Сергей Волков - Пастыри. Черные бабочки

— Да ей всего лет двенадцать! — удивленно пробормотал Илья. — А шустрая какая… Хм… Федор Анатольевич, чего вы молчите?

Торлецкий тоже разглядывал девочку, однако свои очечки с темными стеклами пока не снимал, из чего Илья сделал вывод, что граф все еще сомневается, того ли человека они ловили и стоит ли пугать девчушку изумрудным сиянием своих нечеловеческих глаз.

Девчушка, впрочем, похоже, вовсе не собиралась пугаться. На ее месте любая другая уже давно кричала бы, размазывая слезы по щекам: «Кто вы такие?! Че вам от меня надо?! Мамочка! Милиция!! Помогите!!!»

— Не нравится мне это спокойствие, — хрипло произнес себе под нос Громыко, отцепился от березки и заковылял к остальным. Поравнявшись с Ильей, он снова крикнул: — Эй, дочка! Не дури, там высоко! Иди сюда, мы не обидим. Мы только поговорить с тобой хотим!

Девочка дернула плечиком и презрительно скривила пухлые губки. Вообще внешность ее при ближайшем рассмотрении оказалась прямо-таки рекламной: пшеничного цвета пушистые волосы, миловидное и даже красивое, насколько оно может быть красивым в этом возрасте, лицо. Большие светлые глаза, губки бантиком, вздернутый носик. И ладная длинноногая фигурка уже начинающей взрослеть девушки.

Под стать всему этому оказался и наряд беглянки — меховые сапожки, приталенная дубленка-гуцулка с капюшоном и расшитые зелено-красными узорами рукавички.

— А может, мы это… ну, ошиблись? — тихонько предположил стоящий за спиной у графа Митя.

Громыко в ответ сплюнул в снег и сердито буркнул:

— Янка, давай! Твой выход!

Коваленкова, сузив глаза, вышла вперед и несколько секунд внимательно буровила взглядом беглянку. Потом бывшая оперативница скинула свою пуховку на руки Ильи, одернула обтягивающую водолазку и сделала несколько разминочных движений руками.

Девочка у обрыва вдруг опустилась на корточки — словно капелька воды сбежала по стеклу. Произошло это настолько молниеносно, что Громыко только крякнул, а Яна покачала головой:

— Не, не-возь-му… Тут-не-чи-сто что-то! Она с-льная-и-б-ыстрая. Как з-верь!

Сильная и быстрая как зверь девочка сидела на самом краю обрыва, и закатное солнце плескалось в ее глазах. Казалось, что они тоже светятся, но не спокойной изумрудной мудростью, как у Торлецкого, а бешеным, неистовым огнем, что бушует в недрах земных, готовый в любой миг вырваться на поверхность.

— Так, ну хватит! Гиббонский папа, япона-мама, трах им обоим в дох! — распаляя себя, взревел Громыко и, выдернув из-под мышки пистолет, полез вперед, неуклюже перешагивая через сугробы.

— Постойте, Николай Кузьмич! — граф схватил Громыко за плечо, — постойте! Я попробую поговорить с ней…

Торлецкий снял очки и, миролюбиво подняв обе ладони вверх, двинулся вперед.

— Зыко! — увидев глаза графа, девочка удивленно поднялась. — Смарагдоокий!! Мира тебе.

Все пораженно застыли — беглянка явно говорила на каком-то странном, непонятном языке.

— Она — не ребенок, — вдруг тревожно проскрежетал Торлецкий и опасливо отступил назад.

— Что вы хотите сказать? — не понял Илья. — На лилипутку она не похожа…

— Девочке как минимум сорок человеческих лет. Ее… как же это лучше объяснить… душе… внутреннему существу… Я вижу… — граф совершенно смешался и растерянно замолк, разведя руками.

И тут в наступившей тишине послышался смех — точно колокольчики зазвенели.

«Сорокалетняя» девочка смеялась, глядя на остолбеневших людей, и между ее пухлых, совсем детских губок все отчетливо разглядели мелкие, треугольные зубки…

— Ой! — Митя неловко оступился и сел в сугроб. Громыко вскинул пистолет.

— Прошуйта! — крикнула девочка и вдруг упала назад, в овраг. С тихим шорохом сполз следом нависший над обрывом пласт снега.

Застыв на краю, сыскари бессильно наблюдали, как беглянка кубарем скатилась по почти вертикальному склону. Объятая снежными вихрями, она в два прыжка пересекла дно оврага, по-кошачьи вскарабкалась вверх по стволу черной липы, легко перелетела с ветки на противоположную сторону и канула в зарослях…

— Все. Упустили, — зачем-то сказал Громыко.

— Стрелять надо было! — убежденно топнул ногой Илья, — это ж не человек, а…

— А-кс-т-ти, кто-это-б-ыл? — Яна вопросительно посмотрела на Торлецкого.

Тот развел руками:

— Даже и не знаю, что вам ответить, друзья мои. Меня она назвала «смарагдооким» — «изумрудноглазым» по-древнерусски. Ее энергетическая сущность совершенно иная, чем у Пастырей или порождений Хтоноса. Она — человек, но… Дмитрий Карлович, как называется костюм для перемещений в безвоздушном пространстве?

— Скафандр.

— Вот именно — скафандр. Эта девочка… Это существо — она в скафандре, понимаете? На ней защитная оболочка. Кроме того, мадемуазель Яна абсолютно правильно оценила ее возможности: она — сильный, опытный и безжалостный боец.

— Я ж говорю — стрелять надо было! Эх… — Илья досадливо смахнул ладонью снег с ветки, вытер мокрой рукой разгоряченное лицо.

— «Стрелять-стрелять»! — раздраженно передразнил его Громыко. — А если бы, не дай бог, это простая девка оказалась, мать ее? Ну, человеческая? Что мне, потом на червонец как минимум садиться? А?

— Да-л-дно, ус-п-койся, Ник-Кузич! — вступилась за Илью Яна, — л-чше ск-ажи, ч-го-д-лать-б-у-им?

— Возвращаться будем. — Громыко спрятал пистолет, развернулся и ожесточенно зашагал обратно по своим собственным следам. — У нас теперь только одна ниточка осталась — тот самый Бутырин.

— За жизнь которого я не дам теперь и дохлой сухой мухи… — печально пошутил Илья, помогая Яне надеть пуховку.

— Федор Анатольевич, а откуда она взялась-то? — подергал графа за рукав молчавший все это время Митя.

— Из того самого окна, что порождало сквозняк, Дмитрий Карлович. Вот только после появления ее в нашем мире окно закрылось очень плотно и исчезло. У меня сложилось впечатление, что из него… посматривали, понимаете, господа? А как пришло время — открыли и выпустили… ее. А потом окно закрылось.

— И ведь как четко сработали, паразиты! — Громыко остановился и погрозил кулаком неизвестно кому. — Организовали прикрытие, ролевиков этих нагнали толпу немереную… Если в не граф, хрена лысого мы бы вообще чего заметили.

— Получается, там, за окном, знали, что мы тут появимся? Еще вчера знали? Так, что ли? Иначе от кого прикрытие-то?

— Получается, что так… — Громыко сплюнул в снег и решительно махнул рукой: — Все, пошли, пошли! Надо засветло успеть до машин добраться. Да и пожрать бы не мешало… А уж потом будем думать.

Краем леса обойдя лагерь ролевиков, сыскари вышли на дорогу.