Энн Маккефри - Белый дракон

Робинтон ничуть не сомневался, что обе госпожи Вейра, и Мерика, и Мардра, не участвовали в заговоре — зачем им уступать место новой королеве и ее всаднице? Не исключено, кстати, что яйцо вернула одна из них…

«Нет, — возразил сам себе Робинтон, — тут нужен человек, который знал бы бенденскую площадку Рождений как свои пять пальцев… или же тот, кто сумел бы ловко вынырнуть из Промежутка прямо в пещере и, сделав свое дело, тут же уйти обратно».

На миг арфисту припомнился тот глубочайший ужас, который он пережил, пока яйцо не вернулось. Он даже зажмурился, представив себе ярость Лессы. Она и сейчас готова повести всадников Северного континента в бой. Вполне возможно, ее безрассудный гнев не утихнет еще долго. И если она будет упорствовать, требуя отомстить южанам, это станет для Перна не меньшим бедствием, чем первое падение Нитей.

Главное, что яйцо вернули. Робинтона несколько успокаивала мысль, что за время своего отсутствия оно, по всей видимости, ничуть не пострадало, разве что стало на несколько дней старше. Но если с яйцом что-то случилось… Арфист не сомневался: если юная королева не появится на свет живой и здоровой, Лесса снова потребует возмездия.

Но ведь яйцо вернули! Он должен вбить этот факт в головы, должен напирать на то, что наверняка не все южане примкнули к гнусному заговору! И среди них еще не перевелись люди, которые чтут древние традиции. Как видно, один из них оказался достаточно дальновидным или здравомыслящим и предугадал, что на головы преступников неминуемо падет кара, — и так же решительно, как Робинтон, постарался предотвратить междоусобицу.

— Поистине черный день, — послышался рядом чей-то густой печальный бас. Арфист обернулся. Он был благодарен мастеру-кузнецу за поддержку. На лице Фандарела были написаны озабоченность и тревога, и Робинтон впервые заметил признаки надвигающейся старости — нездоровую одутловатость, красные прожилки в глазах…

Великан покачал головой:

— Это вероломство должно быть наказано — но мы не имеем права! Не можем так поступить…

Мысль о том, что между драконами может разгореться сражение, снова обожгла сердце Робинтона ужасом.

— Да, цена слишком высока, — кивнул он. — Древние и так потеряли все, что у них было, когда их отправили в изгнание. Меня удивляет, почему они не воспротивились раньше.

— Зато теперь наверстали, отомстили за свое унижение.

— Чтобы вызвать ответную месть? Друг мой, сегодня нам нужна осмотрительность — от Лессы можно ждать всего. Она уже позволила чувствам возобладать над здравым смыслом, — глаза кузнеца скользнули по плечу Робинтона — обычно там сидел его файр.

Продолжая разговор, они вошли в зал Совета. Кузнец медленно и печально качал головой.

— У меня-то нет файра, но я слыхал об этих зверюшках только хорошее. Мне и в голову не приходило, что они могут кому-то угрожать.

— Значит, Фандарел, ты меня поддержишь? — спросила Брекка, вместе с Ф'нором входя в зал вслед за ними. — Лесса просто сама не своя. Я, конечно, понимаю ее тревогу, но нельзя же разогнать всех файров из-за озорства одного или двух.

— И ты называешь это озорством? — возмущенно воскликнул Ф'нор. — Радуйся, что Лесса тебя не слышит! Хорошенькое озорство — украсть королевское яйцо!

— Со стороны файров ничего, кроме озорства, не было. Они прошмыгнули в пещеру Рамот'ы, как делали уже сотни раз с тех пор, как она отложила яйцо, — Брекка говорила горячее, чем обычно; глаза Ф'нора жестко сверкнули. Робинтон сделал вывод, что взгляды супругов на сей раз расходятся. — Файры не понимают, что значит правильно или неправильно, — продолжала Брекка.

— Придется им это усвоить… — начал Ф'нор гораздо резче, чем того требовало благоразумие.

Робинтон поспешил вмешаться, чтобы не дать двум любящим сердцам окончательно поссориться.

— Боюсь, что мы — те, у кого нет драконов, — слишком многое позволяем своим маленьким любимцам. Всюду таскаем за собой, не расставаясь ни на миг, носимся, как с поздними детьми, потакаем всем их шалостям. Я считаю, что если мы попробуем быть с ними построже, это окажется невысокой ценой за сегодняшние треволнения.

Ф'нор немного смягчился.

— Но представь себе, Робинтон… А если бы яйцо не вернули? — Плечи всадника судорожно дернулись, он провел ладонью по лбу, словно пытаясь отбросить тягостные воспоминания.

— Если бы яйцо не вернули, — с неумолимой уверенностью произнес Робинтон, — началась бы битва между драконами! — он вложил в эти слова всю силу убеждения, весь свой страх перед столь ужасным исходом.

Ф'нор энергично потряс головой.

— Нет, Робинтон, разве до такого могло дойти? Твоя мудрость…

— Мудрость?! — слово вылетело из уст разъяренной госпожи Бендена, словно свист бича. Лесса застыла на пороге — тело напряжено, как струна, лицо побледнело от гнева. — Мудрость? Мудро ли допустить, чтобы такое преступление осталось безнаказанным? Как мы можем смириться с подобной гнусностью? — ее глаза метали молнии. — Зачем только я привела их из прошлого? Стоит вспомнить, как я умоляла этого мерзавца Т'рона прийти нам на помощь… Хороша помощь! Он решил помочь себе — похитив яйцо моей королевы! Если бы только можно было вернуть все назад! Я никогда не сделала бы такой глупости!

— Глупость — вести себя так, как ты делаешь сейчас, — холодно заметил арфист. Теперь он ясно представлял, что слова, которые ему предстоит сказать здесь, в зале Совета Бендена, перед лицом предводителей Вейров и главных мастеров, могут настроить против него весь Перн. — Главное, что яйцо на месте…

— Да, ноя…

— Ведь именно об этом ты мечтала всего час назад, верно? — повысив голос, спросил Робинтон. — Ты ведь хотела, чтобы яйцо вернули. И, чтобы добиться этого, ты имела полное право начать войну — никто не стал бы тебя винить. Но яйцо вернули. Так что же теперь — развязать войну из мести? Нет, Лесса, этого делать нельзя. Месть — недостойное чувство! — Робинтон задумчиво покачал головой и продолжал: — Если ты хочешь успокоить свою королеву и свое уязвленное самолюбие, то подумай вот о чем: они потерпели неудачу! Остались без яйца! Их выходка заставила все Вейры вспомнить о бдительности, так что во второй раз подобный фокус не пройдет! Пойми же, Лесса, они упустили свой единственный шанс. Их последняя надежда возродить вымирающих на юге бронзовых потерпела крушение. Их план провалился. И теперь перед ними — пустота… ни будущего, ни надежды. И ты, Лесса, уже не можешь ухудшить их положение. После того как яйцо вернулось на место, ты, перед лицом всего Перна, не имеешь больше права на месть.