Виталий Дубовский - Дожить до рассвета

Малюта уверенно бежал во главе сотни воинов. Отбросив прочь тяжелый щит, он выровнял шаг, переходя на привычный охотничий бег. С каждым мгновением он опережал своих товарищей, уверенно оставляя их далеко позади. Охотничья жизнь в древлянских лесах приучила его к длительному и изнурительному бегу. Часто бывало так, когда подранок далеко уходил от охотников. И тогда победа была на стороне того, кто имеет больше сил и терпения. Грудь медведича равномерно вздымалась, вдохи его были сдержанными и ритмичными, словно он мысленно вымерял ими шаги. Не отрывая взгляда от глубоких следов беглеца, Малюта думал лишь об одном — Стоян. Он всей душой, всем сердцем молил богов, чтобы они подарили ему возможность расквитаться со своим заклятым врагом. Даже последняя встреча с ним не испугала медведича. Тот, кого он увидел в тот день, не был человеком. Ранее добродушный и ласковый травник, впрочем, никогда не отличавшийся слабостью тела, на поверку оказался нечистой силой. Он был ведьмаком, страшным демоном, способным убивать как мечом, так и колдовским словом. Малюта угрюмо сдвинул брови, тихо прорычав себе под нос:

— Убью. — Вспомнив слова рыжего волхва о том, что демона простым мечом не одолеть, он добавил: — На осине повешу!

Медведич добежал до городской стены и быстро протиснулся в пролом. Силен демон! Ни одному смертному не по силам подобные штучки. Шутка ли дело, пробиться сквозь бревенчатый частокол городской стены? Выбежав на поле, Малюта остановился, изумленно разглядывая равнину. В памяти тут же промелькнула лежащая на снегу шуба Чернавы. Тогда он так же не смог отыскать их следов, будто никто и не ступал по снегу. Здесь же все было иначе. На сотню шагов вокруг снег был словно кем-то вспахан, скрывая следы беглеца. Медведич зарычал в ярости, безумно озираясь по сторонам. Догнавшие его воины по одному протискивались в лаз, останавливаясь за спиной тысяцкого и непонимающе озираясь вокруг.

— Чертовщина какая-то, — прошептал кто-то из дружинников, трижды сплюнув через левое плечо.

Малюта молчаливо кивнул, не зная, как правильно поступить. Стоит лишь слегка сбиться со следа, и не сыскать им ведьмака в густом лесу. Над головой, поскрипывая мачтой и оснасткой, завис летающий корабль чародея. Стоя на носу ладьи, Ратибор зорко вглядывался в сторону леса, непрестанно нашептывая заклятья поиска. Наконец-то, пробившись сквозь поспешные завесы ведьмачьей ворожбы, Ратибор схватил железное копье, указывая им куда-то вдаль, и прокричал:

— Силой Бога Перуна! Повелеваю!!!

В небесах внезапно сверкнула молния, столь нелепая и пугающая в зимнюю пору года. С оглушительным треском она ударила в Ратибора, тут же извергнувшись из его копья в сторону леса. С опозданием, словно догоняя молнию, в небе прогремел гром, заставивший воинов упасть наземь. Испуганно втянув голову в плечи, Малюта проследил взглядом за молнией. У самой кромки леса, сверкнувший божественный кнут яростно стегнул Лиходея, развеяв наведенную им оморочку. Вскочив на ноги, медведич бросился за беглецом, радостно прокричав:

— Вон он, ведьмачина! За мной, вои!

Один за другим испуганные дружинники поднялись со снега, неуверенно последовав за тысяцким. Корабль Ратибора также устремился к лесу. Крепко сжимая в руках свое волшебное оружие, Ур сурово нахмурился — ведьмак успел скрыться в лесу. Теперь разглядеть его с корабля не было никакой возможности. Там, за густыми кронами елей, он был в полной безопасности от магии Ратибора. Ур с надеждой взглянул на ловкого тысяцкого, стремительно несущегося по следу беглеца.

— Возьми его, медведич! — Вскрикнул Ратибор, мысленно потянувшись к Малюте и выплескивая на него поток силы. — Да пребудет с тобой сила рода твоего, сын Медведя! Да будешь ты силен и яростен, как пробудившийся от спячки шатун!!!

Ломая ветви кустарника, Малюта ворвался в лес. Обняв холодный ствол огромной сосны, медведич прижался к нему лбом, утробно зарычав. Дикая звериная сила, пробужденная в нем Уром, переполняла тело и разум. Верхняя губа охотника дрогнула, и он по-медвежьи вдохнул лесной воздух в поисках запаха беглеца. Безошибочно отыскав след Лиходея, медведич продолжил преследование. За спиной послышались крики дружинников, уже более уверенно идущих по его стопам. Медведич бежал легко и размеренно, ловко уклоняясь от тяжелых еловых лап и зорко оглядываясь по сторонам. Тот, по чьему следу он шел, сильно хромал на правую ногу. Малюта нахмурился, всей своей сущностью воспринимая мощь и силу спасающегося бегством демона. Несмотря на свою хромоту, ведьмак бежал очень быстро. Шаги его были широкими и уверенными, однако шаг правой ноги был короче, чем левой. Недолго думая, Малюта сошел с его следа, забирая правее. Будучи опытным охотником, он хорошо знал: если бесцельно бежать по лесу, всегда вправо уйдешь. А при такой хромоте и подавно. Решив выйти беглецу наперерез, медведич ускорил бег. «Ничего, проклятый, рано или поздно наши с тобой пути пересекутся».

Задыхаясь от усталости, Лиходей рухнул на колени, пытаясь перевести дух. Лодыжки, отбитые при падении в рассенскую темницу, распухли и мучительно болели. Срывая с себя сапоги, ведьмак застонал, сунув искалеченные ступни в холодный снег. Удар Ратибора был очень сильным, десятки защитных заклятий рассыпались прахом. От удара молнии вся спина горела огнем. Лиходей рухнул в глубокий снег, пытаясь погасить жар от ожога. На ворожбу у него просто не было сил. Да и нельзя было ворожить: где-то там, над лесом, кружил корабль проклятого Ура, пытаясь отыскать хоть малейший всплеск силы. Вдалеке послышались голоса дружинников, бегущих по его следу. Застонав от боли, ведьмак попытался обуться и выругался. Глупо было стаскивать сапоги с распухших лодыжек — теперь их на ноги не натянешь. Отбросив прочь бесполезную обувку, Лиходей поднялся на ноги, опираясь о меч. Силы его были на исходе, а преследователи неутомимо шли по пятам. Продолжив безумный бег, ведьмак лишь крепче стиснул зубы, прорычав:

— Еще не придуманы для меня силки! Не вам меня на куски рвать, собаки трусливые! — Ведьмак расхохотался, все глубже уходя в чащу леса. — Не пришел еще мой час. Да и что мне, калеке, сделается? Это сильные да храбрые головы свои теряют…

— Не бойся, Любаша! Со мной как царица жить будешь. — Купец крепко обнял Беспуту, довольно улыбаясь собственным мыслям. — Со мной надежно, милая, будто у бога за пазухой.

Купеческий обоз неторопливо продвигался лесным трактом. Пяток охранников в голове обоза сонно кивали головами, вторя конскому шагу.

Лежа на санях, Беспута молчаливо глядела вперед, не обращая внимания на болтовню хвастливого купца. Кутаясь в пышную рыжую шубу — подарок нынешнего ухажера, колдунья думала о недавней встрече с Морокой. И чего ж ей у рассен понадобилось? Сама Беспута лишь два дня как прибыла в этот город. После побега от Стояна она несколько дней пряталась по селам, нигде не задерживаясь более чем на одну ночь. Она знала, что ведьмак отправит по ее следу погоню. То, как Стоян поступил с Вереей, не было настоящим наказанием. Таким было его прощение ей. И от этого Беспуте становилось еще страшнее, ибо она не могла даже представить себе, какое наказание ожидает ее. Поэтому и металась рыжая колдунья от села к селу, просыпаясь каждое утро в новом доме и испуганно выглядывая в окна. И вот встреча с Морокой, от которой сердце испуганно замерло в груди. Однако колдунья не за ней приходила, иначе не стала бы ее отпускать подобру-поздорову. Беспута грустно вздохнула, понимая, что ответа на свои вопросы ей уже не получить. Оглянувшись на небольшой обоз из четырех саней, груженных товарами, она усмехнулась. Мелкий купец, одаривший ее шубой, царскую жизнь ей обещает. Да уж, хорош царь! Десяток коней, четверо саней и пятеро наемников в охране. Ну да ничего, думала Беспута, будут впереди еще и большие города. Может, там кто побогаче встретится. Купец же лишь улыбался в бороду, правя вожжами и искоса бросая на нее довольные взгляды.