Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

— А я знаю, — небрежно ответил Костя, изо всех сил скрывая охватившее волнение. — У меня, между прочим, и папа — дракон.

По лицу Гранфаллона быстро пробежала какая-то тень, но ее тут же вытеснила широкая улыбка:

— Какое счастье! Ты уже ведаешь о своем предназначении! Так слушай же! — он простер к Косте унизанную сверкающими кольцами пухлую руку. — Настал твой звездный час — или, лучше сказать, твой огненный час — ведь воистину только так пристало мне обращаться к юному дракону, который вот-вот обретет свой подлинный облик и насладится своим могуществом! Да, о Конрад — позволь мне и далее называть тебя этим славным и грозным родовым именем — ты дракон. И наконец-то очутился там, где твоя драконья сущность принесет тебе славу, успех и богатство! Теперь каждый будет говорить: «Вот летит дракон Конрад, самый сильный из всех драконов, хранитель сокровищ!» — Гранфаллон на минуточку осекся, будто решил, что сказал что-то лишнее, но тут же улыбнулся Косте еще шире и продолжал как ни в чем не бывало:

— Слушай же дальше! С сегодняшнего дня ты начинаешь новую жизнь, полную радостей и приключений!

— Кхм… — смутился Костя. — А как я стану драконом? Ну, я имею в виду, я ведь раньше никогда не пробовал… Вы вообще уверены, что это я?

— Ну конечно! — Гранфаллон просиял и обмахнулся голубым платочком, потом завел глаза и как будто стал читать по бумажке, постепенно входя в раж и повышая голос. — Существует несколько признаков подлинного дракона. Он страшен в гневе и презирает слабых, его очи горят огнем, его взор пронзает тьму, его крылья таят в себе силу бури, его уста изрыгают пламя… Уф, — он перевел дыхание. И это еще не все…

— Но я не… это… не изрыгаю пламя… — внезапно оробев, сказал Костя.

— Ничего ничего, есть признаки, по которым можно безошибочно отличить далее самого юного дракона, по недоразумению ввергнутого в человеческий облик. И моя верная Генриетта узрела сии признаки в тебе! Правда, Генриетточка? Гранфаллон стрельнул глазами в камин. В камине что-то зашипело и защелкало.

— Какие признаки? — оживился Костя. — Я ничего не заметил!

Гранфаллон взял с инкрустированного перламутром и бирюзой столика крошечный колокольчик и позвонил. За дверью просеменили торопливые шажки, и на пороге возник гоблин, очень напоминавший давешнего, только почище и покрупнее, да к тому же в ярко-голубой жилетке.

— Тоффель, открой окно! — велел Гранфаллон и обернулся к камину. — Потерпите, мои огненные, это не надолго!

Гоблин запустил морщинистые обезьяньи лапки в складки голубых штор, что-то повернул, и в комнату хлынул поток ледяного зимнего воздуха. Гранфаллон поежился и спросил Костю:

— Тебе не холодно?

— А я вообще никогда не простужаюсь! — на всякий случай приврал Костя.

— О! — Гранфаллон поднял палец. — Истинного дракона зрю я пред собой, и сердце его — огненное!

Костя польщённо улыбнулся. С ним никогда и никто еще так не разговаривал!

— А теперь окажи мне честь, вдохни этот холодный воздух и выдохни его со всей силы, — любезно попросил Гранфаллон и забежал вправо, чтобы посмотреть на Костю в профиль, как это давеча делала саламандра Генриетта.

Костя послушался, чувствуя себя, как на приёме у врача, но опять ничего не увидел, кроме белого пара.

«Если я настоящий дракон, то хотя бы искры должны были полететь, — разочарованно подумал Костя. — Всё, сейчас вышибут, сто пудов, вышибут!»

Но вышибать его не стали.

— Великолепно! — с некоторой опаской воскликнул Гранфаллон и махнул Тоффелю, чтобы тот закрыл окно и шёл восвояси.

— Волшебные признаки налицо! У тебя пар изо рта принимает профиль дракона!

«Что-то я этого не заметил, — мысленно усомнился Костя. — Надо будет ещё попробовать, с зеркалом… Ага, вон оно…»

— Итак, стоит тебе только пожелать, и ты примешь истинный свой облик, — продолжал Гранфаллон.

— Но я ведь никогда раньше не пробовал превращаться! — настойчиво повторил Костя, в отчаянии соображая, что будет, если всё-таки произошла ошибка.

— Стоит только захотеть! — подпрыгнул Гранфаллон и, не позволяя Косте вставить ни слова, повысил голос, — достаточно вообразить себе: вот ты, прекрасный и грозный, летишь высоко над горами и полями, селами и городами, и твои чёрные перепончатые крылья заслоняют солнце, гремят как гром, несут ураган. Люди в панике припадают к земле и показывают на небо, а ты сам решаешь, казнить их или миловать, принимаешь щедрую дань, стираешь с лица земли их бедные жилища. Твоё огненное дыхание страшнее пулемёта, твои клыки крепки, как железо, и остры, как кинжалы, твою чешую не пробьёт ни стрела, ни меч, ни копье, шестьдесят шесть ядовитых роговых шипов венчают твой хребет, и на хвосте у тебя трезубец остроты необычайной! Твой взор повергает ниц чародеев и убивает простых смертных! Ты — сильнее всех в мире, у тебя сила бури и власть над земными тварями!

Голос Гранфаллона ласкал слух. Костино сердце заколотилось. Он почувствовал, как тело его наливается теплом, как невольно разворачиваются плечи. Он словно делался выше и сильнее. Он скосил глаза, ища зеркало, и тотчас увидел свое отражение. Он и впрямь стал выше! У него светились глаза! А за спиной что-то шевелилось, что-то бугрилось, натягивая ткань куртки, приподнимая её над плечами…

Заломило лопатки, стало горячо во рту, дыхание сделалось тяжёлым и хриплым, язык с трудом ворочался между зубами, но это было приятно. Кто этот человечек, который так лебезит и заискивает перед ним? Он, Конрад, всемогущий дракон, способен уничтожить его одним выдохом!

— Подожди, подожди! — заверещал Гранфаллон, опрометью бросаясь к дверям. — Не здесь, не сейчас! Я недостоин лицезреть чудо лицом к лицу с тобой!

— Да? Неужели? — собственный голос показался Косте незнакомым. Но крик Гранфаллона отвлёк его от превращения. А тот с трудом перевёл дух и, кланяясь Косте, зачастил:

— Здесь, во дворце, твоего появления с нетерпением ожидали самые могущественные чародеи королевства — да что там королевства, всего мира! С одним из них я тебя сейчас познакомлю. Вот перед ним ты и покажешься во всей красе! — Гранфаллон торопливо набросил на плечи лазоревый длинный плащ и повлек Костю за собой.

Мимо опять замелькали пустынные, покрытые грязью и пылью залы и галереи. Стража расступалась, салютуя алебардами, а Гранфаллон всё щебетал и щебетал:

— Сейчас я представлю тебя величайшему чародею! Его имя — Мутабор! Он, как и я, давно ждет твоего появления, ибо ты и только ты можешь нам помочь!

— Как? — коротко спросил Костя, на бегу вертя головой и пытаясь хотя бы считать повороты, но это у него плохо получалось. Стражи вокруг становилось всё больше.