Василий Доконт - Зимняя охота короля

Вустер с Паджеро тоже времени зря не теряли. Склонившись над картами, они прикидывали кратчайшие пути до владений Лонтиров от столицы (на случай, если король прикажет Раттанарскому городскому полку открыто двигаться туда), и от побережья — для добровольцев Ларнака, чьё участие в будущей битве с хафеларским Безликим было частью плана Василия. Королева Магда не мешала секретничать ни своему военному министру, ни приёмному сыну, оказывая им всяческую помощь в снабжении — снаряжением и припасами — силами всего Кабинета, без лишних вопросов и неумеренного любопытства…

— Сир, — к королю и магу присоединился Эрин, — может, за рудокопами послать? Пока время ещё есть. Бренн быстро соберёт…

— Они не смогут скрытно добраться до места, генерал, — это уже подошёл Тусон.

«— Соргонский твикс — сладкая парочка, — не умолчала Капа. — Прямо, не разлей вода…»

Король улыбнулся на её слова, но не ответил.

— Как это — не смогут? — возмутился князь. — Да гномы по лесу пройдут — веточки не сломают, травинки не согнут. Для гнома лес — дом родной…

— Ага, гномы — это низкорослые эльфы, — поддразнил его командор. — Да и какие травинки зимой…

— Нет, сир, я серьёзно…

— Сначала вместе посмотрим на гору. Там и решим: сумеем быстро её разобрать — соберём всех, кого сможем. Нет — значит, погодим…

Наконец, мост готов. Первыми двинулись по нему гномы Эрина после строгого королевского наказа:

— Переходить полусотнями! Идти не в ногу! И постарайтесь не топать — развалите переправу…

Продвижение вглубь Эрфуртара отряда раттанарских дворцовых стражей назвать очень спешным никак не получалось. На четвёртый день наступления на Эрфурт небольшая армия Илорина находилась всего в полудне быстрой скачки от берега озера, пройдя примерно треть пути до столицы. Причиной множества задержек служило не опасение неожиданной атаки вражеских войск. Этого, как раз, лейтенант не боялся: разведка доносила об отсутствии пустоголовых вблизи от расположения его отряда. Задерживали постоянные встречи с местными жителями, которые пользовались любой удобной возможностью для расспросов и долгих бесед о своём будущем под властью Седобородого.

В каждом населённом пункте, в который вступали стражи, тут же возникал стихийный митинг, и начинались разговоры, сочетаемые с докладами, просьбами, а то и требованиями к господам освободителям: навести порядок после месячного правления Разрушителя. Как правило, исполнение требований сводилось к наказанию пустоголовой администрации, в зависимости от степени нанесенного ею вреда своим согражданам.

Если вина того стоила, лейтенант приказывал преступника вешать. Прочих же отдавал толпе: разбирайтесь сами — судите, рядите, порите — у меня же с собой тюрем нет, сажать некуда. Как бы не мешали эти встречи его планам, Илорин мирился с ними, понимая, что более-менее надёжный тыл — половина успеха затеянной им операции. Тыл — это и снабжение, и информация, и какие-никакие людские резервы: желающих присоединиться к стражам находилось немало, и, взяв некоторых, из остальных лейтенант формировал силы местной самообороны. Тоже, нужно сказать, дело необходимое — на случай появления в тылу банд из недобитых на озере разрушителей. Семь сотен всадников! Всего лишь семь сотен всадников — против целого королевства. Нет, без дипломатии никак было не обойтись…

После одного из таких митингов рота Яктука догнала стражей Илорина. И состоялась встреча двух лейтенантов, которые совсем недавно, чуть больше месяца назад, молодыми петухами наскакивали друг на друга у ворот дворцового арсенала. Они, конечно, виделись и после этого, но мельком и исключительно по делу. Сейчас же им предстояло вступить в длительные отношения, при том ещё и не равные: Яктук попадал в подчинение к командиру дворцовых стражей. Неравными отношения были и оттого, что Илорина уже окутал ореол народного героя, воина-победителя, в то время, как Яктук ходил в зелёных необстрелянных лейтенантах. Поединок с бароном Фехером явно ни в какое сравнение не шёл с ледовым побоищем.

Несколько лет возрастной разницы между лейтенантами, ранее почти не заметных внешне, сейчас резко бросались в глаза. Одна-единственная битва состарила Илорина на добрый десяток лет, и вид командира стражей поразил не только Яктука: ещё три пары глаз с жадным любопытством вглядывались в изменившиеся черты его лица:

— Похудел-то как!

— Лицо совсем серое…

— И скулы заострились…

— Да он же седой, девчонки!

— Где, где седой?

— Виски и прядка за левым ухом…

— И точно — седой!

— Бедненький…

Конечно же, три отчаянные подруги не усидели в особняке баронессы Лонтир, и, конечно же, справиться с ними и — не взять, Яктуку оказалось не по силам. К тому же, рота шла в Эрфуртар, и, значит, к Илорину, а матримониальные планы Огасты и Сальвы, в отношении Сулы, требовали личного присутствия всех трёх дам подле объекта предстоящего замужества. Сейчас неразлучная троица наблюдала, как Яктук отдал рапорт, как передал Илорину письмо короля, как тот осторожно вскрыл свиток и прочитал, не торопясь:

«Здравствуйте, Илорин!

Первое, что хотел бы вам сообщить: со вчерашнего дня вы уже капитан. Патент вы получите вместе с моим письмом.

Вы приняли верное решение — Эрфуртар надо брать сходу, пока пустоголовые не опомнились от разгрома и не набрали новую армию. После гибели Безликого это будет для них сложнее, но вероятность такая, всё же, есть. Я, как и вы, надеюсь, что Безликий в Эрфуртаре был только один, но будьте осторожны: мы оба можем ошибиться в своих надеждах, и вы окажетесь в очень трудном положении. Единственное подкрепление, которое я могу предоставить в ваше распоряжение — рота Водяного. Возможно, удастся направить к вам сколько-то солдат из Аквиннара, но твёрдо обещать этого не могу: в Аквиннаре каждый меч дорог. Попробуйте поднять на Разрушителя местных жителей.

Желаю дальнейших побед, капитан, и знайте: я доволен вами!

Король Василий».

Вместе с письмом и капитанским патентом Яктук привёз Илорину ещё один подарок от короля — знамя для его отряда. Как и задумал Василий, это было изображение, на белом шёлковом полотнище, медвежьей головы, увенчанной Хрустальной Короной, в окружении шитых золотом букв: «РАТТАНАР, ДВОРЦОВАЯ СТРАЖА». Золотая бахрома по краям и золотые кисти на древке довершали великолепие знамени. Куда и делась вся строгая взрослость новоиспеченого капитана: Илорин улыбнулся, и прежнее, мальчишеское лицо, проступило сквозь нынешнее, серое и исхудавшее. Только седина на висках да седая прядка за левым ухом никак не уступили проблеснувшему молодому задору.