Майкл Роэн - Облачные замки

– Откуда, черт возьми, ты взял этот вертел, а? Прятал его в штанах? Я заметил, что ты как-то слишком прямо ходил, как деревянный.

– Нет, это все та женщина, – рассеянно произнес я, озираясь по сторонам и почти не замечая его усмешек.

– Да ты чертовски интересную жизнь ведешь…

– Тихо! В воздухе пахнет опасностью – даже больше, чем просто опасностью, вот что я хочу сказать!

Меч, мой меч, висевший над камином, – такого в Сердцевине не случается! А это значит, что порог уже каким-то образом пересечен и вот появились эти странные забастовщики.

– Кто-нибудь знает, что было здесь до того, как построили эти дома и все прочее? Тут, на месте торгового центра?

Ответила мне женщина с ротвейлерами:

– Да так, ничего особенного. Просто перекресток – там, где пролегала главная трасса, ведущая сюда из порта. В те времена это был, можно сказать, отдельный город.

Я сделал глубокий вдох:

– Теперь понятно. Слушайте меня. Мы должны сейчас очистить соседние улицы, но будьте осторожны. Может случиться то, чего вы и не ожидаете, – и это еще мягко сказано! Не давайте заводить себя за углы, не теряйте друг друга из виду. Сейчас, как никогда, важно держаться вместе. И если я вдруг пропаду, ни в коем случае не идите за мной, понятно? Держитесь Шона и оставайтесь здесь.

– Почему? Собираешься слинять? – Он усмехнулся. – Папочка, кто был тот дядя в маске?

– Я ничего не собираюсь делать, но кто-то еще – тот вполне может. А насчет того, кто я такой, – просматривал ты когда-нибудь заметки на страницах, посвященных бизнесу?

– Я? Да ты, верно, шутишь, парень. Только третью страницу и футбол.

– Ну и правильно. Продолжай в том же духе. Пошли.

Я с радостью отметил, что никто не сходит с ума от восторга. Вообще, хотя ничего непредвиденного с нами пока не случилось, все казались более мрачными и менее восторженными, чем в начале нашего похода. Они заметили, какая четкая организация царит в рядах забастовщиков, и, понятное дело, дошли до того, чтобы задуматься о причинах этой дисциплинированности. Одна из милитаристских организаций, члены которой притворяются пьяными уголовниками с самодельным оружием в руках – причем у них это неплохо получается – и погромчик еще по пути проводят? Чего они добиваются на самом деле? И почему они завели всю эту бодягу здесь, где Спираль особенно сильна, в месте, где пересекаются бесконечные тропинки во времени и пространстве? Потому что они оттуда и появились?

Еще компания, другая, на этот раз поменьше, опасливо посмотрела на нас и застыла в нерешительности, как будто слухи о драке уже распространились по округе. Мы продолжали прочесывать улицы, по дороге завербовав еще одного-двух добровольцев и взяв под защиту парочку случайных прохожих. Затем наткнулись на другую группировку, побольше. Мы шли по следу, оставленному ими на основной магистрали, и оттуда их и заприметили. Они копошились возле церкви, из-под купола которой вырывались клубы дыма, а за окнами в свинцовых рамах поблескивал свет. Когда мы появились, все лица повернулись к нам, и на этот раз все они были похожи одно на другое, как мужские, так и женские, тяжелые лица, одинаковые лица, поросячьи, жестокие, тупые.

Именно тогда я смог связать факты. Немецкие забастовщики – и те чудовищные помощники Ле Стрижа. Даже сложением они были похожи друг на друга, хотя ростом и полом различались. Было ощущение, что они родственники. Три возраста человека – три стадии недочеловека. Чем старше они становились, тем менее человекоподобными выглядели.

Да это никакие не забастовщики. Передо мной был еще один подвид людей, вроде волков, появившийся при одному богу известно каком стечении невыносимых обстоятельств и неземных сил, порожденных на Спирали. Сейчас они довольно быстро перемещались, собирались в рваные цепи. А если они хоть чем-то напоминают волков, они невероятно опасны. Я окинул взглядом свои «войска». Шон и Билли по-своему поняли этот взгляд и сняли ружья с плеч.

– Над этой бандой придется поработать, – пробормотал кто-то.

– Запомните, – настойчиво прошептал я, – не позволяйте втянуть себя в крупномасштабную заваруху – они победят. Отступайте, запугивайте их, отвлекайте, но не лезьте в драку сами. Вступаете, проводите атаку – и снова отступайте, пока они не побегут или пока не явятся копы. А теперь – вперед!

Впрочем, я мог бы этого и не говорить. Мы уже неслись через дорогу, подгоняемые злостью и страхом, которые обуревали всех нас, то замедляя шаг, то разгоняясь. Я видел, как толпа тяжеловесных силуэтов приближается, а затем услышал грохот и внезапный устрашающий рык. По этой женщине плакали генеральские погоны, она с точностью до секунды все рассчитала, и результат превзошел все ожидания. Две ее большущие собаченции, освобожденные от оков, с разъяренным лаем кинулись вперед, как будто почуяли нечто нечеловеческое впереди. Перепрыгнув через низкую церковную ограду, они набросились на главарей. Остальные отскочили назад, и мы посыпались через стену. Я перепрыгнул через сцепившиеся тела и принялся колошматить так, что воздух запел. Мне удалось повалить одного, а покалечить еще нескольких, но главное – я сломил их морально. Они запрыгали как кролики, припали к земле и повалились назад, на своих собратьев. Где-то совсем рядом прогремел ружейный выстрел, затем еще один. Я продолжал лупить направо и налево и очертя голову бросился в звенящую криками сумятицу. Лом отразил один мой удар, но затем сломался и жалко повис, мачете разлетались на куски. Какой-то коренастый человечек накинулся на одного из молодых людей с садовым серпом, но тут же согнулся от удара пожарным топориком. Деревянные палицы хлестали куда попало: по лицам и животам, валили противника с ног. Вокруг, позабыв об оружии или растеряв его в пылу драки, катались, молотили кулаками или кровожадно тянулись к горлу борющиеся Этого-то я как раз и не хотел. Я огрел парочку драчунов – и тут же в буквальном смысле подпрыгнул, когда что-то просвистело рядом, вырвав клок волос с головы и нашивку с плеча куртки. У кого-то, кроме меня, оказался неплохой меч. Но, кроме медведеподобного силуэта, я ничего больше не успел разглядеть – и его вряд ли можно было назвать нерасторопным.

Мы скрестили мечи не на жизнь, а на смерть Он рубил с сокрушительной силой, я отступил, схватил его простертый меч и с силой отбросил в сторону, на могильную плиту. Я кинулся на него, рубанул и услышал его стон. Но, видно, удар был недостаточно силен, он очухался, схватил меня за ноги и повалил. Я снова нанес удар, надеясь выбить меч у него из рук, но ему такой удар был что слону дробина. И это при том, что он был ранен, – эти типы сильные, как волки. Нам необходимо обратить их в бегство, разбить их сплоченный строй и сделать так, чтобы они растерялись. Он снова замахнулся на меня, причем с остервенелой силой, я пригнулся, он испустил победный клич и нанес страшный удар. Меч его зазвенел и раскололся надвое, налетев на плиту, за которой я схоронился, – в этой части света их делали из гранита. Я вскочил на ноги и ринулся на него. Его бегство было вполне объяснимо и понятно, ведь в руках у него остался только жалкий обломок. Как я и надеялся, его поражение сломило остальных. Они отпрянули и кинулись врассыпную через церковный двор, то и дело спотыкаясь о могильные плиты и кресты, местные жители бросились вдогонку. Но мой противник, хромая, потащился куда-то за дальний угол церкви, а если мои предположения действительно были верны и он главарь банды, я хотел во что бы то ни стало разделаться с ним. Я пошел за ним, но тут угол здания озарился вспышкой света, раздался глухой хлопок, вовсе не похожий на ружейный выстрел, и я увидел, как он пошатнулся и падает назад. Еще одна вспышка с хлопком – и вот он уже повалился плашмя на могильную плиту и сползает вниз, прижав неподвижный подбородок к груди.