Оксана Панкеева - Обратная сторона пути

    — Ты разбираешься в некромантии?  — заинтересовался Мафей, не смея верить в такую удачу.

    — Нет, это не некромантия. У меня просто и восприятие, и воздействие завязаны на негативные эмоции. Воздействие  — на страх, на стыд, на гнев или безысходность, в общем, ничего хорошего я человеку сделать не могу. А восприятие  — только на страх.

    — То есть ты воспринимаешь не все чувства, как Диего и Орландо, а только страх?

    — Не-ет, вот ты опять не понял. Это не эмпатия и не чтение мыслей, это особое такое знание... Я могу посмотреть на человека и узнать, чего он боится. Не сам страх почуять, как эмпаты, а источник и объяснение этого страха. Теперь улавливаешь связь? Если кто-то боится, как бы не узнали о его тайных чувствах, то я о них непременно узнаю. Из-за этого самого страха. А если я сама боюсь, как бы кто не узнал о моих  — потому что ну дура же дурой тогда буду выглядеть,  — тут и срабатывает подсознание. Раз боюсь, значит, узнают. Понял теперь?

    — Ага,  — завороженно кивнул Мафей.  — И что, сегодня, пока все скандалили, ты потихоньку стояла и слушала, чего мы все боимся?

   Саша усмехнулась.

    — Когда вы скандалите, вы в этот момент ничего не боитесь, потому что мысли у вас в другую сторону направлены. Только извечные страхи можно разглядеть, но они в целом у всех одинаковы  — умереть, потерять близких... есть еще навязчивые страхи, которые никогда не оставляют, их тоже видно. Или слишком реальные, чтобы о них забывать, как, например, у твоего дяди.

    — Серьезно?  — Не то чтобы Мафей так уж искренне изумился  — почему бы дяде и не иметь какой-нибудь глубоко скрытой фобии, тем более если угроза реальна?  — но ему показалось, что чем шире он откроет рот от удивления, тем охотнее юная ведьмочка сообщит что-нибудь еще. -- Чего такого может бояться дядя Пафнутий?

    — Обернуться и покусать кого-нибудь. Он правда оборотень, или это его глючит так?

   Вот тут Мафей действительно на время потерял дар речи от изумления.

    — Впервые слышу! Дядя всегда был нормальным человеком и отличался от прочих членов семьи именно здравостью рассудка.

    — Тем не менее он все время боялся, как бы не случилось чего-нибудь такого, что могло бы его неожиданно напугать. Потому что от испуга он может обернуться, а его амулет, который контролирует разум в животном обличье, перестал работать. Оборачивается же он, насколько я поняла, в какого-то крупного хищника, опасного для окружающих. Если, конечно, это правда, а не выверты больной психики.

   Мафей подумал и признался, что он охотнее поверит в то, что его дядя в самом деле оборотень, чем в то, что он сумасшедший.

    — А почему ты не знаешь?  — удивилась в свою очередь Саша.

    — Наверное, это скрывают специально. Он ведь король. Может, королям не положено... Демоны его знают...

    — Имидж портится?  — понимающе усмехнулась девушка.  — А что, вполне себе объяснение. Дедушка твой тоже, наверное, скрывает?

    — Что, и дедушка?  — потрясенно переспросил Мафей.

    — Ага. У него тоже амулет не работает, и он боится в беспамятстве куда-нибудь улететь или обернуться человеком на не подходящей для этого высоте. Ты и этого не знал? Ну, раз уж я взялась выдавать тебе твои же семейные секреты, кузен твой тоже оборотень.

    — Который?

    — Тот, который так смешно головой встряхивает, ну точь-в-точь как собака. Его второе обличье ни ему, ни окружающим не опасно, но выглядеть он при этом будет полным идиотом, потому и боится.

    — То-то он так собак любит...  — Столько непонятного и необъяснимого вдруг обрело логику, столько вопросов получило ответы, что Мафей даже отвлекся от разговора, пытаясь упорядочить все это в голове. Надо же, сколько он всего не знал и даже не догадывался... Интересно, а Шеллар знал? А придворные маги? Нет, мэтр Силантий  — вне всяких сомнений, вот, кстати, почему придворные маги в Поморье традиционно принадлежали только к одной школе... А все остальные?

    — Мафей!  — окликнула Саша, едва пауза в разговоре затянулась достаточно, чтобы понять  — один из собеседников о другом забыл.

   Задумавшийся принц встрепенулся.

    — Да?

    — А та девчонка, которая меня звала пройтись... Это и есть жена Диего?

    — Ну да, там, по-моему, и без уточнений видно,  — удивился Мафей.

    — Ну тебе, может, и видно, а я себе его жену представляла... Ну, такой, вроде кузин и тетушек ветви Кирин... а она совершенно обычная, и ножки-палочки точь-в-точь как у меня, а на голове я вообще молчу что.

    — Да перестань!  — возмутился Мафей.  — Она последнее время очень похорошела! Вот как только забеременела, так и грудь выросла, и ножки стали не палочки, и даже волосы легли. То ты, наверное, тоже уловила ее страхи, вот у тебя и перекосило картинку. Она вечно боится, что у нее то не так, и это не этак, и все вокруг видят и чего-нибудь нехорошее о ней думают...

    — Да нет, как раз в тот момент она ничего такого не боялась, у нее все страхи были за Диего, за ребенка и еще за какого-то дядьку, который остался где-то в логове врага в большой опасности. Я-то как раз видела то, что есть, что видно глазами. А ты  — нет. Значит, она носит девочку, и эта девочка ветви Кирин фонит на всех мужчин своей фамильной притягательностью. Но я не красоту ее дивную хотела обсудить, хоть и приятно, что не одна я такая и что даже таким, бывает, везет в любви. Я хотела спросить, ты не в курсе, зачем она хотела меня увести и о чем «почирикать»? Может, есть что-то, чего я знаю, а ей знать не следует? Или хотела про Диего расспросить?

    — Да нет,  — честно признался Мафей, решив, что уклончивая тактичность в данном случае может обойтись дороже, чем прямой ответ.  — Скорей всего, утешить хотела. Она в позапрошлом году тоже несколько лун по Жаку страдала, и, наверное, у нее есть что утешительного по этому поводу сказать.

   Саша оторвала взгляд от собственных ботинок, которые сосредоточенно изучала последние несколько минут, и с величайшей заинтересованностью вперилась прямехонько в глаза.

    — Что, она ему тоже не понравилась?

    — Ну, понимаешь... на тот момент он уже встречался с будущей невестой...

    — Убиться, какое постоянство! То есть она хотела мне рассказать, как она сперва точно так же ревела, в потом пострадала-пострадала, да и нашла Диего?

    — Ну, наверное, что-то в этом роде...

    — Что ж, считай, я ей сэкономила кучу времени и сил. Можно уже не рассказывать.  — Она опять уставилась на носки ботинок и добавила:  — И чего я, в самом деле, как дура... эти девки хоть взрослые, их трахать можно. А я куда со своим малолетним сокровищем, которым только педофилов соблазнять?