Дочь забытой империи - Чучело Мяучело
— Может, ты и прав, — произнесла она тихо, и в её голосе слышалась глубокая грусть. — И всё это уже не имеет смысла. — Она посмотрела на брата, и в её глазах мелькнула боль. — Но ведь я верила, что когда-нибудь смогу возродить Империю! Я была уверена, что все эльфы поддержат меня как наследницу отца, что у нас ещё есть шанс… И, знаешь, пару сотен лет назад ведь так и было. Тогда многие ждали возвращения наших славных дней. Они надеялись, что Империя возродится.
Она опустила голову, глядя на свои руки, которые ещё сжимали складки плаща. Казалось, само её тело хочет спрятаться от холодного ветра ночи, а заодно и от сомнений, что грызли её душу.
— А теперь они стали такими, как ты… — её голос стал еле слышным, почти шёпотом, будто эти слова сами выскользнули у неё из губ. — Они хотят покоя, а не войны. Хотят мира, пусть даже и несправедливого, лишь бы ничего больше не терять.
Ройдар внимательно посмотрел на сестру, но не перебивал её. Он понимал, что её разочарование глубже, чем просто обида на него или на тех, кто решил жить в мире с людьми. Он видел перед собой не только принцессу, но и женщину, что слишком долго жила прошлым, стараясь найти смысл в борьбе, которую уже почти все другие эльфы считали проигранной.
— Знаешь, Галвиэль, — сказал он мягко, кладя руку ей на плечо. — Мир меняется. И я понимаю, что тебе больно это видеть. Но, может, пришло время найти новые цели, что-нибудь такое, что принадлежит настоящему, а не прошлому?
Она вскинула на него взгляд, в котором смешались гнев и отчаяние, но в его глазах не было ни осуждения, ни презрения, только тихое искреннее сочувствие. И в этот момент Галвиэль поняла, что, возможно, в её борьбе против людей, против изменившегося мира, был страх — страх остаться одной в мире, где всё, что она знала, исчезло, превратилось в призраки прошлого.
Вот только была ли она готова признаться в этом даже себе?
На следующий день они снова отправились в путь, направляясь к Эдгардмиру. Галвиэль шла рядом с Ройдаром, но её шаги были тяжёлыми, и она чувствовала себя опустошённой. Ночной разговор и собственные мысли о прошлом оставили неприятный осадок, который всё никак не проходил.
В её душе тлело отчаяние: зачем нужен такой мир, где для неё больше нет места? Где большинство её сородичей живут в изолированных княжествах, прячась от мира и ничего не желая? Она вдруг осознала, что, возможно, зря покинула Древние Террасы, этот уютный уголок её жизни, где всё было под контролем. Какая теперь разница, что делают близнецы? Пусть они творят, что хотят, всё это больше не имеет для неё смысла. Но, к сожалению, было слишком поздно возвращаться назад.
Принцесса с трудом сдерживала слёзы, чтобы не показать брату свою слабость. Она не привыкла быть слабой, не привыкла к этому миру, где никто не разделял её амбиции.
Через некоторое время на горизонте показалась крепость. Над ней реяли бело-синие флаги — цвета Агорана. Крепкие высокие стены и башни возвышались над зелёными холмами, словно напоминание о власти, которую люди захватили на этом острове.
— Это Орон-Претон, — сказал Ройдар, узнав флаги. — Похоже, пора реализовывать наш план.
Галвиэль устало кивнула. Эльфы спрятались в тени деревьев, где густые ветви скрывали их от случайных взглядов со стороны дороги. Принцесса выглядела измождённой, но взгляд её стал более сосредоточенным, когда она готовилась к сложному заклинанию.
— Сейчас я буду применять на тебе полиморфизм, — объяснила она брату. — Одежда и снаряжение останутся без изменений, изменится только твоя плоть. Но помни, — ещё раз подчеркнула она, — есть мизерный шанс, что превращение станет необратимым. Ты готов?
Ройдар кивнул с лёгким беспокойством, но понимал, что выбора у них не было. Галвиэль начала колдовать, её руки вспыхнули слабым светом, и воздух вокруг них будто завибрировал. Брат ощутил странное покалывание по всему телу, а затем внезапную боль, словно его мышцы и кости перерабатывались заново. Он вскрикнул и пошатнулся, чувствуя, как меняется его тело.
Руки стали грубее, пальцы утолщились и кожа на них покрылась лёгкой щетиной. Ройдар провёл рукой по лицу и ощутил колючие волосы на подбородке. Уши уменьшились, потеряв эльфийскую заострённую форму.
Галвиэль наблюдала за ним с улыбкой на лице, как мастер, довольный своей работой.
— Найди лужу, посмотри на себя, — посоветовала она с лёгкой усмешкой.
Ройдар быстро нашёл небольшую лужицу рядом с кустами, и, глянув на своё отражение, увидел перед собой мужчину с грубыми чертами лица, с тёмными волосами и щетиной на подбородке. Бывший эльф едва узнал себя, и это его развеселило.
— Славная работа, сестра, — пробормотал он с ухмылкой.
Затем Галвиэль перешла к своему собственному превращению. Она снова сосредоточилась, её губы прошептали сложные слова заклинания, и вот она ощутила то же самое покалывание и боль, что и Ройдар. Её тонкое стройное эльфийское тело начало меняться: кожа слегка огрубела, черты лица округлились, а волосы изменили свой цвет на светло-русый. Принцесса вскрикнула от внезапного дискомфорта, но вскоре трансформация завершилась.
Перед Ройдаром стояла красивая человеческая женщина с пышными формами и светлыми волосами, которые спадали волнами на её плечи.
Ройдар с усмешкой осмотрел сестру.
— А зачем ты грудь увеличила? — спросил он, не сдержав смеха.
Галвиэль посмотрела на него с полной серьёзностью.
— У людей она обычно больше, — спокойно ответила она. — Я должна соответствовать образу, иначе они заподозрят неладное.
Ройдар только покачал головой, едва сдерживая хохот, и собрал свои вещи.
— Что ж, думаю, выглядим мы вполне убедительно, — заметил он, оглядывая их новое обличие. — Осталось только не попасться на собственных словах.
Они украдкой вышли из густого леса и двинулись дальше по дороге, ведущей к крепости Орон-Претон. Галвиэль и Ройдар шли плечом к плечу, стараясь держаться непринуждённо, хотя внутри каждого из них кипело напряжение. Дорога была относительно безлюдной, лишь изредка встречались местные жители, которые направлялись по своим делам. Один из крестьян, проезжая на телеге, дружелюбно помахал парочке рукой. Галвиэль, немного удивлённая таким жестом, натянуто улыбнулась в ответ, а Ройдар помахал рукой, стараясь выглядеть как можно естественнее.
— Эти люди всегда здороваются
