Ксения Медведевич - Кладезь бездны

   Гулямчонок скривился и вдруг зарыдал:

   - Дяденька! Последнему знаменосцу отрубили обе руки! Знамя упало!

   - Где?! - рявкнул Меамори.

   - Там! - и мальчишка, кривясь, как от боли, ткнул в сторону левого края центральных порядков. - Тахира ибн аль-Хусайна с малым отрядом отрезали от основных сил! В нас бьют из луков!

   Аураннец привстал на стременах - бой на левом крыле шел, но шел там же, где и в полдень, после отражения атаки Асавиры.

   - Центр - стоит?

   Мальчик вдруг прикрыл насурьмленные глаза и пошатнулся в седле.

   - Я спрашиваю, мужеложское отродье, центр - стоит?! Или вы отступаете?!

   - Меамори... - тихо сказал Намайо и кивнул мальчику в спину.

   - Что?

   Гулямчонок закрыл глаза и лег на шею лошади. Из обтянутой зеленым щегольским шелком спины торчала стрела. Мальчик посидел в седле еще мгновение - и с шелестом сполз на землю.

   - ...Знамя! Знамя хурасанийа! - хрипел Шурахбиль ибн Ас.

   Толстая стрела между ключицами моталась, когда он шатался. Бедуины забрасывали их ряды дротиками, визжа, носились туда и сюда бело-синими стаями.

   Смертоносно, как стая гадюк, зашелестел в воздухе еще один залп. Новая стрела пробила Шурахбилю шею, и он, закатив глаза, упал. Синее, с золотой птицей Варагн знамя укрыло его голову.

   - За мной! Отгоним тварей! - Тахир перекинул саблю в левую руку - правое, пробитое стрелой плечо обильно кровило.

   Яркие шлемы воинов двинулись вперед по обе стороны от его коня. Людей мотало из стороны в сторону. Все были ранены. Но умирать под градом стрел, как дурацкое насекомое или затравленный олень, не хотел никто. Лучше уж погибнуть в атаке.

   Джунгарский вой - хотя какой, к дэвам, вой, это больше походило на шакалий лай с привизгиванием - Тахир услышал, отмахиваясь от тычущих копьями всадников бану руала. Отвратительные вопли подхватили далеко слева - видно, почуяли своих всадники Орхоя и Амурсаны. Те рубились с бедуинами почитай что с пополудни - сборная конница племен пустыни накатывала волнами вдоль всей линии строя. Тридцать тысяч бедуинских ублюдков, жадных до золота и женщин, уже видели себя пирующими в лагере войска халифа.

   Трусливо заверещав, конница руала прыснула врассыпную - крики и треск деревянных щитов слышались совсем близко. Видимо, на подмогу ломилась Движущаяся гвардия, а кто же еще.

   ...Разогнав свистопляску вокруг Тахирова отряда, джунгары принялись придирчиво оглядывать воинов. Чего надо-то?..

   - Эй-эй, павлин! Где твой командир? Повелитель спрашивает! Эй-эй!.. слышь, павлин-мавлин, где Тахир ибн аль-Хусайн?

   Ах да, знамя-то упало. И шлем на нем помяли, он взял обычный, с перышком.

   - Я Тахир ибн аль-Хусайн, - лениво отозвался парс, сдвигая с головы мокрую от пота подшлемную повязку. - Если Тарик желает меня видеть, пусть идет сюда сам.

   Придерживая плечо, парс встал. Подъехавший совсем близко нерегиль, не снимая с лица платка, смотрел и накручивал на руку поводья. Сиглави понурился, опустив морду к истоптанной траве - устал к вечеру.

   - Ты украл у меня победу, - громко сказал Тахир. - Я не просил тебя о помощи. Ты украл мою победу.

   Тарик сдвинул с губ грязную, бывшую в начале дня белой, тряпку. И сказал:

   - Тахир. Я видал, конечно, придурков. Но таких как ты - не видал.

   На парсе тут же повисли воины, не давая броситься на врага. Бессильно дрыгаясь в их стальных объятиях, Тахир наблюдал, как самийа разворачивает коня и уезжает прочь.

   - ...Налить? - спросил Намайо.

   - Нет, - честно ответил Тарег.

   Пустая чернота над головой текла в ветреном молчании. Крохотные звездочки казались мелкими-мелкими гвоздиками в головокружительно высокой крыше.

   - К нам гости! - тихо сказал подкравшийся Нуаду.

   - Кого несут тролли... - пробормотал нерегиль на своем языке.

   - А? - откликнулся лаонец.

   - Кто? - поинтересовался Тарег на ашшари.

   - Тахир ибн аль-Хусайн, - улыбнулся Нуаду.

   - Да ну...

   Поворочавшись на попонах, Тарег все ж таки приподнялся и оперся спиной о жесткий изгиб седла.

   - Мир вам от Всевышнего! - парсы выступили из ветреной темноты на свет.

   В отблесках костра медно блеснул кувшин, который Тахир поднял высоко, всем на обозрение - я, мол, с миром и с выпивкой. Пришел он лишь с одним спутником - высоким жилистым парсом с длинными вислыми усами и таким же длинным воинским чубом на бритой смуглой голове. Оба без кольчуг, безоружные, в широких длинных рубашках на широкие штаны. И в туфлях на босу ногу. По-домашнему. Безобидно.

   - Садись, раз пришел, Тахир, - и нерегиль махнул, чтобы гостям подтащили к костру ковер.

   - Я пришел выпить за твое здоровье, - без обиняков начал парс, усевшись и выставив перед собой кувшин. - И попросить прощения за то, что сказал вечером. Да буду я жертвой за тебя, Тарик, ты спас мне жизнь и я должен тебе - отныне и до самой смерти.

   Блеснув перстнями-печатками на тонких смуглых пальцах, ибн аль-Хусайн приложил руку к груди и склонил голову.

   - Я принимаю твои извинения, Тахир, - так же коротко ответил нерегиль.

   Парс стал разливать по пиалам.

   - Набид, - усмехнулся он прозрачной светлой струйке, пускавшей веселые пузырьки на дне посудин.

   - Финиковое вино, - пояснил Намайо остальным.

   - Почему вы не делаете вина из винограда? - подивился Нуаду.

   - Набид играет в чаше, а потом в голове, - засмеялся Тахир и залпом опрокинул пиалу.

   Вино и впрямь оказалось приятным на вкус - умеренно-сладким и освежающим.

   - Рассказывают, что халиф Харун ар-Рашид лишь единожды выказал опьянение набидом - когда не смог написать ответные стихи своей любимой невольнице. Та упрекнула его за невежливость, и халифу пришлось позвать Абу Нуваса, дабы тот составил ответные бейты, - покивал Тахир в свою пустую чашку.

   - Это очень интересно, о Абу Сулейман, - вежливо сказал Тарег, вертя между пальцев свою пиалу. - Но ты же не дворцовые сплетни нам пришел пересказывать. Говори, что хотел сказать, я не обижусь.

   Парс смущенно хмыкнул, опасливо покосившись в ответ:

   - Ты и вправду читаешь мысли, о самийа!

   - Читаю, - честно признался Тарег.

   - Тогда скажу, как есть, - посерьезнел Тахир и отставил пиалу. - Я полагаю, что ты действуешь неверно. Ты ждешь, когда карматы предпримут действия - и отвечаешь. Ты как хвост - а с их численным преимуществом и с нашими потерями нужно быть головой.

   - Навяжи врагу свою тактику - и получишь преимущество в стратегии, - пробормотал Меамори по-аураннски у нерегиля за спиной.