Стивен Кинг - Темная Башня

— Мы знаем друг друга чертовски хорошо для тех, кто знаком не так уж и давно. Вы со мной согласны?

Оба кивнули. Эдди все ждал, что поднимется ветер, но мир по-прежнему задерживал дыхание. И Эдди мог поспорить на что угодно, что гроза будет жуткая.

— Люди так хорошо узнают друг друга в армии, продолжил Джон Каллем. — На войне, в армии. Войне. — Так, наверное, всегда, насколько я понимаю, если ситуация критическая.

— Да, — согласился Роланд. — «Под огнем люди сближаются», — так мы говорим.

— Правда? Я знаю, вам нужно многое мне сказать, но, прежде чем вы начнете, я бы хотел кое о чем сказать вам. И я готов поцеловать свинью, если вам не понравятся мой рассказ.

— Какой? — спросил Эдди.

— Пару часов тому назад окружной шериф Элдон Ройстер, посадил за решетку четырех мужчин, арестованных в Оберне. Похоже, они пытались прошмыгнуть мимо полицейского блокпоста на лесной дороге, вот и нарвались на неприятности, — Джон вернул трубку в рот, достал спичку из нагрудного кармана, прижал ноготь большого пальца к головке. — Они пытались уехать из округа втихаря, потому что везли с собой много оружия, — много оружия. — Автоматы, гранаты, что-то крупнокалиберное, модели С-4. Одного из этих парней вы вроде бы упоминали… Джек Андолини? — и вот тут он зажег спичку.

Эдди плюхнулся на один из стульев сэя Бекхардта, откинул голову и загоготал, глядя в потолок. Роланд, отметил, что никто не умел смеяться, как Эдди Дин. С того самого момента, как Катберт Оллгуд шагнул в пустошь.

Красавчик Джек Андолини сидит в окружной кутузке штата Мэн! — Обваляйте меня в сахарной пудре и обзовите гребаным пончиком! Если бы мой брат Генри был жив и мог увидеть это собственными глазами!

Но тут до Эдди дошло, что его брат Генри в этот самый момент, скорее всего, жив, во всяком случае, один из Генри. При условии, что братья Дин существовали в этом мире.

— Ага, думал, вам понравится, — Джон поднес огонек быстро чернеющей спички к трубке. Ему это тоже нравилось. Он так широко улыбался, что никак не мог раскурить трубку.

— Ну и ну, — Эдди вытирал катящиеся из глаз слезы. — Для меня это событие дня. Чего там, года!

— Я хочу сказать вам и кое-что еще, но это мы оставим на потом, — табак, наконец, занялся, и Джон откинулся на спинку стула, глядя двух необычных странников, которых повстречал в этот день. — А сейчас я хотел бы выслушать вашу историю. И узнать, чего вы от меня хотите.

— Сколько тебе лет, Джон? — спросил Роланд.

— Я не так стар, чтобы стоять одной ногой в могиле, — ответил Джон, с прохладцей в голосе. — А как насчет тебя, приятель? Сколько раз ты обернулся вместе с шариком?

Роланд ему улыбнулся, как бы говоря: «Намек понял, давай сменим тему».

— Эдди будет говорить за нас обоих, — сказал он. Так они решили по дороге из Бриджтона. — Моя история слишком длинная.

— Если ты так говоришь, — пожал плечами Джон.

— Говорю, — кивнул Роланд. — Пусть Эдди расскажет тебе всю историю, сколько бы на это ни ушло времени, потом мы оба скажем, что нам от тебя нужно, и, если ты согласишься, он даст тебе одну вещь, чтобы ты передал ее человеку, которого зовут Мозес Карвер… а я дам тебе другую.

Каллем обдумал его слова, кивнул. Повернулся к Эдди.

Тот глубоко вдохнул.

— Прежде всего, вы должны узнать о том, что я встретил человека, который сидит рядом со мной, во время перелета из Нассау, Багамские острова, в аэропорт Кеннеди в Нью-Йорке. Я тогда сидел на героине, как и мой брат. И перевозил кокаин.

— И когда это было, сынок? — полюбопытствовал Джен Каллем.

— Летом 1987 года.

Они увидели на лице Каллема изумление, но ни тени сомнения в том, что он поверил Эдди.

— Так вы пришли из будущего! Господи! — он наклонился вперед, в табачный дым. — Сынок, рассказывай свою историю. И не пропускай ни слова.

На это у Эдди ушло полтора часа, и лишь потому, что ради краткости он опускал часть происшедшего с ними. Гроза все не начиналась, и при этом не уходила. Над домом Дика Бекхардта иногда погромыхивало, а иной раз гремело с такой силой, что они подпрыгивали. Молнии били по центру узкого озера, которое лежало под ними, на мгновение-другое освещая окрестности, окрашивая их в нежно-лиловый цвет. Однажды поднялся ветер, зашумел кронами деревьев, и Эдди подумал: « Теперь начнется, точно начнется „, — но гроза не началась. И при этом и не думала уходить, нависла над ними, как меч на самой тонкой из ниточек, заставив Эдди подумать о долгой, странной беременности Сюзанны, теперь оставшейся в прошлом. Где-то в семь часов отключилось электричество, и Джон некоторое время рылся в ящиках кухонных шкафов в поисках свечей, а Эдди продолжал рассказывать, о стариках из Речного перекрестка, о безумцах из Луда, о запуганных жителях Калья Брин Стерджис, городка, где они встретили бывшего священника, который вроде бы сошел со страниц книги. Джон поставил свечи на стол, вместе с крекерами, сыром и бутылкой ледяного чая «Ред Зингер“. Рассказал Эдди и о визите к Стивену Кингу, о том, как стрелок загипнотизировал писателя и приказал забыть об их появлении, как на короткое время они увидели Сюзанну, как решили позвонить Джону Каллему, потому что, по словам Роланда, в этой части мира позвонить они могли только ему. Когда Эдди замолчал, Роланд рассказал, как по пути к Тэтлбек-лейн они встретили Чевена из Чайвена. Стрелок положил серебряный крестик, который показывал Чевину, на стол рядом с тарелкой сыра, и Джон провел толстым ногтем большого пальца по звеньям тоненькой цепочки.

А потом, и надолго, повисла тишина.

И когда Эдди более не мог ее слушать, он спросил старого сторожа, многому ли из рассказанного он поверил.

— Всему, — без малейшего колебания ответил Джон. — Так вы хотите позаботиться о той розе в Нью-Йорке, не так ли?

— Да, — кивнул Роланд.

— Потому что она оберегает Луч, тогда как большинство остальных уничтожили эти, как вы их там называете, телепаты-разрушители, — Эдди поразился, как легко и быстро Каллем ухватил самую суть, но, возможно удивляться не стоило. «Свежим глазом все видно лучше», — любила говорить Сюзанна. А Каллем определенно относился к тем, кого седые Луда назвали бы «умником».

— Да, — ответил Роланд, — ты говоришь правильно.

— Роза оберегает один Луч. Стивен Кинг — другой. По крайней мере, вы так думаете.

— За ним надо приглядывать, Джон, — вставил Эдди. Помимо всего прочего, у него много вредных привычек. А мы, покинув 1977 год этого мира, больше никогда не сможем вернуться сюда и проверить, как он.

— Кинг не существует ни в одном из других миров? — спросил Джон.

— Практически наверняка — нет, — ответил Роланд.

— Даже если и существует, — добавил Эдди, — что он там делает, не имеет ровно никакого значения. Этот мир — ключевой. Этот, и тот, из которого пришел Роланд. Эти два мира — близнецы.