Рыжий наследник (ЛП) - Генри Лиза

— И ты, — тихо сказал Квин. — Думаю, ты свою верность уже доказал.

— Этот случай был исключением, — сказал Лот, подавляя тепло, поднявшееся от похвалы Квина. И все же в седле выпрямиться это ему не помешало. — Давай не будем слишком сильно на него рассчитывать. Уверен, моя природная трусость в любой момент покажет себя во всей красе. И, Квин, даже если этого не случится, я карманник с мясным ножом. А вот у лорда Дума по-настоящему обученные солдаты.

— Технически, ты писарь. И у него мои по-настоящему обученные солдаты, — сказал Квин. — Они присягнули короне. А корона — это я.

Мгновение Лот прокручивал это в голове.

— И ты рискнешь жизнью, уповая на надежду, что в час пик они решат поступить правильно? Чертовски рискованная игра.

Он выпустил поводья из одной руки и прижал ее к животу, где покоились холодные пальцы Квина. Сжал их и понадеялся, что такой маленький жест скажет больше слов. Потому что в основе всей этой заварухи были не подставные лица, принцы и короны. В основе находился молодой парень из плоти и крови, с которым Лот хотел провести больше пары дней. Это заставляло его беспокоиться, тревожиться, злиться и испытывать целую сотню других эмоций, которые было невозможно разделить, не говоря уже о том, чтобы дать им названия.

Лоту было плевать на королевство, но не на Квина.

Квин прижался губами к затылку Лота:

— Я знаю, — тихо сказал он.

И погрузился в молчание, такое, что никакие слова Лота не смогли вывести его из этого состояния.

Лошади цокали по темной дороге, и только крики сов преследовали их за спиной.

***

Спустя час после столкновения с бандитами они остановились в городе, куда сир Грейлорд отправил своих людей собирать слухи о рыжеволосых принцах. Они передали главаря бандитов и его выживших подручных в руки местной полиции, состоящей из мужчины и женщины с вилами, и стали тревожно дожидаться, пока сир Грейлорд соберет своих солдат и проведет с ними беседу. Ну, тревожился, в основном, Лот. Квин выглядел странно невозмутимым, пусть так и не разжал пальцы вокруг кухонного ножа, пока сир Грейлорд не объявил, что солдаты пойдут вместе с ними. Лот предположил, что это защитит их от нападок бандитов, вот только кто защитит их от, ну, самих солдат? Вот на сколько метров Дейв смог бы их откинуть, настолько Лот им не доверял, но и сир Грейлорд чувствовал себя не лучше, учитывая, что, проявляя осторожность, обращался, как к принцу, к Лоту, а не Квину.

Направившаяся в Каллиер группа оказалось действительно непростой. Четверо солдат ехали впереди, а сир Грейлорд замыкал шеренгу, чтобы не тормозить движение, тем самым уменьшая время на размышления, в результате которых они прицепились бы к «принцу» Лоту, и Лот был за это благодарен. За то, что никто из солдат не проявил к ним достаточного интереса, чтобы предать. С другой стороны, когда дело касалось оспаривания приказов, у них напрочь отключалось любопытство, и в данной ситуации это было к лучшему. От солдат не требовалось творческого мышления, и Лот не видел признаков разрушения этого стереотипа у ехавшей с ними четверки. Эта четверка, пусть и в разной степени, отвлекалась на Пая, пугалась Дейва и Аду и безмолвно очаровывалась Каларианом, которому вообще не было дела до собственной привлекательности.

Каждые несколько миль Скотт останавливался и блевал, потому что каждый раз, когда сир Грейлорд бросал на него взгляды, думал, что его вот-вот арестуют. Калариан не переставал звать солдат лизоблюдами, просто чтобы посмотреть, сорвется ли кто-нибудь из них на драку. И только Ада и Дейв никак не реагировали на новых компаньонов.

А вот Лот волновался. Волновался из-за того, что мог умереть, но куда больше — что умереть мог Квин. В основном, потому, что, если умрет Лот, это будет просто трагично и неотвратимо, а если умрет Квин — чертовски глупо. Сир Грейлорд предложил ему сбежать и отправиться на корабле в другое королевство, так какого черта он так стремился погибнуть в Каллиере?

Неужели месть настолько заволокла его глаза? Неужели он не хотел жить? Неужели все, что между ними произошло, не убедило его в том, что существовали варианты получше верной смерти?

Ах. Вот оно что. Тот факт, что Квин возомнил себя мучеником, задел гордость Лота. По глупости он решил, что дал Квину парочку вещей, ради которых стоило жить — и умопомрачительный секс был самой очевидной из них — а Квин не обернулся, не обнял его и не произнес с влажными глазами: «О, Лот, давай просто забудем всю эту чушь с принцами и сбежим, ты и я, поженимся и проведем остаток жизни, трахаясь, как кролики, потому что у тебя великолепный член, и я хочу сидеть на нем вечно». Вот только члену Лота Квин предпочел верную смерть. Очевидно, он нес какую-то бессмыслицу. Возможно, даже был не здоров. Может, он съел не тех грибов или что-то еще, потому что никто в здравом уме не отказался бы от члена Лота. Единственным объяснением были отравленные грибы и вызванные ими галлюцинации.

Хотя, конечно, это нисколько не объясняло, почему Лот до сих пор находился на дороге до Каллиера. В идеале ему стоило передать заботу о Квине сиру Грейлорду и скрыться с глаз долой, но почему-то сделать это он себя заставить не мог.

Все из-за Скотта, который до сих пор считал его принцем, и ему просто не повезло, потому что ненадежный маленький ублюдок втянул его во всю эту историю, разрушив планы на спокойную жизнь жиголо. Да. Во всем был виноват Скотт, и это кое о чем ему напомнило.

— Скотт! — крикнул он. — На пару слов?

Он остановил лошадь, спешился и отошел к обочине дороги, Скотт поспешил навстречу все той же странной качающейся походкой, делавшей его похожим на пьяную чайку на ходулях. Лот подозвал Скотта поближе и наклонился, словно собирался поделиться великой мудростью.

— Что случилось, Ваша Светлость? — спросил Скотт с широко распахнутыми от волнения глазами.

И, совершенно не сдерживаясь, Лот ударил его по яйцам. Скотт упал на землю, как мешок с дерьмом, и, схватившись за свои раздавленные орешки, издал сдавленный звук.

Лот встряхнул кистью и сверкнул улыбкой в сторону Квина, так и замершего с отвисшей челюстью. Да. Это было столь же прекрасно, как и представлялось в воображении.

В ответ на ошеломленное лицо Квина Лот сказал:

— Я пообещал себе сделать это, если мы переживем бандитов, и, поскольку я пытаюсь быть хорошим человеком, то и слово держу.

— Так-то он сам напросился, — сказал Квин и впервые за последние дни Лот увидел, как тот улыбнулся.

— Похоже, он упустил самую суть геройства — ту часть, где других нужно защищать, а не сдавать, — подметил Калариан. — Могу и я его ударить?

— Это не тебя он собирался бросить на съедение волкам, — сказал Лот.

— Нет, но он же заноза в заднице, к тому же мне так и не удалось застрелить главаря бандитов, а значит, у меня есть право, как минимум, дать ему пинок по куску мяса между двумя овощами.

Лот пожал плечами.

— Думаю, это можно назвать причиной.

Вскочив на лошадь позади Квина, он поскакал дальше, оставив Скотта лежать в грязи и стонать, и ему не нужны были уши-летучие мыши, чтобы услышать звук хорошего сильного удара, повлекшего за собой визг, стон и хруст — это Скотт упал лицом в ковер из листьев.

И звук этот был невероятно приятным.

Глава Четырнадцать

Путь до Каллиера занял три дня.

Они так и ехали по ночам, дорога становилась все оживленнее, и, чем ближе к городу они подбирались, тем теснее жались друг к другу деревни. И вот, одной из ночей, за очередным поворотом на горизонте появилась она — городская стена с возвышающейся россыпью башен и шпилей, сияющих даже в темноте. Крошечные точки света от тысяч окон, огней фонарей и свечей собирались вместе в сверкающее, светящееся лоскутное одеяло, так напоминающее горящее над ним поле звезд.

Они остановились, чтобы впитать в себя представшую пред ними красоту, и Лот почувствовал, как ладонь Квина проскользнула в его руку.