Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

— Ах! — сказала дама. — Что надо! Мы как раз ищем такое личико.

— Вы с «Ленфильма», да? — спросил Костя, гордясь своей проницательностью. — Наверно, молодежный сериал снимаете?

— Да-да! — радостно сказала дама и улыбнулась еще шире. — Давай знакомиться. Можешь называть меня просто Генриетта. Ну как, пойдем?

И они пошли. Вернее, сначала пошли, а потом и вовсе побежали. Костя еле поспевал за Генриеттой и впопыхах даже забыл подивиться, как это она развивает такую скорость на своих высоченных каблуках. Галопом, перебегая улицу на красный свет, они промчались по [Зверинской] улице и понеслись мимо зоопарка по обледенелому саду, где голые черные деревья отражались на замёрзших лужах, как в свинцово-сером зеркале.

— Мы что, опаздываем на кинопробы? — рискнул спросить Костя.

Генриетта ответила ему неопределенным междометием, больше напоминавшим шипение, и ускорила бег — если это вообще было возможно. Костя вскинул на спину сползавший рюкзак и помчался за ней — ещё не хватало, чтобы кто-то бегал быстрее него! Ноги скользили и разъезжались на бугристом и колдобистом льду парка, но Генриетта крепко вцепилась в Костин рукав и волокла Конрада в сторону Петропавловской крепости. Ещё через несколько минут галопа Костя спохватился:

— Мы же не в ту сторону! «Ленфильм» совсем не туда!

Вместо ответа спутница только прибавила темп, да так, что деревья запрыгали у Кости перед глазами.

«Наверно, натурные съемки, — подумал запыхавшийся Костя, который любил смотреть не только кино, но и передачи о нём. — Поэтому к Петропавловке и бежим…»

Они пронеслись мимо станции метро «Горьковская», мимо памятника «Стерегущему» и устремились к набережной. Погода незаметным образом успела резко перемениться: неожиданно потеплело, и в воздухе повис ватный белый туман. Он был таким плотным, что скрыл Неву, Троицкий мост, Петропавловскую крепость, даже потоки машин, и заглушил все городские звуки. Когда Генриетта и Костя очутились перед деревянным мостиком, ведущим в крепость, Костя даже не смог различить очертания стен на той стороне речки. Было удивительно тихо — слышался только плеск воды под мостом. И вдруг в отдалении грохнула пушка. «Полдень уже, что ли?» — удивился Костя, но тут Генриетта снова дернула его за руку: «Скорее!»

На том берегу туман уже растаял, и Костя, встав как вкопанный, завертел головой, пытаясь рассмотреть съемочные декорации, до неузнаваемости преобразившие облазанную им вдоль и поперек Петропавловскую крепость. Знакомым был только булыжник под ногами, а вокруг… Вокруг высились вековые деревья и пестрели причудливой постройки старинные дома с черепичными крышами, разукрашенные башенками и флюгерами. Прямо перед Костей тянулась высоченная стена, сложенная из замшелого камня, и единственным проемом в ней были кованые ворота в чугунных розах, а за воротами расстилался похожий на лабиринт парк. «Во нагромоздили! — уважительно произнес вслух Костя. — Дорогущий фильм, наверно…» Но никто ему не ответил. Костя подпрыгнул как ужаленный: Генриетта как будто в воздухе растворилась. Странно…

Тут он заметил, что для декораций все это слишком уж запущенное и обветшалое. Дома-то еще выглядели куда ни шло, хотя краска на стенах изрядно облупилась, в черепице на крышах зияли щербины, окна не мешало бы помыть. А вот замшелая стена вся поросла плющом и местами обрушилась, покривившиеся ворота были испятнаны ржавчиной, да и парк пребывал в полном запустении. Деревья и кусты разрослись, неухоженные и запущенные. Некоторые из них были грубо сломаны и повалены — то ли ветром, то ли какими то живыми существами. Газоны были вытоптаны, клумбы густо поросли сорняками, фонтаны обрушились и бездействовали. «Интересные у них тут спецэффекты!» — подумал Костя.

Вдруг Костю крепко взяла за плечо здоровенная рука в кожаной перчатке. Он обернулся и задрал голову: над ним возвышался внушительный человек в блестящем панцире, выглядевшем как настоящий, в шлеме с плюмажем и с алебардой наперевес.

— Ты ли тот, кого привела Генриетта? — прогудел стражник. Костя молча кивнул, подумав про себя: «Здорово у них тут… Все как взаправду!»

— Следуй за мной! — и стражник повел Костю к воротам, которые сомкнулись за их спинами, громко лязгнув, как зубы хищного зверя, так что Костя от неожиданности даже вздрогнул. Впрочем, как оказалось, ворота захлопнулись не сами по себе: по обеим сторонам стояло еще по четыре стражника в полном вооружении. Они слаженно отсалютовали алебардами и хором гаркнули неразборчивое приветствие. Костя хотел было сказать что-нибудь еще про дорогие декорации и вообще показать себя знатоком, но вовремя сообразил, что человек в костюме стражника, наверно, просто один из массовки… а Генриетта все равно уже куда-то делась… может, как раз к режиссеру и побежала. «Ладно, у него все и спрошу», — решил Костя и последовал за стражником по усыпанным гравием аллеям.

Не успели они пройти и несколько шагов, как Костя споткнулся от изумления и, раскрыв рот, уставился вверх: высоко над парком тянулись в небо башни и мерцали освещенные окна огромного роскошного дворца, который был самым что ни на есть настоящим! А на самой высокой башне стрелял на ветру чёрный флаг с фиолетовым пауком. Стражник, поднявшись вместе с Костей по каменным ступеням, толкнул тяжелую резную дверь, за которой обнаружился целый отряд дворцовой охраны, расступившийся, бряцая оружием, перед Костей и его провожатым.

В сопровождении стражника ошарашенный Костя долго шёл по длинным, гулким коридорам и галереям, поднимался по устланным коврами лестницам, оглядывался на рыцарские доспехи вдоль стен. Резные каменные узоры стен, края перил и ступеней местами обвалились. Ковры, устилавшие лестницу, были такие грязные, что каждый шаг выбивал из них маленькое облачко пыли. Гобелены свисали со стен линялыми лохмотьями, так что было невозможно разобрать, что на них изображено. Рыцарские доспехи по углам жалобно поскрипывали от сырости. У многих не хватало то перчатки, то наплечника, а то и вовсе головы, то есть шлёма. Под ногами хрустел песок. Постепенно у Кости зарябило в глазах и устали ноги — как после длинной школьной экскурсии по Эрмитажу, только запущенному и запачканному Эрмитажу. Наконец они очутились в начале длинной анфилады парадных покоев. Здесь грязь и запустение [слоимо] отступили; с лестничной площадки вглубь анфилады простиралась ярко-голубая ковровая дорожка, а из под нее виднелся мозаичный узор, блестевший так, будто его только что начистили.

Костя так старательно вертел головой, пытаясь одновременно запомнить маршрут и изучить интерьер, что совершенно не смотрел себе под ноги и вдруг наступил на что-то мягкое и упругое. Это что-то тоже подпрыгнуло и откатилось в сторону с громким визгливым воплем: «Увай-уау-у!» Костя остановился как вкопанный: в двух шагах от него волчком вертелось по узорчатому мозаичному полу мохнатенькое хвостатенькое существо с торчащими острыми ушами и не очень-то приятной то ли мордой, то ли лицом, поросшим жесткой щетинистой шерстью.