Ормхеймский Бастард (СИ) - Ольга Ружникова
Тогда точно пора поспешить!
Хорошо, сейчас светлеет раньше. Иначе стариковскому зрению опять понадобилась бы помощь.
Гонец со стены кинулся сразу:
— Ваше Высокопреосвященство, гуговцы отступают.
Да, отступают. Спасать никого не понадобилось. Сами справились.
Еще бы. Наступающие — в сине-серебристых мундирах Эрика! Во главе… с ним самим. Даже Александр уже видит, хоть яд и прилично ослабил ему зрение.
Неужели дождались⁈
— Открываем ворота? — юный лейтенант (бывшие столичные войска) сияет от радости. Дождались, дотерпели, выдержали!
И светлое облегчение проступает на запавшем лице Жерара. Приливной волной катится по лицам прочих. Лицам, взглядам, душам….
— Нет, — будто кто-то чужой ответил за Александра.
— Что? — это уже не лейтенант, это верный Жерар.
Не впервые ли в жизни он усомнился в мудрости патрона?
— Если я не прав, я покину пост кардинала Эвитанского и удалюсь замаливать грехи. В любой монастырь. Вся вина будет на мне.
И лучше не думать, кто займет его место. Жерару не дозволят точно. Он — даже не епископ.
Эвитанского епископа Эрик, может, и поддержит — в пику острозубой, ядовитой Мидантии. Но вряд ли михаилита — после того, как перед его носом нагло закрыли врата Ордена.
Не влезли бы в кардиналы под шумок леонардиты.
А еще хуже, если влезет Мидантия. Там неизвестно не только, жив ли еще Патриарх (а в его окружении — такие змеи в возможных преемниках!), но и кто ныне на Пурпурном троне. Может, уже такое, что и Борис с Иоанном агнцами Творца милосердного покажутся. Святыми и непорочными, проводящими дни в посте и служении ему, а ночи — в молитвах.
Да что с Александром сегодня творится? Неужели только из-за ночного кошмара? Эрик — как раз далеко не святой, но после озверевших идиотов — Карла и Гуго… Чем он будет хуже того же Фредерика Юбочника? Ормхеймский Бастард ведь лучшее, на что можно сейчас рассчитывать! На что уже даже не надеялись…
— Но моей волей — нет. Ворот пока не открывать.
И показалось или нет, что жуткие тиски кошмарного сна слегка разжались? Будто Александр только что отогнал кровавых змей, а не подвел подвластный ему орден под смертельный гнев уже третьего короля.
Глава 4
Глава четвертая.
Южная Квирина. — Мидантия, Гелиополис.
1
Здравствуй, родная Мидантия. Век бы тебя еще не видеть. Алексис сбежал из твоих цепких ядовитых лап в веселую, разгульную Квирину. А за это время Мидантии не стало, зато Квирины отныне две. Впрочем, одной вот-вот тоже не останется. Совсем. Той, откуда драпаем.
— Не волнуйся, — Юсти даже в походе обожает расчесывать роскошную бронзовую гриву. — Нужно играть с теми картами, что от щедрот раздала судьба. Даже если это Свитки Судьбы. Пора уже привыкнуть.
К чему? К бесконечным врагам, жреческим оргиям, беременной кузине Валерии? То ли пропавшей, то ли мертвой малышке Марцеллине? Любвеобильную «тетю» не жаль, да и не просыхающего дядю — не слишком, но вот девочка…
За тонкими стенами походного шатра по-прежнему кипит лагерная жизнь. Очень цивилизованной армии. Чопорные эвитанцы — еще дисциплинированнее заледенелых бьёрнланцев. А квиринскую орду держат в жесткой узде.
Впрочем, к скороспелому браку Алексис и впрямь привык. И даже нашел в нем немало приятного.
Оказаться сейчас без умной, неунывающей Юстинианы было бы гораздо тоскливее.
— И все-таки мужа ты себе выбрала неудачно. Ни денег, ни связей, ни дома. Зато врагов — полон рот. И из Квирины пришлось бежать, поджав хвост.
— Врагов и у меня хватает. И из Квирины всё равно пришлось бы бежать. — Черепаховый гребень летит по бронзовой гриве. А теперь — еле скользит. Как ее смелые руки и губы — жаркими ночами. И пышные волосы… И еще… Дальше лучше сейчас не думать! Некогда потому что. — С тобой или без тебя. И лучше уж драпать под охраной доблестной армии доблестного Анри Тенмара, чем самим по себе, разве нет?
— Но в Мидантии нам тоже не задержаться. Если мой любимый и любящий дядюшка Скорпион сохранит власть — а он непотопляемый — мне там не жить. А если не сохранит — всё наше семейство не будет в безопасности.
Чем опять благоухает? Еле-еле уловимо. Юстиниана не слишком ладит с вольными банджарон, но тайными рецептами полезных трав они делятся. Взаимно.
— Это еще кто сказал? Вдруг наоборот — вы унаследуете от родственничка Скорпиона кучу денег, и мы с тобой славно заживем за его счет? Вместе с моей и твоей семьями.
Семьями. У Юсти выжили все. А вот у Валерии — отец, мачеха, сестра… Все трое исчезли бесследно. Сожрала жадная Сантэя. Пьяными зубами и когтями вот тех, что теперь бредут с беглецами — бок о бок. Шумят за тонкими стенами шатра. Оружие чистят, сытную кашу варят.
Вдруг Марцеллину убил любой из них? Не всех же детоубийц и насильников Тенмар успел перевешать.
— Неужели ты — мечтательница?
Юстиниана рассмеялась. Неужели когда-то Алексиса это так пугало? Или хотя бы… нервировало? Как мало он тогда еще знал и видел.
— Но заметь: до сих пор все мои планы худо-бедно сбывались. Вплоть до мужа, из которого я уже воспитала неплохого любовника.
— Что? — Алексис шутливо повалил ее обратно на мятую груду плащей. Мятую — с прошлой ночи. Зарылся лицом в только что расчесанную гриву — лохматя хлеще, чем было. — Это еще кто кого…
— Давай уговоримся, что взаимно. Но если серьезно, — лукаво усмехнулась она, — помнишь: я зелья не пила? И могу даже родить нам ребенка — едва захотим. Если карты лягут, как нужно.
Ребенка? Родители бы обрадовались. Но вот рожать посреди действующей армии? В походном шатре?
Как теперь придется Валерии.
— А как нужно?
— А нужно, — и впрямь посерьезнела Юсти, — чтобы те, о ком мы хорошо знаем, получили в Мидантии не шапке не хуже, чем в Квирине. И больше туда не сунулись. Или нам точно придется всю оставшуюся жизнь путешествовать под охраной доблестного генерала Тенмара. И детей рожать — тоже здесь.
— Погоди, ты хочешь бунт еще и в Мидантии⁈
Кажется, Алексис сморозил что-то не то… С ним такое бывает, но Юсти простит. Он еще не такие глупости воротил.
Слишком уж страшно. В самом жутком сне Алексис не пожелает судьбы семьи бедной Валерии собственным родным. Да, и даже воинственным братьям Констанции…
— Ну, я ведь не сказала: «с такими же
