Анна Мистунина - Искупление

Когда идеальная последовательность заклятий была наконец найдена, усталые маги заснули там же, где работали — на брошенных среди жухлой травы одеялах, заменявших и стулья, и постели. Самые теплолюбивые забрались под крылья грифонов. У Кати грифона не было, и она, пренебрегая душным уединением палатки, устроилась под боком у Сильнейшего — ни дать ни взять послушная дочь. Подернутое легкой дымкой утреннее солнце удивленно глядело на спящих магов. Над ними тучей кружилась мошкара, но приблизиться к Сильным не смела. В стороне белокожие рабы трудились над скудным обедом, а рядом ждали своего часа серебряные чаши для крови и длинные жертвенные ножи.

Таинственный заслон тянулся на многие тысячи миль и почти весь нуждался в укреплении. Однако — и это не могло не тревожить, — большинство прорех приходилась на часть, наиболее близкую к Империи.

Участок, над которым трудилась Кати, пролегал в местности чуть менее засушливой: здесь старательно цеплялись за жизнь жидкие леса, в ветвях кричали птицы, а на берегу мелкой речушки виднелись следы копыт и волчьих лап. Рядом снова оказался Сэт. Его делом было вовремя подавать чаши с кровью и как можно быстрее доставить ее бесчувственное тело другим Сильным — в случае, если неверное заклятие рикошетом обернется против своей создательницы.

Багровый пар послушно добавил Силы ее и без того переполненному разуму. Сила — сегодня ее не будет слишком много. Руки Кати взметнулись в подобии приветствия. Заклятия потекли, расширяясь, вскипая над землей. Выше, выше, за пределы доступного человеку, туда, где ни тепла, ни воздуха, лишь немигающий звездный свет, и вниз, прорезая воздушные слои, меняя ткань пространства. Другие были здесь — собратья-маги, Сильные, отделенные сотнями миль по краю заслона, слитые в едином экстазе магического порыва. Подобного они не делали никогда и не знали даже, что могут. Малейшая ошибка стала бы роковой. Но расчет был верен, красноватые струи Силы сплетались с прозрачной энергией заслона. Кати протянула руку, и новая чаша была рядом, новый пар поднимался к ладони, тут же становясь Силой — и славой, и величием, достойным сравняться с памятью древних магов. Ветер поднялся за спиной, закружил песок и сухие листья, завыл, нарастая. Пространство и время склонились, приветствуя возвращение своих владык.

Когда все прошло, Кати скошенной травинкой упала на землю. Ни Силы, ни мыслей, ни памяти — пустота. Конечности холодели. Если так приходит смерть, Сильная Кати не стала бы отвергать ее приход. Обновленный заслон высился рядом, он был совершенен, весь, кроме одной-единственной оставленной магами прорехи. Проживи Кати еще тысячелетие, ничего более великого совершить она не сможет.

Сэт бережно поднял ее на руки и понес к грифону. Молодой маг больше не излучал похоти — только благоговение. С таким чувством он мог бы нести богиню. Кати уронила голову ему на плечо и решилась наконец потерять сознание.

— Теперь ты мне веришь?

Кати подняла голову и взглянула на Амона. Он сидел рядом на одеяле и был так же измучен и встрепан, как и она. Пережитое не добавило ей иллюзий, как не принесло любви к убийце матери, но в глазах Сильнейшего застыл тот же восторг Силы, что в ее собственных, и Кати ответила:

— Я верю тебе, отец.

Ибо сейчас она была дочерью Амона, не по крови — по духу. Тот несчастный раб не оставил ничего, кроме страха. Амон дал ей величие.

— Мы отплатим за все, — сказал он. — Мы снова будем собой.

— Верю.

Пыль серебрила его волосы подобно седине. Усталость ли приоткрыла завесу, или сказалось наконец действие того заклятия — только Кати впервые увидела, до чего же он стар. Последний из подданных Империи магов, он должен был умереть тысячу лет назад. Но даже смерть не смела перечить Амону.

— Ты долго ждал этого, отец.

— Да. Теперь мне ничто не помешает. Отдыхай, Кати, и восстанавливай силы. Ты скоро мне понадобишься.

Кати откинулась на одеяло. Сквозь светлую ткань палатки мутно алел гигантский шар заходящего солнца. В открытый проем можно было видеть далекий огонь — там, с подветренной стороны, горели обескровленные тела рабов. Сила… Стоило закрыть глаза, и опять вскипали, бились ее струи.

— Да, Сильнейший, — прошептала Кати. — Мы снова будем собой.

Проход открылся легко. Теперь, испытав настоящую власть, ни одно деяние они не сочли бы трудным. Единое желание Сильных разомкнуло прореху, ни на йоту не отступив от намеченного контура. Напряженные минуты, пока нечто приближалось, медлило, словно принюхивалось — чтобы ринуться вдруг, быстрее, быстрее, с бешеной яростью оголодавшего зверя. По знаку Сильнейшего маги закрыли проход.

Существо, что вырвалось наружу, больше всего походило на медведя. Могучее тело размерами могло бы поспорить с грифоньим. Широкие лапы скачками несли его вперед; в их сложении, в их манере двигаться чудилось нечто противоестественное, как будто изначально они принадлежали существу иной породы. Тем удивительнее была их быстрота. Длинная шерсть, коричневато-бурая на лапах и почти желтая на животе, свалялась клочками. Но отшатнуться видавших виды магов заставило другое: звериное тело венчала вполне человеческая голова, дополненная, правда, выступающими вперед клыками. В голубых глазах сверкали злоба и голод. Прыжок, слишком быстрый, чтобы кто-то успел среагировать, и косматое тело обрушилось на ближайшего мага.

Заклятия подчинения были готовы, но такой скорости не ожидал никто. Дана, мастер пространства, даже не вскрикнула. Ее тело еще не успело коснуться земли, когда острые, как жертвенные ножи, клыки распороли горло. Кусок плоти исчез во рту существа. Огненные молнии вылетели из рук Амона, Лэйна, еще четырех магов, в то время как Норн и мастера подчинения хлестали полузверя кнутами приказов. Оно сопротивлялось целый миг. Шерсть уже горела, а челюсти еще раз клацнули на горле Даны, прежде чем молнии пробились в сердце, и существо издохло — непокоренным.

— Кати! — закричал Амон.

Но Кати уже стояла на коленях, отрывая от Даны вгрызшиеся клыки. Кровь и слюна текли по рукам. Перекушенные артерии ускользали от пальцев. Кто-то пришел на помощь, кто-то оттащил дымящуюся тушу, чьи-то руки легли на плечи Кати, готовясь разделить усилие воскрешения. После невероятного чуда с заслоном, после открытия прохода?

— Не могу, не могу! — прошептала она.

— Давай, Сильная, — сказал над ухом голос Лэйна, — мы сделаем это вместе.

Рядом опустился Норн, за плечи его взял Сильнейший. Неужели, дойдя до края, они стали наконец едины? Сила вошла в мертвое тело, полыхнула огнем. Артерии стянулись. Пальцы Кати задвигались, наращивая, формируя плоть. Под нею уже проснулось биение пульса.