Энн Маккефри - Белый дракон

— Нет, имею! Я должна отомстить за оскорбление, нанесенное мне, моей королеве, моему Вейру!

— Оскорбление? — Робинтон отрывисто рассмеялся. — Где ты видишь оскорбление, милая Лесса? Ничего подобного; считай, что ты удостоилась высочайшего комплимента!

Его неожиданный смех и парадоксальное заявление сделали свое дело — Лесса озадаченно замолкла.

— Сколько всего королевских яиц было отложено за последний Оборот? — Робинтон повернулся к остальным предводителям. — Вспомним, что в ваших Вейрах Древние ориентируются куда лучше, чем в Бендене. Так нет же — они пожелали заиметь королеву из выводка Рамот'ы! Самое лучшее из того, что Перн мог им предоставить! — арфист ловко уводил разговор в сторону. — Полно, Лесса, — с мягкой настойчивостью продолжал он. — Всем нам сегодня досталось. Все мы были в полном смятении… — он провел ладонью по лицу, и жест этот вовсе не был наигранным: Робинтон действительно взмок, силясь переубедить столько людей сразу. — Мы слишком поддались чувствам. И самая страшная тяжесть обрушилась на твои плечи, Лесса.

Он взял ее за руку и повел к креслу — ошеломленную, притихшую и почти утратившую способность сопротивляться. Усадив Лессу с подчеркнутой заботой и почтением, он произнес:

— Наверное, так остро чувствуя отчаяние Рамот'ы, ты сама едва сохраняла самообладание. Теперь она уже успокоилась?

Лесса никак не могла оправиться от изумления. О, этот златоуст… мастер играть словами! Приоткрыв рот, она не сводила с Робинтона широко распахнутых глаз. Потом молча кивнула, закрыла рот и облизнула пересохшие губы.

— Значит, скоро и ты придешь в себя, — Робинтон плеснул в кружку бенденского и подал Лессе. Все еще озадаченная его невероятной логикой, она машинально сделала глоток. — И ты поймешь, наконец, что самая ужасная катастрофа, которая угрожает нашему миру, — это битва между драконами.

Лесса резко поставила кружку, расплескав вино на каменный стол.

— Вечно ты… со своими хитрыми речами… — как отпущенная пружина, она стала подниматься из кресла, устремив на Робинтона гневный взгляд. — Ты…

— Он прав, Лесса, — раздался голос Ф'лара; он стоял на пороге, оглядывая комнату. Предводитель Бендена подошел к столу, за которым сидела его подруга, и встал рядом с ней. — У нас была одна-единственная причина для похода на Южный — яйцо! Но раз оно вернулось, весь Перн нас осудит, если мы начнем искать мести, — он обращался к Лессе, но взгляд его скользил по лицам собравшихся — Ф'лар наблюдал за их реакцией. — И если по какой-то причине грянет война, — он решительно взмахнул рукой, отметая подобную возможность, — для нас, всадников Перна, планета будет потеряна навеки!

Ф'лар пристально, в упор посмотрел на Лессу, но она с ледяной непримиримостью выдержала его взгляд. Затем он повернулся лицом к собравшимся:

— Я всем сердцем хотел бы, чтобы тогда, в Телгаре, мы по-иному решили участь Т'рона и Т'кула. Мне казалось, что ссылка в Южный — единственно правильное решение. Там они могли принести остальному населению Перна наименьший вред.

— Речь идет не об остальных людях… они ненавидят Бенден! — с горечью произнесла Лесса. — Т'рон с Мардрой хотят отплатить нам!

— Мардра наверняка не горит желанием, чтобы ее место заняла новая госпожа, — возразила Брекка, не испугавшись недовольного взгляда Лессы.

— Брекка права, Лесса, — сказал Ф'лар, как бы невзначай положив ладонь на плечо повелительницы Вейра. — Зачем Мардре соперница?

— И у Мерики, подруги Т'кула, это тоже не вызвало бы восторга, — вступил в разговор Д'рам, предводитель Исты. — Уж я-то ее знаю!

Пожалуй, Робинтон, как никто другой, понимал, что Д'рам, сам прибывший с Древними из прошлого, острее всех переживает случившееся. Пожилой всадник был честен и справедлив, в свое время он первым встал на сторону Ф'лара и выступил против современников. Именно его поддержка позволила Бенден-Вейру и Телгар-холду склонить на свою сторону других предводителей Древних — Р'марта и Г'нариша. «Да, сколько подводных течений и невидимых нитей скрыто здесь, — подумал Робинтон, оглядывая зал. — И хотя тот, кто задумал похитить королевское яйцо, не преуспел в своем замысле, зато ему удалось поколебать единодушие всадников».

— Не могу передать, Лесса, как мне горько, — качая головой, продолжал Д'рам. — Я даже не мог сначала в это поверить! Не понимаю, чего они хотели добиться… Ведь Т'кул еще старше меня, его Салт'у просто не догнать молодую бенденскую королеву… Если уж на то пошло, ни один дракон на юге не может на это рассчитывать!

Искреннее недоумение Д'рама сыграло ту же роль, что и язвительные выпады арфиста, — сковывавшая людей напряженность стала понемногу ослабевать. Сам того не заметив, Д'рам подтвердил высказанную Робинтоном мысль: Древние сделали Бенден-Вейру высший комплимент.

— И, кстати, к тому времени, когда новая королева будет готова подняться в брачный полет, — добавил Д'рам, как видно только сейчас осознав это, — их бронзовые скорее всего перемрут. Только за последний Оборот в Южном умерли восемь драконов. Мы все знаем об их уходе. Думаю, зря южане затеяли эту историю с кражей яйца… — лицо его омрачилось грустью и сожалением.

— Да нет, не зря, — возразил Фандарел, сжимая огромные кулаки. — Вы только посмотрите, что происходит здесь, — а ведь сколько Оборотов мы были друзьями! Вы, всадники, — он ткнул толстым пальцем в сторону вождей Вейров, — были всего на волосок от того, чтобы направить своих драконов против дряхлых стариков Южного! — Фандарел медленно покачал головой. — Страшный день, воистину страшный! Мне жаль вас, — он задержал взгляд на Лессе. — Но больше всего мне будет жаль Перн и себя самого, если вы не совладаете с гневом… если здравый рассудок не победит. А теперь я вас оставлю.

Он с достоинством поклонился всем предводителям по очереди, потом Брекке и, наконец, Лессе. Но тщетно мастер-кузнец старался поймать ее взгляд. Так и не дождавшись ответа, он со вздохом вышел из зала.

Фандарел ясно выразил то, на что Робинтон осмелился лишь намекнуть: если всадники развяжут междоусобицу, они потеряют власть над холдами и цехами. Слишком многое было высказано сгоряча в присутствии лордов, призванных в Вейр в разгар тревоги. Теперь, когда яйцо благополучно вернулось, ни один лорд, ни один главный мастер не станет упрекать Бенден в бездействии.

Но как достучаться до сердца этой упрямицы, которая замкнулась в своем гневе и не желает отказаться от гибельной попытки возмездия? Впервые за весь свой долгий срок пребывания на посту главного арфиста Перна Робинтон не мог найти нужных слов. Он и так уже практически утратил ее расположение! Но сейчас речь шла о большем, гораздо большем.