Юрий Ижевчанин - Первая колония

Великий Сейм открылся в середине зимы. Его заседания начались с рутинных вопросов, пока Совет Королей решал, кого рекомендовать на Императора. Формально Императора избирал весь Сейм, но фактически Совет Королей всегда рекомендовал одну кандидатуру.

На второе заседание Совета Королей был приглашен князь-принц Клингор Карлинорский. После пары часов обсуждения за закрытыми дверями короли разошлись крайне расстроенные, а Клингор — весьма удовлетворенный и даже щеголяющий своей радостью перед всеми. Но ни он, ни короли даже намеками не рассказывали, что же случилось.

Третье и четвертое заседание Совета Королей завершилось тем, что они расходились с еще более кислыми лицами и в весьма скверном состоянии духа. Поскольку рассказывать о том, что делалось внутри, можно было лишь письменно, с тем, чтобы письмена были обнародованы после смерти последнего из присутствовавших на заседании либо приглашенных, все лишь строили догадки, основываясь на косвенных намеках, отпускавшихся разгневанными королями и хирринским консулом. Намеки сводились к тому, что сама структура Империи, столько времени обеспечивавшая законность и относительное спокойствие, расцвет культуры и ремесел, под страшной угрозой. Произошло нечто, что никогда не бывало в истории.

Пятое заседание завершилось вызовом принца Атара. Князь без княжества хотел уехать обратно в Карлинор уже завтра, но вынужден был отложить отплытие. Когда короли расходились, многие впервые видели их ругающимися, ведь самоконтроль был то, чему Высокородных приучали с раннего детства. Атар же сиял как полная луна.

Намеки становились все более зловещими. Короли все более мрачными. Мрачность и ожидание чего-то плохого перешло и на заседания Сейма, где впервые за два десятилетия вспыхнуло кулачное побоище между партиями, разошедшимися по мельчайшему вопросу о том, в каком порядке перечислять княжества в имперских документах после смены статуса Лиурии, Синнии и Северной Хирры, которые стали вассалами Старквайи, после появления княжества Карлинор и смены династии в Ликангсе. Драка была утихомирена лишь согласием сторон провести через день поединок пять на пять. Так что простонародье получило любопытнейшее зрелище: боя между знатными персонами и городскими патрициями. Увеличило до предела ликование простонародья, что два боя в этом, нелепом по поводу, поединке закончились смертельным исходом. Еще в одном городской голова столицы Ликангса потерял руку, а его соперник, претор столицы Хирры — глаз. Так что бои были настоящими.

Примечание. Гладиаторских боев у старков никогда не водилось. Но обычай публичных поединков между свободными людьми с избытком их замещал. Иногда такие публичные бои проводились по рекомендации Великих Монастырей или Храмов в ходе каких-либо экстраординарных молебствий, обычно по поводу мира, и чаще всего мира в гражданской войне, с тем, чтобы дать выход накопившейся ненависти с минимальным пролитием крови. Это было прекрасным средством. После нескольких таких боев бывшие соперники, как правило, братались, пировали, и вражда затихала. А смерть в таком поединке считалась одной из почетнейших. Считалось, что, если даже поединок был из-за спора о чьей-либо вине, оба выходили из него правыми: победитель как правый по существу спора, побежденный — как полностью искупивший свои ошибки и даже преступления, из-за которых состоялся бой.

Как и обычно, после публичного боя соперники уселись за общий стол, выпили и договорились. На следующий день Сейм почти единогласно проголосовал за новый список княжеств. Когда короли сидели за этим пиршеством, до остальных донеслись обрывки диалога:

— Решено. Послезавтра делаем третью попытку.

— Никогда такого не было. Два раза сорвалось единогласное решение. И главное, даже ничего не требовали.

Через день на Совет королей был вызван князь Ликангский Онгор. Он вышел отнюдь не в лучшем настроении, а короли — просто в убийственном. И, наконец, на следующий день короли объявили, что пришли к единогласному решению рекомендовать на Императора короля Линны Линстора Антисэу. Его Сейм, облегченно вздохнув, избрал единогласно. Линна была самым слабым в военном отношении среди королевств Империи. Даже разорванная на части Айвайя, король которой едва мог собрать четвертую часть полагающихся ему сил вассалов, выставляла армию в три раза большую. Формально избрание Линстора Императором состоялось уже в новом году, после отплытия колонистов, поскольку перед голосованием полагалось выступить всем руководителям делегаций и дать слово всем желающим делегатам.

Принц Атар с облегчением вступил на палубу своего корабля. Бессмысленная говорильня закончилась. Он улыбнулся, вспоминая вытянувшиеся лица королей после своего категорического и безусловного отказа. А ведь ему такие заманчивые условия предлагали! Раз уж хочешь поселить своих людей на новых землях и создать княжество с самого начала, три королевства: Старквайя, Зинтрисса и Колина — выделяют тебе шесть провинций (правда, более или менее освоенная из них лишь одна старквайская; пять остальных практически арена постоянной борьбы с варварами, где власть Империи распространяется лишь на военные поселения и форты). Воюй, заселяй, обустраивай, а заодно по временам нас мири и рассуживай. Даже на риск появления в будущем нового королевства пошли!

"Ну, с другой стороны, здорово, значит, допекли их всех северные варвары. Но не мне по этому поводу злорадствовать: я-то сейчас направляюсь вообще в варварское гнездо. Сколько я узнал в Монастыре и в Храме, там рядом два цивилизованных государства. Агаш, с очень древней и самобытной культурой, который недавно освежил свою кровь и достаточно энергичен. Агаш правоверен и даже очень ортодоксален в вере Победителей. Зато второе посложнее для контактов. Эти несносные Единобожники имеют там своего императора и Первосвященника, слава Победителям, что за горами и за Агашом, но и с ними ведь можно договориться, тем более что с Агашом они регулярно и безуспешно воюют. А все остальные — варвары либо полуварвары." — Так текли мысли принца, князя без княжества, который только что отказалcя и от княжества, и от императорской короны. — "Я прекрасно понимаю своего дядюшку, который не поскупился на провинцию. Провинция бедная и отдаленная, а затем, если я провалюсь, или мой сын провалится, можно будет притянуть к себе взамен целое большое княжество. Я прекрасно понимаю Зирварну. Эти три якобы провинции приносят ей только расходы, а в обмен на щедрость она также надеется затем повязать меня династическим браком и как-нибудь заполучить обратно уже устроенные и освоенные земли. Я понимаю и Колину. Они присоединились к Империи, чтобы получить доступ и к нашим товарам, и к военной помощи. А дорога проходит через степи, которые они не могут контролировать как следует. Вот я и буду для них стражем дороги. А все вместе они понимают, что я все время буду просить то военной помощи, то новых колонистов, и поэтому буду очень и очень сговорчив. Нет, хоть на первый взгляд предложение и заманчивое, я правильно от него отказался! Я выбрал дорогу, и нужно ею идти до конца, который готовит мне моя воля и воля Судьбы. А здесь я все равно буду связан по рукам и ногам. Может быть, даже объятьями, но от этого не легче. Ну я понимаю, что именно они предложили Клингору в первую очередь! Но вот что во вторую? Скорее всего, ничего: просто они все его побаиваются, и хотели бы связать намертво императорской короной и разорить сопутствующими ей расходами. Тогда понятно, почему он вышел такой гордый: рад был, что отверг коварное предложение."