Василий Доконт - Зимняя охота короля

А Судьба разошлась от души, не только предвосхищая планы короля, но и корректируя их на свой, судьбоносный лад. По истечении всего нескольких часов после приезда Ваджира прибыл ещё один вестник, и король, прочитав очередной образец эпистолярного жанра командира раттанарских дворцовых стражей, надолго замолк, уставившись куда-то в стену шатра, затем произнёс в сердцах, то ли досадуя, то ли радуясь, целую речь, адресованную лейтенанту.

— Мальчишка! Сопляк! — воскликнул король, открыв рот после долгого напряжённого молчания. — Ремня бы ему, паршивцу! Это кем же он себя возомнил? Полководцем? Королём? Богом? Неужели никто и никогда не учил его дисциплине? Паджеро! Паджеро виноват, что Илорин не считается ни с кем в этой армии, в этой стране, в этом мире!.. Но какой же, чёрт возьми, он молодец! Учитесь, господа командиры, бить врага при любой возможности… Бить так, как готов его бить лейтенант дворцовой стражи Илорин… Наказать бы паршивца, да нельзя — герой! Героев если наказывать — тогда самому придётся все подвиги совершать… Вестнику — рта не раскрывать. Узнаю, что болтает — язык отрежу. Сержант Клонмел, молчание вестника — на вашей совести. Мы все выступаем на Эрфуртар, господа, ибо наш авангард уже там, и освобождает ещё одно королевство. Нет, вы только почитайте, что этот нахальный лейтенант пишет своему королю… — но письма Илорина король, противореча своим словам, никому прочитать не дал и спрятал его глубоко-глубоко в нагрудном кармане камзола, для чего задирал кольчугу, повернувшись спиной к командирам своей армии. — А магов Бальсара отозвать немедленно, и пусть ждут нашу армию вот здесь, на берегу реки Искристой… Приказываю им — быть там первыми…

Позже, оставшись один, король снова взялся за письмо Илорина:

«Ваше Величество! Сир!

Я сознаю всю тяжесть совершённого проступка, но не вижу никакой другой возможности, чтобы сходу взять в свои, простите, в Ваши, руки власть в Эрфуртаре. Сегодняшняя битва унесла половину моих стражей во владения Поводыря, и всю оставшуюся жизнь мне будет стыдно и перед собой, и перед другими людьми, если я позволю их гибели остаться безнаказанной… и не использую шанс, который они нам дали, умирая на льду Глубокого…»

«— Что ты об этом думаешь, Капа?»

«— Илорин достоин высокой награды, сир. Похоже, что не все в Вашем окружении смотрят только Вам в рот. Кое-кто мыслит вполне самостоятельно, и грамотно мыслит при этом, сир…»

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

— Извините, что не дал вам отлежаться, мастер, но время не ждёт. Мы с Клонмелом нашли, вроде бы, подходящую горку, но нужен взгляд специалиста, чтобы убедиться наверняка.

— Я бы всё равно не улежал в лазарете, сир… Да и не так уж сильно меня беспокоит эта шишка, — Бальсар поскрёб ушибленный о пенёк затылок. — Спасибо, жрицы Матушки почти привели мою голову в порядок, вот только долго стоять не могу: ноги подкашиваются…

— Так сядьте, Бальсар… вот на пенёк, хотя бы…

— Я лучше на сани присяду — хватит с меня уже пеньков…

Василий с Бальсаром смотрели, как споро наводят маги переправу через реку. Идти, конечно, можно и по голому льду, но риск был слишком велик: треснет лёд под тяжестью одетых в железо людей и гномов, и — прощай все хитрые планы короля. Не говоря уже о глупых потерях среди раттанарских солдат. Самым трудным в этом походе было незаметно свернуть с дороги, ведущей на Скиронар и на озеро Глубокое, свернуть и не оставить никаких при этом следов. Что не проблема для лета, зимой — дело почти невыполнимое из-за предательского снежного покрова, который, разрушив, на место уже не уложишь.

Исхитрились, всё же. И роты священных отрядов вместе с гномами Эрина скрылись в лесной чаще. Место поворота к реке спрятали за насыпными сугробами, в которые воткнули множество небольших сосёнок, передвинув лесную опушку к самой дороге. Полк Паджеро остался отдыхать в городских казармах до особого приказа. То есть, дожидаться, пока маги наладят переправу через реку Искристую, и Эрин с Тусоном перебросят свои отряды на тот берег. Ларнак же всё ещё бродил по берегу Моря Гоблинов, проверяя боеспособность заградителей и пополняя свой добровольческий отряд. Пятый заградительный по приказу короля был переподчинён Ларнаку: так Василий утверждал уже происшедшее, пытаясь взять под свой контроль как можно большее количество случайных событий. А роту Водяного, после погребения стражей, павших на льду Глубокого, и оказания помощи раненым, Яктук, по приказу короля, повёл в Эрфуртар, на поддержку Илорина. Недовольным таким решением опытным командирам король сказал:

— Я, господа, надеюсь, что особых сложностей у молодёжи в Эрфуртаре не возникнет. Этот поход — скорее поход за славой, чем за шкурой врага. Пусть молодые тешатся, а вы мне здесь нужны: без вас мне не управиться…

Для переправы Василий выбрал место в самой глухомани, где и лесники бывают не часто — что уж тут говорить о случайных прохожих, не нужных свидетелях исчезновения армии короля. Ширина реки Искристой здесь не превышала трёхсот метров, но переправа усложнялась тем, что лёд был тонок и ненадёжен из-за бьющих со дна реки ключей. Солдаты рот и гномы валили лес, обрубали сучья и выкатывали брёвна на поверхность льда, где маги Бальсара выкладывали бревенчатую тропу на тот берег, такой же безлюдный и лесистый, как этот.

Работали слаженно и быстро, и уже к вечеру король рассчитывал переправиться, а к утру — добраться до владений Лонтиров. Эрин с Тусоном и Бальсар были, наконец, посвящены в королевские замыслы, и сочли их слишком сложными и громоздкими. Впрочем, очередной вестник от Готама развеял их сомнения в необходимости действий Василия. Как оказалось, поток хафеларских беженцев резко иссяк: граница с Хафеларом была перекрыта наспех сооружённой с той стороны стеной, и прервалась всякая связь с хафеларским пограничным отрядом. Это Разрушитель принимал меры по обороне Хафелара, резонно считая: следующий удар Василий нанесёт именно на Хафелар, чтобы не оставлять в своём тылу вражеских войск при дальнейшем наступлении на север Соргона.

А в грядущем наступлении никто не сомневался. Участившиеся стычки с пустоголовыми на границах Аквиннара, да и внутри самой этой многострадальной территории, не могли не натолкнуть короля на единственный способ их прекращения: разгром Безликих по всем королевствам. Нежданная победа на озере Глубоком вскружила головы даже самым осторожным и осмотрительным. И не рваться в бой с Разрушителем в аристократических кругах двух соседних королевств, Раттанара и Скиронара, вдруг стало признаком дурного тона, чуть ли не доказательством измены. Хайдамар же сия чаша миновала — месячная осада выветрила все романтические бредни из голов хайдамарцев, да и постоянная угроза нового нападения Безликого никак не способствовала головокружению от чужого успеха.