Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Бродячий Мостик

— Опять яичница, — Костя уныло ковыряет вилкой в бело-желтом натюрморте. — А я хлопья хочу с молоком, эти… «Золотые»… Их по телевизору рекламируют.

— А «Тайд» с «Колдрексом» не хочешь? — мирно осведомляется Конрад-старший, священнодействуя над кофейной туркой. — Их ведь тоже по телевизору рекламируют!

— Пап, а когда мы пойдем ролики покупать? — меняет тему Костя. — И скутер?

— Вообще-то сейчас зима, — пожимает плечами папа Конрад. — И зачем тебе и то, и другое? Ты что, собираешься кататься на роликах и на этом… как его… на этом самокате одновременно?

— Но у всех есть ролики и скутер, а у меня нет!

Папа Конрад смотрит на сына, задрав брови:

— Не слишком оригинальный принцип накопления личного имущества…

Такие вот разговоры. А про личное имущество было непонятно. Совсем.

— Чего? — не в первый раз переспросил Костя. — Не, пап, ну правда. Я бы во дворе катался, там снега нету… пацанам бы дал покататься тоже… — поспешно приврал он под пристальным взором папы.

— С тобой же никто не играет, или я ошибаюсь? — уточнил папа. — И я даже знаю, почему. Надя мне все рассказала!

Костя сник. В компанию во дворе его действительно перестали принимать после одной особенно выдающейся драки. Сам Костя так и не понял, из-за чего сыр-бор разгорелся: насмотревшись Брюса Ли и Джеки Чана, он попробовал скопировать какой-то эффектный удар в дворовой потасовке и неожиданно для себя вывихнул противнику руку. После громогласного скандала родителей поверженного врага с мамой Надей Костя остался в гордом одиночестве.

— А с Гариком ты, кажется, уже не общаешься?

Костя в ответ только помотал головой, надеясь, что расспросы дальше не пойдут. Ходить в гости к Гарику Горшкову, единственному человеку в классе, с которым Костя поддерживал хоть какие-то отношения, в общем, было мало радости: конечно, у Гарика можно было до окоченения играть в компьютерные стрелялки и до одури гонять ужастики по видику, но Гарик был зануда, и родители его тоже были зануды. Да и вообще водиться с кем-то, от кого тебя тошнит, только ради бесплатных развлечений — это вовсе никакая и не дружба. Конечно, Костя бы предпочел, чтобы у него был свой собственный компьютер и видик… и еще скутер, пожалуй… и ролики… и тогда он бы сам выбирал, с кем ему водиться. Но с мамой об этом разговора лучше было не затевать.

А на большие перемены в жизни с появлением папы, оказывается, рассчитывать не стоило. Хотя Косте и была обещана смена фамилии и много чего еще, в школе по-прежнему была тоска смертная, а папины воспитательные меры оказались еще почище маминых.

— Чай? Какао? — осведомился Конрад-старший.

— Кофе, — Костя сделал еще одну попытку самоутвердиться, но и она оказалась неудачной:

— Вредно, — папа Конрад с наслаждением отпил крепчайший кофе из кружки с надписью «Босс» и налил Косте чаю, на что тот уныло протянул:

— Ну-у…

Папа и ухом не повел, уселся поудобнее, вооружился зажигалкой и жестянкой с табаком и принялся неторопливо раскуривать трубку, которой обзавелся только вчера. От пряного запаха у Кости защекотало в носу. Он чихнул, а потом, исподлобья глядя на папу, осторожно спросил:

А чего ты от пальца больше не прикуриваешь?

Папа ответил ему гробовым молчанием и грозным взором, но на Костю это не подействовало: даже раньше, когда глаза у папы горели красным огнем, страшно не было ну ни чуточки. Вообще Костя все больше убеждался в том, что его расчеты на папино драконье всемогущество совершенно не оправдались. Правда, папа очень здорово поставил на место директора школы, но потом сказал, что это были крайние меры и больше он к ним не прибегнет. Разговоры о драконстве папа пресекал в корне. «Попробовать, что ли, еще раз?» — и Костя решился:

— Пап, а ты мне покажешь, как ты превращаешься? Можем за город поехать, там места много…

Конрад-старший выпустил колечко дыма в потолок и невозмутимо ответил:

— Знаешь, Константин, давай-ка отложим этот разговор на потом.

— Потом — суп с котом, — пробурчал Костя. — Ну пап…

— Константин, мне кажется, ты начинаешь… э-э-э… бузить, — папа Конрад нахмурился.

— Я не бужу… не бузю… — Костя поболтал ложкой в остывшем чае. Я спрашиваю — нельзя, что ли? А то как я буду знать, дракон ты на самом деле или нет?

— А ты думай, что я простой смертный, неожиданно предложил папа и почему-то озабоченно посмотрел в окно, на которым густела ноябрьская утренняя темнота. Мне спокойнее будет.

— А я хочу знать правду! упорствовал Костя. — Ты же мне так и не рассказал, где ты был!

— Во-первых, тише — маму разбудишь. Во-вторых… — еще одно колечко сизого дыма уплыло под абажур лампы, — не такое это место, чтобы про него рассказывать. Во всяком случае, тебе там совершенно нечего делать.

Костя было вскинулся, но тут в кухню вплыла заспанная мама Надежда в шелковом халатике. Она покосилась на дымящуюся трубку, но ничего не сказала, а потом поглядела на часы и тотчас проснулась:

— Константин! Уже половина девятого! Что ты копаешься?!

— В самом деле, — с явным облегчением присоединился к ней папа. — Давай-ка беги, а то опоздаешь.

«Ну конечно, лишь бы меня поскорее из дому выставить», — скорбно подумал Костя и, не снизойдя до «спасибо», поднялся из-за стола. «Все как всегда, — злился он, еле волоча ноги вниз по лестнице. — Может, прогулять сегодня? Но куда идти в такую холодину? И вообще, того и гляди навернешься. Вон тетка на каблучках идет, вот-вот грохнется».

Через мгновение особа, которую он мысленно обозначил как «тетку на каблучках», поравнявшись с ним, поскользнулась-таки на высоченных шпильках красных лаковых сапог и непременно шлепнулась бы на землю, не вцепись она в Костю.

— Ах, какой галантный мальчик! — прощебетала она, выпрямляясь и обдавая его сладким запахом духов, которые, казалось, пропитывали каждый миллиметр ее огненно-красного кожаного пальто и каждую прядку угольно-черных завитых волос.

— Хм, — сказал Костя, пытаясь высвободиться и мысленно переименовывая «тетку» в «дамочку».

— Ты меня просто спас, дружочек, — ярко накрашенные губы спасенной растянулись в улыбке. — Погоди-ка, погоди… Какая у тебя неординарная внешность. Ты не мог бы повернуться в профиль?

Польщенный Костя не заставил себя упрашивать. Узнать про неординарность собственного профиля все-таки неплохо. Он скосил глаза к носу, но ничего не разглядел, кроме выдыхаемого на морозе пара.

— Ах! — сказала дама. — Что надо! Мы как раз ищем такое личико.

— Вы с «Ленфильма», да? — спросил Костя, гордясь своей проницательностью. — Наверно, молодежный сериал снимаете?