Константин Костин - Ксенотанское зерно

— Последнее время между ними нет различий. Такое чувство, что даже давние враги, которые, будь их воля, перестали бы носить штаны, только потому, что их носит оппонент, даже они объединились против меня…

— Так кто?

— Цу Юстус.

— Цу Юстус?! Так он же…

— Да, даже старые верные люди могут оказаться недостаточно верными.

— Прикажете…

— Даже не думайте. Арестовать старого сподвижника, даже если он давно перестал быть таковым — значит лишиться и тех немногих, кто еще стоит за мной.

— Так что от нас требуется?

— Найти девушку. Ее нет в особняке, он ее спрятал. Найдите девушку. Найди ее, Август.

— Да, ваше величество.

Накануне вечером в одном из темных переулков Друдена.

— Откуда только в нашем городе берутся такие красивые девушки?

— Господа, пропустите…

— И как же зовут таких красивых девушек?

— Господа, позвольте…

Молоденькая горожанка с мольбой посмотрела в сторону проходящего мимо патруля городской стражи. Четверка молодых дворян окружила девушку, прижала ее к стене и не давала прохода. Пока они просто веселились и зубоскалили, но девушке было понятно, что еще немного и ей предложат то, что она позволяла только мужу. А все знали, как быстро у пьяной дворянской молодежи веселое безобидное заигрывание превращается в жестокое насилие, когда им отказывают.

Дворяне не привыкли к отказам.

— Патруль! — отчаянно вскрикнула жертва. По сути, именно городская стража должна примирять дворян и горожан в случае разногласий.

Должна.

— Проваливай, — заводила компании, высокий, стройный юноша, красивый, и наверное даже добрый, если общается с равными, не глядя бросил в сторону патруля золотой.

— Спасибо, господин, — командир патруля, старый опытный стражник наступил на монету и, отвесив затрещину потянувшемуся за ней молодому, спрятал в поясе, — Доброго вечера.

— Ай-я-яй, как нехорошо, — заводила наклонился к лицу испуганной девушки, — Как нехорошо звать патрульных, когда с вами хотят пообщаться четверо вполне пристойных и богатых юношей. Мы ведь всего лишь хотим узнать твое имя, юная прелестница…

Конечно. Только имя. Для начала.

— Так как же тебя зовут?

— Отпустите девушку, — произнес позади дворян скучный голос.

— Мне кажется или кто-то осмелился указывать мне, потомку славного рода Гольденхиршей, что я должен делать?

В голосе заводилы начала просыпаться та самая агрессивность, которая появляется у тех, кто не привык к отказам, когда им что-то мешает поступать так, как им хочется.

— Совершено верно, — согласился тот же голос.

На улице стоял невысокий немолодой, лет тридцати пяти, мужчина. Треуголка, шпага, черный, без украшений и вышивки, костюм.

Нет, не костюм.

Мундир.

— В нашем городе просто ступить некуда, чтобы не наткнуться на отбросов из Личной гвардии короля!

Не самая лучшая фраза для начала знакомства, но численный перевес, вино и привычка к безнаказанности, не позволили молодому цу Гольденхиршу правильно оценить ситуацию.

— Возможно, — не стал спорить гвардеец, — но я хотел бы, чтобы вы выполнили мое требование…

Девушка попыталась вырваться, но один из друзей Гольденхирша ухватил ее за руку.

— …кроме того, — продолжил гвардеец, — ваши слова могут привести вас в суд.

— В суд?! Ха! В суд обращаются лишь те, у кого нет ни силы ни мужества решить свои затруднения по-мужски!

— Что же вы полагаете "мужским" способом?

— Дуэль!

Гольденхирш выхватил шпагу и сделал несколько красивых выпадов в сторону гвардейца.

— Или ты не умеешь драться?

— Не умею, — хладнокровно заметил тот.

Четверка дворян весело расхохоталась.

Гольденхирш еще раз махнул шпагой…

— Нападение на гвардейца, — монотонно произнес его спокойный противник.

Свистнула сталь, черный платок отер клинок, шпага гвардейца исчезла в ножнах.

Замерший на мгновенье Гольденхирш медленно упал на колени. Завалился на бок. Его шпага со звоном покатилась по булыжникам. Кровь из разрубленного горла потекла черной лужей.

Солдаты Личной гвардии короля действительно не умели драться. Только убивать.

Бывшая четверка, ставшая троицей, спрятала шпаги:

— Да тебя засудят!

Утренние лучи осветили нос спящей Ирмы. Девушки сморщилась, чихнула… Открыла глаза.

Надо же, она проспала всю ночь в кабинете. И ведь выпила совсем немного вина…

Ирма с недоверием рассмотрела пустой бокал. Да нет, это не она… Слуги выпили. Точно, слуги. Пока она спала.

Девушка вспомнила предыдущий день. Вернее, вечер. Своего разумного рассудительного дядю, который убедительно доказал ей, что Якоб — просто обманщик. Охотник за деньгами.

Правда, крестьянин тоже был очень убедителен… Но не дядя же ей соврал, в самом деле! Ему-то зачем?!

Значит, все — вранье…

Ирма вспомнила маленькую булыжную площадь деревни с забавным названием… Клянелам… Бело-черные дома с острыми крышами… Колодец на площади…

Колодец Желаний.

Жаль, что сказок не бывает. Так хотелось бы, чтобы ее желание исполнилось…

Ирма зажмурилась и вспомнила загаданное.

Принца. Высокого, красивого. С золотыми волосами и синими глазами.

В комнате что-то прошуршало. Девушка открыла глаза.

В дверях кабинета стоял принц.

Высокий, красивый. С золотыми волосами и синими глазами.

Глава 18

— Доброе утро! — вбитый с детства этикет подсказал, что нужно делать, пока сознание еще пыталось понять, что вообще происходит. Ирма церемонно склонила голову, не вставая, — Позвольте узнать…

— Доброе утро, — "принц" улыбнулся, заставив сердце девушки обмереть, — Прошу прощения за мою бестактность. Я полагал, что кабинет дядюшки в такое время еще пуст и не ожидал увидеть здесь гостью.

— Дядюшки?

Что-то не помнила Ирма таких… такиххх… в общем, таких юношей среди своих родственников.

— О, я не представился. Дитрих цу Шварвальд, названный сын барона цу Шварцвальда, давнего друга хозяина этого дома.

Дитрих… Какое славное имя…

— Ирма цу Вальдштайн, племянница хозяина этого дома. Что же вы стоите, присаживайтесь.

"Принц" Дитрих опустился в кресло у стола.

— Вальдштайн? Кажется, это фамилия управляющего Штайнцем?

— Совершенно верно. Он — мой отец.

— Ваш отец тоже здесь?

— О, нет. Он остался дома. Я прибыла в столицу вместе с… Вместе со своим двоюродным дядей графом цу Юстусом, хозяином особняка.