Валерий Михайлов - Путешествие за край Земли

— Мне нужен аванс.

— Говорите.

— Я хочу провести сутки со своим бывшим приятелем. И чтобы нас не беспокоили. Желательно в какой-нибудь отдельной камере без свидетелей. Это возможно?

— Думаю, да.

— Через двадцать четыре часа после этого я ваш.

— Договорились.

Глава девятая

Особняк Отголоскова выглядел по спартански по сравнению с жилищами новых аристократов в первом поколении. Он был изысканно прост и абсолютно лишен роскоши. Только ценители и знатоки такого минимализма понимали, что эта холодная простота стоит на порядок дороже золотых унитазов и прочих предметов китча, которые у нас принято ассоциировать с богатством. Сам он тоже не был похож на разбогатевшего на торговле наркотой или оружием нигера. На нем не было ни золотых цепей, ни колец, ни других заменителей пресловутого гвоздя в носу.

Он был в очень простом на вид домашнем халате, в свободных полуспортивного типа штанах и комнатных тапочках. Встречал гостей он с трубкой в руках. Обычной трубкой (работы настоящего мастера трубок), курение которой приносит покой и равновесие души и тела. Курил он дорогую смесь табаков, пропитанных коньяком и еще чем-то.

Отголосков не экономил, но и не подчеркивал свое богатство и социальный статус. Он был выше этого.

— Добрый день, господа, — сказал он, открывая дверь.

Он сам открыл дверь, не боясь, что его перепутают с дворецким.

— Здравствуйте.

— Проходите, пожалуйста.

Он впустил Леденца и Зину (они пришли вдвоем) в просторную светлую гостиную, где кроме камина, стола, дивана и нескольких кресел ничего не было.

— Не желаете чаю?

— С удовольствием.

— Тогда вам придется поскучать. Я сам открываю дверь и готовлю чай.

Чай был дорогим (около тысячи долларов за сотню граммов) и искусно приготовленным. К чаю Отголосков подал сушеные фрукты. Во время чаепития не было произнесено ни слова.

— Культура чаепития позволяет говорить об этом божественном напитке и о красоте, но я предпочитаю молчать. Тем более что слова меркнут, как перед чаем, так и перед красотой. Эти вещи способно передать только молчание.

— Иногда для этого годятся стихи. Например, Бассе, — поддержала разговор Зина.

— Бассе… — рассмеялся Отголосков, — он не был поэтом в обычном смысле этого слова. Скорее, этот человек был привратником или ключником. Каждое его стихотворение — это дверь в иную вселенную, такую обычную и такую волшебную одновременно.

— Так что привело ко мне столь знаменитых сыщиков? — спросил Отголосков, когда лимит вежливости был исчерпан.

— Нам стало известно, что вы приобрели на аукционе «Раздумья» некоего К. Л.

— Надеюсь, с законностью сделки все в порядке? — спросил Отголосков.

— Абсолютно.

— Тогда в чем вопрос?

— Дело в том, что я был фактически свидетелем ее появления на свет.

— Очень интересно.

— Картина явилась результатом убийства.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Очень интересно. Я этого, честно говоря, не знал.

— Мы бы хотели, если это возможно, взглянуть на картину, чтобы убедиться, что речь идет именно о той самой картине.

— Только при одном условии.

— При каком?

— Вы мне подробно расскажете историю этой картины.

— Договорились.

— Тогда прошу за мной.

Они поднялись наверх по удобной лестнице из дорогих сортов дерева, прошли по просторному коридору и очутились в небольшой три на три метра комнате, в которой кроме картины не было ничего.

— Эту комнату я сделал специально для нее, — сказал Отголосков.

В кровь Леденца хлынул адреналин. Это действительно была та самая картина.

— Узнаете? — спросил Отголосков.

— Несомненно. Это она.

— Тогда ваша очередь выполнять обещание.

— А зачем вам это?

— Каждый коллекционер желает знать все о предметах своей коллекции.

— Вы коллекционер?

— Несомненно.

— У вас большая коллекция?

— Только один предмет. Картина. Вас это удивляет?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— А дело в том, что вы и есть тот самый К. Л., черный человек, загадочный незнакомец, Китаец, благодаря которому мы оказались в этой пародии на реальность.

— Что ж, не плохо, Леденец. Вы хорошо поработали. Что вы намерены делать дальше?

— Арестовать вас по обвинению в убийстве, мошенничестве и неуважении к следствию.

— Мне вызвать такси?

— Позвоните лучше в милицию.

— Надеюсь, я могу воспользоваться услугами адвоката?

— Это ваше полное право.

— Замечательно.

— Ты? — удивился Леденец, когда в кабинет куэнзера вошел тот самый адвокат, друг Доктора и гроза всех ментов.

— Я, — спокойно ответил он.

— Какими судьбами?

— Нам по делам служебным и не такое приходится делать. Нам жиреть головой некогда.

Из уважения к арестованному допрос решили проводить в кабинете куэнзера. Присутствовали: Отголосков (он все еще был под этим именем), адвокат, куэнзер, Леденец и Зина.

— Приступим, — сказал куэнзер.

— Ладно, — начал защиту адвокат, — так в чем обвиняется мой клиент?

— В убийстве, краже, сговоре с целью завладения чужим имуществом, мошенничестве и неуважении следствия.

— Вы признаете себя виновным?

— Разве что в убийстве.

— Кого и как вы убили?

— Не далее как вчера я скормил одной даме невинных младенцев мужского пола.

— Вы сказали младенцев?

— Да.

— То есть, вы воспользовались множественным числом?

— Да.

— Какое количество младенцев вы убили.

— Точно не знаю. Но около пятидесяти миллионов.

— Сколько?! — переспросили в один голос Леденец и куэнзер.

— Шутки в духе Алистера Кроули? Старо, — поморщилась Зина.

— Больше в обозримом прошлом я никого не убивал.

— А кто тогда убил (я все еще не решаюсь назвать имя ТОГО покойного), Кирилла Мефодьевича Стародубского, и неизвестного на краю Земли?

— Не знаю, — спокойно ответил Отголосков.

— У нас есть неоспоримые доказательства вашей вины.

— Так уж они и неоспоримы? — вмешался адвокат.

— Что вы хотите этим сказать?

— Начнем по порядку. У вас есть доказательства того, что мой клиент является автором картины «Раздумья». Мы этого не отрицаем.

— Да, но она возникла в результате убийства.

— Совсем не обязательно.

— Что вы хотите этим сказать?

— А то, что господин … к тому моменту был уже мертв.