Патрик Ротфусс - Страх Мудреца

Обе кости в его нижней части ноги были сломаны в нескольких местах.

Я не мог видеть под бинтами, но его нога была очень распухшей.

Кожа над бинтами было в синяках и пятнистая, натянутая туго, как мягкая колбаса.

Бил был бледен и это выглядело, как будто он оберегает ногу.

Как часто ее использовать, было другое дело.

Он сможет ходить, но не более, чем с тяжелой хромотой, но я не стал бы ставить на него, что он когда-нибудь побежит снова.

- Какие люди стреляют в лошадь человека? - спросил он с негодованием, его лицо было покрыто блестящим потом.

- Это неправильно.

Это была его собственная лошадь, конечно.

И это был не тот город, где у людей были запасные лошади.

Бил был молодым человеком с новой женой и своей маленькой фермой, и он может никогда не ходить снова, потому что он пытался сделать правильную вещь.

Было больно думать об этом.

Гран дала ему две ложки чего-то из коричневой бутылки, и он смежил веки.

Она вывела нас из комнаты и закрыла за собой дверь.

- Кость прорвала кожу? - спросил я, как только дверь была закрыта.

Она кивнула, когда поставила бутылку обратно на полку.

- Что вы использовали, чтобы уберечь его от сепсиса?

- Желчи, что ли? - спросила она.

- Репейник.

- Действительно? - спросил я.

- Не маранту?

- Маранту, - она фыркнула, когда добавила полено в огонь, и сняла с него вновь закипевший чайник.

- Ты когда-нибудь пытался избавить кого-нибудь от желчи с помощью маранты?

- Нет, - признался я.

- Позвольте тогда мне спасти вас от убийства кого-то. - Она принесла пару деревянных чашек.

- Маранта бесполезна.

Вы можете есть ее, если она вам нравится, но я не об этом.

- Но паста из маранты и бессами должна идеально подходить для этого.

- Бессами может быть и стоит половину, проклятье, - призналась она.

Но репейник лучше.

Я предпочла бы иметь немного краснолистника, но мы не всегда можем иметь то, что мы хотим.

Паста из мать-и-мачехи и репейника и вы можете видеть, что она делает это очень хорошо.

Маранту легко найти людям, и она превращается в гладкую мягкую массу, но она не имеет сколько-нибудь значимых свойств.

Она покачала головой.

- Маранта и камфора.

Маранта и бессами.

Маранта и соляная гирлянда.

Маранта не является паллиативным средством.

Это только хороший носитель действующего вещества. -

Я открыл было рот, чтобы возразить, но затем оглядел дом и испещренную заметками копию Герборики.

Я закрыл рот.

Гран налила горячую воду из чайника в две чашки.

- Присядь ненадолго,- сказала она.

- Ты выглядишь так, как будто во-вот свалишься. -

Я с тоской посмотрел на стул.

- Вероятно, мне следует вернуться,- сказал я.

- Для чашечки у тебя есть время,- сказала она, беря мою руку и твердо усаживая меня на стул.

- И для перекуса на скорую руку.

Ты бледен как сухая кость, и у меня есть немного сладкого пудинга, который никому не даст покинуть этот дом. -

Я попытался вспомнить, обедал ли сегодня.

Я не забывал покормить девочек....

- Я не хочу создавать вам проблемы,- сказал я.

- Я уже и так заставил Вас работать.-

- Давно пора было, чтобы кто-то сломал руку этому мальчишке, - сказала она, поддерживая разговор.

- Не удивительно при его длинном языке.- Она вручила мне одну из деревянных чашек.

- Выпей это до дна и я дам тебе немного пуддинга. -

Чашка источала восхитительный аромат.

- Что в ней?- спросил я.

- Шиповник.

И немного яблочного бренди, который я делаю сама. - Она широко улыбнулась, в углах глаз собрались морщинки.

- Если хочешь, добавлю немного маранты.

Я улыбнулся и отхлебнул.

Теплота растекалась по моей груди , и я почувствовал, что немного расслабился.

Я раньше не отдавал себе отчета, под каким напряжением находился.

Гран поставила два подноса на стол и опустилась на ближайший стул.

- Ты правда их убил?- спросила она прямо.

В ее голосе не было осуждения.

Это был просто вопрос.

Я кивнул.

- Ты, наверное, не должен этого никому рассказывать,- сказала она.

- Здесь обязательно будет суета.

Они захотят суда и привода аззи из Темсфорда.

- Я не говорил им, - сказал я.

- Это сделала Крин.

- Ах, - сказала она.

Разговор усыплял.

Я выпил последний глоток из своей чашки, но когда я попытался установить ее на столе, руки тряслись так сильно, что она стукнулась об дерево, издав звук, как нетерпеливый посетитель в дверь.

Гран спокойно отпила из своей чашки.

- Меня не волнует, что будут говорить об этом, - сказал я напоследок.

- Это было не очень хорошее дело.

- Многие люди могут возразить на это, - мягко сказала она.

- Я думаю, что ты сделал правильное дело.

Ее слова вызвали внезапную горячая боль позади моих глаз, как будто я собирался вот-вот расплакаться.

- Я не настолько уверен в этом, - сказал я, мой голос звучал странно в моих собственных ушах.

Мои руки тряслись все хуже.

Гран не была удивлена этим.

- За последние несколько дней у тебя был лишь кусок в зубах, не так ли?

- Я знаю этот взгляд. Ты был сильно занят.

Присматривал за девочками.

Не спал.

Наверняка много не ел. - Она взяла тарелку.

- Ешь свой пудинг.

Это поможет немного накормить тебя.

Я ел пудинг.

Съев половину, я начал плакать - немного задыхаясь, поскольку пудинг застрял у меня в горле.

Гран долила в мою чашку побольше чая и еще добавила ложку бренди.

- Выпей это до дна, - повторила она.

Я сделал глоток.

Я не хотел говорить, но обнаружил сябя все равно разговаривающим.

- Я думаю, что может быть что-то не так со мной, - сказал я спокойно.

- Нормальный человек не имеет в себе того, чтобы делать то, что делаю я.

Нормальный человек никогда не будет убивать людей таким образом.

- Может быть, - призналась она, потягивая из своей чашки.

- Но что ты скажешь, если я скажу, что в нога Била начала немного зеленеть и сладко пахнуть под повязкой?

Пораженный, я поднял взгляд.

- У него нагноение?

Она покачала головой.

- Нет. Я говорила тебе, что он в порядке.

Но что если?

- Нам бы пришлось отрезать ему ногу, - сказал я.

Гран серьезно кивнула.

- Это правда.

И нам нужно было бы сделать это быстро.

Сегодня.

Не рассуждая попусту или надеясь, что он сможет бороться с этим самостоятельно.

Не сделав этого, мы бы убили его. - Она сделала глоток, глядя на меня поверх своей чашки, делая это видом вопроса.