Вспомни меня - Челси Бобульски
— Аурелия, это мистер Грант, — мужчина, снявший шляпу, слегка кланяется, открывая лысину на макушке, — Мистер Салли, — дородный мужчина с покрасневшими щеками и глазами с прожилками, — и мистер Картрайт.
Мистер Картрайт, старший из троих, похлопывает меня по руке, как любящий дедушка.
— Здравствуйте, моя дорогая.
Все это время я чувствую присутствие Алека позади себя, как магнитное притяжение. Моё тело — провод под напряжением, электрические токи потрескивают в моих венах. Мне кажется таким неправильным знать его так хорошо и не включать его в наш разговор. Мне приходится прикусить губу, чтобы не представить его группе.
— Ты там, — говорит Лон Алеку, и я так благодарна за возможность, наконец, взглянуть на Алека, что сбрасываю маску, и на мгновение моя улыбка становится настоящей. — Принеси нам мартини, будь добр.
Алек натянуто кланяется.
— Да, сэр.
Я ловлю взгляд Лона.
— Ты не должен разговаривать с ним, как с собакой, — бормочу я сквозь стиснутые зубы.
Единственный признак того, что он меня слышит, это лёгкий наклон его губ вниз, но затем он предлагает нашей компании экскурсию по его лодке. Я отстраняюсь, пока он объясняет процесс строительства, количество денег, которые были вложены в лодку, и сколько нужно, чтобы поддерживать её в рабочем состоянии. Появляется Алек с мартини и разносит им, после идёт рядом со мной, пока мы осматриваем палубу. Наши плечи соприкасаются, затем наши руки, тыльные стороны наших ладоней…
— Очень впечатляет, — говорит мистер Картрайт. — Конечно, если у вас достаточно денег, чтобы построить и поддерживать подобную красоту, вы получаете достаточно капитала, чтобы предложить своим любимым клиентам значительно сниженную ставку.
Лон качает головой.
— Итак, джентльмены, я думал, мы договорились не утомлять мою невесту нашими деловыми отношениями.
— На самом деле, я совсем не нахожу это скучным.
Лон улыбается нашим гостям, затем берёт меня за локоть и фальшивым шепотом, достаточно громким, чтобы услышал капитан в закрытой рулевой рубке, говорит:
— Боюсь, что суммы и цифры просто не укладываются у тебя в голове, дорогая.
Остальные мужчины тихо посмеиваются.
Жар заливает мои щёки. Я хочу сказать ему, куда именно он может засунуть свои суммы и цифры, но вместо этого я говорю:
— Ты прав, конечно. Не знаю, о чём я думала.
— Всё в порядке, дорогая.
Он снова чмокает меня в щеку, затем возвращается к своим клиентам.
— Ну, так. Кто бы хотел осмотреть нижнюю палубу?
Рядом со мной стоит Алек, его челюсть напряжена, а поднос слегка покачивается в его руке. На мгновение мне кажется, что он собирается ударить Лона, но затем мужчины ныряют в каюту, и я кладу руку на плечо Алека.
— Всё хорошо, — говорю я ему. — Я к этому привыкла.
— Это не делает ситуацию хорошей.
Я смотрю на дверь каюты.
— Я знаю.
После ужина мужчины укрываются в сине-серой дымке сигар, бренди и покера. Я нахожу Алека, стоящего на корме корабля, он смотрит на воду. Солнце давно зашло, и звёзды здесь ещё ярче, вдали от отеля и городских огней. Они висят над нами, тысячи и тысячи из них, кружащиеся булавочки света, сияющие сквозь бархатистую чёрную пустоту.
Мои каблуки стучат по деревянному настилу, когда я приближаюсь к нему.
— Я не могу вспомнить, когда в последний раз видела такие звёзды.
Голос Алека такой же низкий и рокочущий, как волны:
— Ты не заслуживаешь такого человека.
Я кладу локти на перила. Моя голая рука, покрывается гусиной кожей от прохлады ночного воздуха. Я задеваю рукав его куртки.
— Какого мужчины я заслуживаю?
Мои слова предназначены для кокетливого поддразнивания. Вместо этого они звучат устало. Тяжело.
Сломлено.
— Ты заслуживаешь кого-то, кто не унизит тебя подобным образом, публично или в частном порядке, — говорит он. — Кто-то, кто дорожит каждой секундой, которую ему посчастливилось провести в твоей компании, кто не стал бы ценить какую-то деловую сделку выше тебя. Кто-то, кто…
Он встречает мой взгляд, облизывая губы, как будто у него пересохло во рту.
— Кто не может ясно мыслить, когда он в твоём присутствии, потому что ему интересно, что ты скажешь дальше, и кто также не может ясно мыслить, когда он вдали от тебя, потому что ему интересно, когда он снова тебя увидит.
Я наклоняюсь ближе.
— И где бы я могла найти такого человека, мистер Петров?
Медленно, нерешительно он тянет руку к моей. Наши пальцы в перчатках переплетаются, и я проклинаю ткань, которая не позволяет нашей коже соприкасаться.
— Я не смог перестать думать о тебе, Лия, — шепчет он. — Ни на секунду.
И хотя это опасно признавать, не имея реального будущего и реального смысла в этом, я бормочу:
— Я тоже не могла перестать думать о тебе.
Потому что, если я умирающая звезда, тогда я сделаю всё, что в моих силах, чтобы гореть так же ярко, как те, что парят надо мной, прежде чем я погасну навсегда.
ГЛАВА 28
НЕЛЛ
АЛЕК ПЕТРОВ ПРОГУЛИВАЕТСЯ СО МНОЙ по пляжу, солнце встаёт у него за спиной. Наши пальцы ног зарываются в песок, оставляя за собой следы. Всё остальное размыто — вода, пляж, отель — всё, кроме Алека и пылающего горизонта позади него.
Он выглядит по-другому — руки в карманах, плечи расправлены, его лицо мягкое и с мелкими морщинками, когда он улыбается мне. На нём пара свободных брюк, закатанных до середины икр, и подтяжки поверх синей рубашки, похожей на мягкую тонкую джинсовую ткань. Его волосы падают на глаза точно так же, как в первый раз, когда я столкнулась с ним, и он обнял меня, защищая мой череп от удара о твёрдый, неумолимый пол.
— Тебе понравилось? — спрашивает он, его глаза мерцают, как последние горящие звёзды на раннем утреннем небе.
— Да, — отвечаю я.
Я понятия не имею, о чём он говорит, но его улыбка становится шире, так что это, должно быть, правильный ответ.
— Твои друзья — это нечто другое, — добавляю я, всплывает смутное воспоминание о людях, танцующих посреди переполненного липкого пола.
Он смеётся.
— Да, это так.
Я наклоняюсь и шепчу:
— Они мне нравятся.
Он, кажется, ошеломлен этим, как будто не ожидал этого от меня, но затем его робкая улыбка превращается в широкую улыбку. Я закрываю глаза, думая, что он может поцеловать меня, и…
