Алексей Федоров - Экзамен судьбы

— Неужели ГосКоны решили университет под себя подмять? — Выпалил я.

Ректор только рукой махнул.

— Где уж им. Эти ребята хорошо умеют только подчиняться. У них ни духу, ни фантазии на такое дело не хватит. Сначала я предполагал, что Настерги продался иностранной разведке, и по их указанию обезвредил одну из самых опасных боевых единиц королевства. Но, раз уж на нас никто не нападает, а по Малару разгуливает моя копия, то вывод очевиден. Меня подменили по приказу господина Канцлера.

— Зачем это канцлеру может понадобиться? — Спросила Миа.

— Я этого знать наверняка не могу, но, если рассуждать логически, то можно с достаточной уверенностью утверждать следующее: уважаемый господин Канцлер решил сделать что-то с помощью магии, что я наверняка не одобрил бы.

Да уж. Тут ректор прав. Для любого магического нововведения государственного масштаба, нужно согласие Главы Гильдии Магов. Прав, но не совсем.

— Это как раз вряд ли, — вставил я, внутренне холодея. — Чтобы сотворить какую-нибудь магическую пакость без вашего согласия, господин ректор, господину Канцлеру достаточно было бы вас просто дискредитировать, "найдя", к слову, в этом кармане того же дракона. Скорее всего, он замыслил реформу самих отношений власти и магии в целом. Не в пользу магии, разумеется.

— Да. Вы правы, молодой человек. Я изрядно порчу канцлеру жизнь, накладывая вето на его "гениальные" идеи.

Ну почему этого не слышит мой научный руководитель? Я поправил ректора, и он согласился! Подать мне Красный Посох Мага!

— Теперь канцлеру не до магов. Да и нам на него начхать. Стараниями твоего студента, папа, — Миа кивнула в мою сторону — в Восточно-западном королевстве снова появился король. Виват! И все такое.

Ректор взглянул на меня. Улыбнулся. В его голубых глазах заплясали искорки.

— Кидает тебя судьба, сэр студент, перед защитой.

Я кивнул с тяжким вздохом. За последние три дня я пережил больше, чем за всю прошлую жизнь. Интересно, откуда он знает, что я к защите готовлюсь? Неужели в лицо помнит? Грёффер сказал, будто прочитав мои мысли:

— Да помню я твою физиономию, помню. Студентов с таким безобразным отношением к учебе немного до выпуска "доживает". Я вас всех, оболтусов, в лицо знаю.

Вдруг перед моим взором возникла лишенная цветов, дерганая картинка — по коридору главного корпуса вышагивал Грёффер. Сработал сторож, оставленный мною на двери приемной.

— Господин ректор, вы сейчас войдете в кабинет.

Грёффер понял мою дурацкую фразу правильно. Он встал и у него в руке возник из воздуха белоснежный Посох Архимага.

— Ну-ка, детки, ховайтесь под стол! — Сказал он, встряхнув свободной рукой.

Мы с Миа сочли за благо повиноваться. Не успел я поудобнее устроиться, как щелкнула дверь, и через мгновение ухнуло какое-то неимоверно энергоемкое заклинание. Судя по дрогнувшему полу и по отлетевшим к противоположной стене канцелярским принадлежностям, лежавшим до этого на столе — боевое. Сам стол даже не шелохнулся, видимо, был соответствующим образом зачарован, да еще и намертво вмонтирован в пол. Потом что-то запищало, и мы услышали голос Грёффера.

— Вылезайте, Армагеддон уже закончился.

Миа неудобно, но изящно изогнула кисть левой руки и кивнула мне. Я тоже "подвесил" свой бескомпромиссный Поцелуй Хаоса. Кто выиграл, мы не знали, так что надо быть во всеоружии. Мы осторожно встали.

По опустевшему столу бегала крыса, облаченная в белую мантию архимага. Она пыталась спрыгнуть на пол, но, наверно, пугалась высоты и бежала на противоположную сторону стола, в надежде, что там будет пониже. Грёффер (или его копия?) стоял рядом скрестив руки на груди. Он посмотрел на наши решительные позы и захохотал в голос. Немного успокоившись, он сказал:

— Очень страшно! Подстольное воинство в полной боеготовности! — Потом снова захохотал и, давясь смехом, добавил — Да если бы я, архимаг, проиграл, то вам-то что бы светило? Демонолог недоучка и молодая ведьма. Трепещите, архимаги!

— Пап, это ты? — спросила "молодая ведьма" (ну, по меркам Грёффера, она вообще девчонка-подросток).

— Да я, неужели ГосКоны смогли бы мне что-то противопоставить в честном бою? Стряхивайте свои пукалки. Что это у вас такое, молодой человек? Поцелуй Хаоса? Зря запретили студентов сечь. Ох зря! Ты бы еще чего-нибудь из Запретной "подвесил"!

Мы застыли в нерешительности.

— Миа, хочешь я расскажу твоему "недомужу" про Дадайку, нашу кошку, и как ты…

— Не надо! — Миа стала краснеть на глазах — Пап, я тебя сразу узнала. Я же родная дочь тебе как-никак.

Я разрядил заклинание и спросил, указывая на крысу:

— Кто этот господин?

— Гомункулус. Слеплен с меня. — Ректор побарабанил пальцами по столу и крыса застыла, принюхиваясь. — На гомункулуса натянут мой энергодубль. Управление прямое, телепатическое, с двусторонней энергетической проводимостью. В настоящий момент скован заклинанием эволюционной деградации до животного — личностного тотема.

— Какой еще "личностный тотем"? — не понял я — У гомункулуса не может быть личности.

— Зато личность, а следовательно, и тотем есть у того, кто управляет гомункулусом. — Сказал Грёффер тоном лектора. — Так как энергопроводимость двусторонняя…

— … то Настерги чувствует себя сейчас не лучшим образом — хихикнула Миа.

— Как ты догадалась, что управляет именно он? — удивился ректор.

— Во-первых: он никому бы не доверил играть роль, о которой мечтает всю жизнь. Во-вторых: у кого еще может быть личностный тотем — крыса?

15

— Как же, позвольте?.. Он служил в очистке…

— Я его туда не назначал, — ответил Филипп Филиппович, — ему господин Швондер дал рекомендацию, если я не ошибаюсь.

 Мы шли по коридору. Впереди гордо вышагивал Грёффер, мерно постукивая посохом. Следом, с глуповатыми улыбками, шли мы с Миа. Нас веселил внешний вид ректора, на плече у которого сидела крыса, в точно такой же мантии как и у него. По пути мы никого не встретили. Рабочий день давно закончился.

Как только из-за поворота показалась дверь Службы Государственного Контроля, Грёффер метнул в нее торпеду. Загрохотало, засверкало, и вот уже на месте двери неровная дыра в стене. Неужели торпеда может устроить такие разрушения? Нет. Тогда… Ах да! Торпеда просто активировала многочисленные ловушки, навешанные на дверь. Вот теперь я узнаю почерк архимага!

В приемной висело густое облако пыли.

— Что вы себе позволяете!? Пчхи!! Стоять! Я применю каст! — Раздался голос, видимо, секретаря.