Елена Хаецкая - За Синей рекой

– Они обещали мне красивые ленточки! – плакала она. – Я же не знала, что так получится!

Жующая девочка сказала, обращаясь к Марион:

– Сколько случаев ты знаешь! Везет тебе. У тебя, наверное, няня была хорошая.

– Это Элиза, наша кухарка, – объяснила Марион. – Она очень умная.

– А расскажи еще, – попросила девочка с косой.

– Ну, например. Одна девочка пошла в лес за грибами… – начала было Марион, но тут ее перебила белобрысая девочка в полосатых чулочках:

– Ой, девочки, я тоже такой случай знаю! Одна девочка пошла на болота за клюквой и там встретилась с очень красивой тетенькой. Да, а эта девочка была сирота и жила с очень злой двоюродной бабушкой. Эта бабушка ее била, заставляла мыть посуду и все такое. И вот эта тетенька спрашивает: «Девочка, хочешь, теперь я буду твоей мамой?» Девочка отвечает: «Да, хочу». – «Очень хорошо. Тогда приходи на это болото в полночь, а я буду тебя ждать». Девочка послушалась тетеньку и пришла в полночь. И тут эта тетенька протянула свои холодные руки, схватила девочку за горло и давай душить! Но девочка знала комариное слово. Она сказала комариное слово, и тетенька вся затряслась, убрала руки и прыг в глубокое озеро! Это была русалка потому что.

Некоторое время все молчали, переживая услышанное.

Потом Марион сказала:

– Подумаешь, русалка! Одна девочка тоже была сиротой и жила с теткой. Вот как-то раз тетка и говорит с досады: «Чтоб тебя, дармоедку, кикимора придушила!» Ну, девочка сделала всю работу по дому и легла спать. А спала она всегда под старой шваброй. И вот ночью слышит она, как кто-то подкрадывается к ее постели, садится ей на грудь и давит… давит… Открывает она глаза – а там и нет никого. Девочка всю ночь боялась и не спала, а днем только и думала, как бы ей поймать кикимору…

Рассказывая, Марион краем глаза видела, как из леса вышла еще одна незнакомая девочка и подсела к костру. Марион не придала этому большого значения.

– Бедная сиротка утащила немного кудели и вечером положила кудель и гребешок возле старой швабры. Сама же легла и притворилась спящей. Ну вот. В полночь слышит девочка осторожные шаги… А кикимора как видит кудель, так непременно начинает ее чесать. Это все кикиморы такие. У них такая природа. И вот кто-то невидимый вцепился в кудель и гребень и давай все чесать и путать. Тут девочка вскочила и огрела кикимору шваброй! Кикимора как завизжит! От этого визга все лицо у девочки навсегда почернело.

– А кикимора? – спросила жующая девочка.

– Кикимора навсегда убежала, – ответила Марион.

– У нас тоже был случай… – заговорила хорошенькая девочка в чепчике с пятнами от ягод.

Марион подняла глаза и теперь ясно увидела, что к костру направляется еще одна девочка. Она ничем не отличалась бы от остальных, если бы не черное лицо. Марион похолодела. Она перевела взгляд на новую соседку и увидела, что у той на шее отчетливые следы пальцев.

– …И когда пастух подошел к ней, она увидела волчий клык, торчащий у него изо рта, – продолжала между тем рассказчица. – Девочка бросилась бежать, но было уже поздно. Пастух настиг ее и вонзил зубы ей в шею. После этого случая та девочка тоже навсегда стала оборотнем…

– А вот еще, – заговорила девочка с черным лицом. – Одна девочка спустилсь в погреб, а там из земляного пола росла красная рука…

Ее перебила девочка в чепчике:

– Ой, девочки, я знаю случай…

Марион заметила девочку с волчьими клыками, которая устроилась возле жующей девочки и принялась угощаться картошкой. А вокруг говорили и говорили, перебивая друг друга и торопясь рассказать свой заветный случай.

– …Тогда красная рука ей говорит: «Подойди поближе, девочка, и дай мне напиться». Девочка дала ей напиться, и красная рука стала огромная-преогромная…

– …Тогда эта девочка выглянула в окно и увидела, что по улице идет черный гробик, а на гробике сидит красная жаба…

– …А из пожара выскочила черная кошка, а к хвосту у нее был привязан слоновый бивень…

Девочка с непомерно раздутой правой рукой кроваво-красного цвета, застенчиво улыбаясь, протискивалась к костру, а следом уже спешили девочка, несущая свои глазки в кулачке, девочка с конфетой в горле, девочка на деревянной ноге, посиневшая девочка с перекрученным полотенцем на шее, девочка с собачьим носом, девочка с бородой, девочка, завернутая в черную простыню. А дальше, насколько видел глаз, в лесу кишели девочки, число их росло и умножалось с каждой минутой…

Туман поглотил брата Дубраву. Несколько секунд он стоял неподвижно и вслушивался. Потом сел и задумался. Он не понял, что произошло. Чувствовал только, что поблизости кто-то есть. Кто-то незнакомый. И этот незнакомец пристально за ним наблюдает.

Дубрава не спешил и не беспокоился. И не ошибся. Невидимке надоело прятаться в тумане, и вскоре он предстал перед братом Дубравой.

Это был человек средних лет, расплывшийся, с обрюзгшим лицом, преждевременно оплешивевший, одетый в нечистые лохмотья. Одежда его представляла подобие хламиды брата Дубравы. Он был бос и совершенно явно очень давно не мылся.

– Ну и ну, кого это мы тут повстречали? – вскричал он, нарочито широко разевая рот. – Блаженненький братец Дубрава! Травушка-Дубравушка, бедовая головушка! Ах, какие мы строгие. Ух, какие мы трезвые да непьющие! Ты что, один в этот лес сунулся? А где твои друзья-соратники?

– Один, – спокойно сказал брат Дубрава и пристально поглядел на незнакомца.

Тот даже взвизгнул:

– Один?! Без своры недоумков? Так-таки и один?

И неожиданно пустился перед братом Дубравой в пляс, немелодично-ухарски выкрикивая:

Хорошо тому живется,У кого одна нога!Сапогов немного надо,И порточина одна!

– Ну, а куда они все-таки подевались?

– Не знаю, – сказал брат Дубрава.

Незнакомец поскреб небритый подбородок, поглядел на свои грязные ногти и заявил:

– А ведь ты, брат, и сам не ведаешь, куда идешь. Ты ведь свой город ищешь? – И торжествующе вскрикнул: – Что, угадал? Город? А тебе никто не рассказывал, что нет его, этого города? Не существует!

Брат Дубрава молчал, рассматривая незнакомца. Было в нем что-то странное, что тревожило брата Дубраву. Обычно брат Дубрава видел людей такими, какими они были на самом деле. А этого кривляющегося человека он разглядеть не мог.

Зато незнакомец, похоже, видел брата Дубраву насквозь.

– Что ты ежишься? – крикнул он. – Ну вот что ты ежишься? Эк тебя заколдобило! Гадаешь, небось, кто я такой и откуда все про тебя знаю? Ну так вот: я – это ты! Ты – потерявший своих людей, ты – предавший тех, кто тебе поверил! Ты – так и не нашедший свой город! Ты – старый, опустившийся побирушка, паясничающий заради милостыни! Вот кто я такой! Понял?