Стивен Кинг - Темная Башня

Стивен Кинг

ТЕМНАЯ БАШНЯ

Кто говорит, не слушая — глух.

А потому, Постоянный Читатель, эта последняя книга цикла «Темная башня», посвящается вам.

«Не видел? Темнота вокруг?

Нет, день Вчерашний снова здесь!

Пылает твердь,

Холмы взирают сверху — круговерть

Багряных туч не дарит больше сень -

С их лиц суровых уползает тень.

Они мою хотят запомнить смерть.

Не слышал? Но заполнил воздух звук!

Зовет в ушах, как колокольный звон.

И тысячи забытых мной имен

Бросаются ко мне. Движенья рук

И глаз, и шепот: «Мы с тобою, друг!»

Нахлынули огнем со всех сторон».

Воспроизведение

Откровение

Искупление

Возобновление

Часть 1. МАЛЕНЬКИЙ КРАСНЫЙ КОРОЛЬ. ДАН-ТЕТЕ

Глава 1. Каллагэн и вампиры

Преподобный Дон Каллагэн когда-то был католическим священником в городке Салемс-Лот, более не отмеченном ни на одной карте. Его это особо не волновало. Такие понятия, как реальность, потеряли для него привычное всем значение.

И теперь бывший священник держал в руке языческий амулет, черепашку, вырезанную из слоновой кости. Со сколом на носу и царапиной, похожей на вопросительный знак, на панцире, но все равно прекрасную.

Прекрасную и могущественную. Он чувствовал идущие от нее энергетические импульсы.

Какая прелесть, — выдохнул он. — Это Черепаха Матурин? Она, не так ли?

Мальчика звали Джейк Чеймберз, и ему пришлось пройти долгий путь, чтобы вернуться практически в исходную точку, сюда, на Манхэттен.

Не знаю, — ответил он. — Она называет ее scoldpadda [1], и черепашка, возможно, нам поможет, но ей не убить охотников, которые ждут нас там, — и мотнул головой в сторону «Дикси-Пиг», гадая, подразумевал ли Сюзанну или Миа, когда использовал местоимение она. Раньше сказал бы, что это не имеет никакого значения, очень уж тесно переплелись обе эти женщины. Теперь полагал, что разница есть, или скоро проявится.

Ты будешь? — спросил Джейк отца Каллагэна, подразумевая: «Ты будешь стоять насмерть? Сражаться? Убивать?»

Да, — спокойно ответил тот, убрал черепашку, вырезанную из слоновой кости, с мудрыми глазами и поцарапанным панцирем, в нагрудный карман, где лежали запасные патроны к пистолету, заткнутому за пояс, похлопал по карману, чтобы убедиться, что изящная вещица попала в положенное ей место. — Я буду стрелять, пока не закончатся патроны, а если они закончатся до того, как меня убьют, буду дубасить их… рукояткой пистолета.

Запинку, очень короткую, Джейк и не заметил. Но, пока отец Каллагэн молчал, с ним говорила Белизна. Сила, знакомая ему с давних пор, возможно, с детства, пусть были в его жизни несколько лет, когда вера дала слабину, когда понимание этой первородной силы ушло в тень, а потом исчезло вовсе. Но те дни канули в лету, Белизна вновь пребывала с ним, и он говорил Господу, спасибо Тебе.

Джейк кивал, что-то отвечая, что именно, Каллагэн не разобрал. Впрочем, сказанное Джейком он мог пропустить мимо ушей. В отличие от слов, произнесенных другим голосом, голосом чего-то

(Гана)

слишком великого, чтобы называть его Богом.

«Мальчик должен пройти, — сказал ему голос. — Чтобы тут ни случилось, какой бы оборот ни приняли события, мальчик должен идти дальше. Твоя роль в этой истории практически завершена. Его — нет».

Они миновали хромированный стенд с надписью «ЗАКРЫТО НА ЧАСТНУЮ ВЕЧЕРИНКУ». Ыш, ближайший друг Джейка, трусил между ними, подняв голову, демонстрируя зубастую улыбку. У самых дверей Джейк сунул руку в плетеную сумку, которую Сюзанна-Мио прихватила из Кальи Брин Стерджис, и достал две тарелки — рисы. Стукнул друг о друга, кивнул, услышав глухой звук, повернулся к отцу Каллагэну: «Давай поглядим, что есть у тебя».

Каллагэн вытащил «ругер», который проделал с Джейком весь долгий путь, начавшийся в Калья Нью-Йорк, и теперь вернулся в этот город; жизнь — колесо, и мы все говорим, спасибо тебе. Вскинул его, как дуэлянт, стволом к правой щеке. Коснулся нагрудного кармана, оттопыренного, с патронами и черепашкой.

Джейк кивнул.

— Как только войдем, остаемся рядом. Всегда рядом. С Ышем посередине. Входим на счет три. И начав, не останавливаемся. Ни на мгновение.

— Ни на мгновение.

— Точно. Ты готов?

— Да. И пребудет любовь Божия с тобой, мальчик.

— И с тобой тоже, отец. Раз… два… три.

Джейк открыл дверь, и они вошли в сумрачный свет и сладкий, дразнящий запах жарящегося мяса.

Джейк шел навстречу, в этом он нисколько не сомневался, своей смерти, помня две истины, которыми с ним поделился Роланд Дискейн, его настоящий отец. Одна: «Пятиминутные битвы рождают легенды, живущие тысячелетия». Вторая: «Тебе нет нужды умирать счастливым, когда придет твой день, но ты должен умереть со спокойной совестью, зная, что прожил жизнь от начала и до конца, и всегда служил ка».

Джейк взирал на обеденный зал «Дикси-Пиг» со спокойной совестью.

И с кристальной ясностью. Его восприятие окружающего мира до того обострилось, что он ощущал запах не только жарящегося мяса, но и розмарина, который в нее втерли; слышал не только свое спокойное дыхание, но и шепот крови, поднимающейся по шее к мозгу, а потом сбегающей к сердцу.

Он также помнил слова Роланда о том, что даже самая короткая битва, от первого выстрела до падения последнего тела, кажется долгой для ее участников. Время обретает эластичность; растягивается до невоообразимости. Джейк тогда кивал, будто ему все ясно, хотя не очень-то понимал, о чем речь.

Теперь понял.

Первой мелькнула мысль: их много… слишком, чересчур много. По первым прикидкам, под сотню, в большинстве те, кого отец Каллагэн называл «низкими людьми» (речь шла не только о мужчинах, но и женщинах, принципиального отличия Джейк тут не видел). Среди них встречались другие, статью пожиже, некоторые совсем, как тростиночки, с землистым цветом лица, окруженные размытой синей аурой, не иначе, вампиры.

Ыш держался рядом с Джейком, маленькая лисья мордочка напряглась, он тихонько поскуливал.

Пахло, конечно, жарящимся мясом, но не свининой.

«В любой момент, пока будет такая возможность, между нами должно быть десять футов, отец», — так наставлял его Джейк на тротуаре у «Дикси-Пиг», поэтому, когда они приближались к стойке метрдотеля, Каллагэн сдвинулся вправо, на положенное расстояние.