Дмитрий Казаков - Солнце цвета крови

Гавейн, не прерывая атаки, ударил еще раз — тычком в живот. Удар получился не сильным, но ни увернуться, ни отразить его Сигфред не успел. Острие с характерным скрежещущим звуком вдавилось в кольчужные кольца.

— Ой! — вырвалось у кого-то из викингов.

Но кольчуга выдержала. С лица Сигфреда слетело сонное выражение, сменившееся гримасой острой боли, а движения обрели стремительность. Кулак берсерка с легким звоном ударил в висок рыцарю. Тот даже не пошатнулся, а Весло с воплем отскочил, дуя на ушибленные костяшки.

— У-у, железная башка! — прорычал он.

Глаза Сигфреда стремительно алели, из движений исчезала похмельная вялость. Из щуплого и не очень сильного юноши он превращался в свирепого воина, способного сражаться, не замечая ран, не чувствуя боли и страха, биться до того момента, пока он не свалится от усталости или мертвым…

Нападение его было стремительным, словно порыв северного ветра. Но рыцарь ждал его. Лязгнули, столкнувшись, клинки, и дальше начался почти непрерывный звон, точно в кузнице, когда работают несколько молотобойцев. Сигфред кружил вокруг Гавейна, рыча, как охотничий пес на медведя, а тот вертелся волчком, отражая сильные удары.

Как можно так двигаться в тяжелых металлических доспехах, Ивар понять не мог.

Верх пока не брал никто. Боевое неистовство берсерка разбивалось о мастерство рыцаря.

Клинки лязгнули еще раз, и поединщики отскочили друг от друга. Сигфред скалился, как разъяренный волк, на лице его пламенела свежая царапина. Выражения лица Гавейна нельзя было рассмотреть за забралом, но на грудной пластине его панциря виднелась глубокая вмятина. Вторая красовалась на плече.

— Кари сюда, быстро! — скомандовал конунг. — Не хочу, чтобы Сигфред убил рыцаря!

В то же мгновение Сигфред вновь бросился вперед. Поднырнул под меч противника и тут же едва не покатился по земле, сбитый ловкой подножкой. Ивару показалось, что он слышит скрип связок, удерживающих тело в невероятном положении.

Гавейн, должно быть, рассчитывал, что это ошеломит воина с севера. Но он просчитался. Не обращая внимания на нацеленный в грудь удар, Сигфред одним скачком преодолел разделяющее поединщиков расстояние и, врезавшись в рыцаря, сбил того с ног.

Раздался грохот, точно опрокинулась повозка с железом. Остервенело рыча, усевшийся на противника берсерк лупил кулаками прямо по шлему рыцаря, а тот бессильно скреб пальцами по земле, пытаясь подняться.

— Кари! — рявкнул Хаук.

Огромный викинг неспешно двинулся вперед. Здоровенной лапищей он ухватился за плечо Сигфреда и легким движением оторвал его от поверженного Гавейна. Сигфред колотил руками во все стороны и шипел, будто рассерженная кошка, но поделать ничего не мог. Кари Ленивый встряхнул его пару раз, и боевое безумие начало потихоньку спадать с молодого викинга.

— Снимите с него шлем! — Повинуясь приказу, Ивар бросился к рыцарю. На шлеме от кулаков остались изрядные вмятины, забрало было погнуто так, что не поднималось.

Некоторое время возились, разбираясь с застежками, хозяин же доспехов, похоже, был не в состоянии ничего подсказать. Когда наконец сняли шлем, то увидели, что на лице Гавейна застыло выражение, которое бывает у упавших с большой высоты. В светлых глазах плавал туман.

— Да, крепко ему досталось, прямо по железному горшку, — проворчал Хаук, подходя, и тут же хлопнул рыцаря по щеке, резко и сильно. — Очнись, сэр Гавейн!

Паладин вздрогнул, и туман безмыслия в его глазах начал таять.

— Так нельзя… — пробормотал он несколько растерянно. — Он уронил меня не мечом…

— Ну и что? — пожал плечами конунг. — Это мы не обговаривали. Ты потерпел поражение. Мы остаемся в замке, а ты можешь ехать к своему королю. Передавай ему пламенный привет и пожелания удачи!

Не пришедшего в себя до конца рыцаря поставили на ноги и повели к воротам, бережно придерживая под руки. Ивар нес меч, выпавший из руки Гавейна, Нерейд тащил помятый, точно побывавший под обвалом шлем. За спиной ругался, посасывая окровавленные кулаки, Сигфред.

Рыцарский конь с висящим у седла щитом с изображением сокола обнаружился около останков гигантского дуба. Срубивший дерево Вемунд продолжал все так же мирно спать. Рядом с ним валялась секира.

Гавейна в четыре руки посадили на лошадиную спину. Шлем привесили на крюк у седла, а меч Ивар ухитрился впихнуть в ножны. Нерейд хлопнул коня по крупу, и тот, неуверенно перебирая копытами, двинулся к лесу.

Вновь впавший в прострацию рыцарь сидел неподвижно, слегка покачиваясь. Вскоре он скрылся за деревьями.

— Клянусь языком Локи, — проговорил Нерейд, глядя на сгубленный дуб. — Этот свинтус вчера переспорил меня! Вот только если он сам об этом не вспомнит, я ему не скажу!

Глава 7

ВОИНЫ СЕВЕРА

Голова гудела, точно колокол, в который так любят колотить поклонники распятого бога, пришедшие в Британию с юга. Внутри черепа плавал туман, и Гавейн ощущал лишь, что сидит на спине лошади. Но вот куда он едет и зачем — это оставалось загадкой…

Где-то невдалеке рыцарь услышал тихое журчание. «Нужно умыться, — мелькнула мысль, — тогда мне полегчает…»

Журчание стало громче, под копытами заплескала вода, и Гавейн натянул поводья. Выученный боевой конь послушно остановился. Рыцарь спрыгнул с седла, оказавшись по колено в холодном и очень прозрачном ручье.

Нагнувшись к воде, он обнаружил в ней чье-то лицо — волосы на голове встопорщены, светлые глаза вытаращены, словно у рака. Не сразу Гавейн догадался, что это его собственное отражение.

«Что со мной? — подумал он, зачерпывая горстью воду и плеща себе в лицо. — Неужели меня заколдовали? Но кто? Черный Рыцарь? Но зачем ему это?»

От холодной воды кожу стянуло, по шее забегали мурашки, а зубы заныли. Словно разбуженные неприятными ощущениями, стали возвращаться воспоминания. И они оказались на редкость болезненными…

Сжав кулаки и не обращая внимания на то, что вода заливается в сапоги, сэр Гавейн застонал. И как он мог такое забыть? Не иначе удары по шлему были очень сильны…

Он вспомнил все — и захваченный замок, и странных воинов с севера, победивших прежнего хозяина замка, могущественного и беспощадного колдуна. В памяти всплыл поединок, закончившийся столь странным образом, и вновь заболела голова, напоминая о доставшихся ей ударах.

Меч свой рыцарь обнаружил у седла. Тут же висел и шлем, с такими вмятинами, точно по нему молотили здоровенной дубиной.

«Надо известить короля!» — подсказало ему чувство долга, когда он вновь начал впадать в беспамятство. Спорить с этим чувством рыцарь не стал. Пересилив себя, Гавейн медленно, без обычной ловкости забрался в седло и пришпорил скакуна.