Катарина Керр - Дни знамений

Так или иначе, что-то сделать было необходимо. Сперва он думал просто зарыть пластинку поглубже где-нибудь на задворках замка; но ее изначально предназначали для погребения, а значит, попав в землю, она может обрести дополнительную силу. Оставлять в своей комнате маг тоже не хотел – вдруг кто-то наткнется на нее случайно (а то и вздумает искать намеренно)? Ведь враг, создавший заклятие, все еще существовал, либо как честный противник где-то при дворе Кантрэ, либо как предатель здесь, в Керморе! Невину вскоре предстояло отправиться вместе с королем в его первый объезд по стране, а затем – на войну. Если взять заклятую пластинку с собой – вдруг мага возьмут в плен и обыщут?.. Приходило ему также в голову и то, что, попадись этот предмет на глаза кому-то из друзей или союзников Маррина, будет трудно объяснить им, зачем он это таскает с собой. Можно было бы отнести ее в какой-нибудь из больших храмов Кермора, но жрецы оказывались продажными, а храмы – доступными грабежу столько раз в былые времена, что о безопасности говорить не приходилось. Бросить в море? Свинец постепенно растворится, но это, опять-таки, может пойти во вред королю…

Он обдумал также вопрос, рассказывать ли Маррину о проклятии, но решил в конце концов, что не нужно. Маррин должен был хотя бы на протяжении наступающего лета излучать абсолютное спокойствие и уверенность, если хотел поправить пошатнувшийся дух народа в своем новом королевстве. Малейшее проявление тревоги запятнало бы его золотой ореол и могло бы привести к непоправимым последствиям. Вновь и вновь возвращался Невин к этой задаче, пока не додумался, что в этом государстве есть одна особа, которая точно сохранит талисман в безопасности, по меньшей мере, на тот срок, пока потребуется – это королева. Пока война не закончится и Маррин не будет коронован как верховный король в Дан Дэверри, она не покинет Дан Кермора; а если Кермор падет и ее возьмут в плен, это несчастье будет означать, что Маррин погиб, и тогда свинцовая пластинка потеряет всякое значение.

В то самое утро он отправился к гному Отгону, кузнецу Серебряных кинжалов, которому выделили в пользование просторный дом под кузницу и жилье. Маг знал, что Горному народу можно доверять в отношении молчания, больше, чем кому бы то ни было из человеческого племени, но сказал Оттону только, что хочет заказать прочный ларчик из гномьего серебра для хранения опасной вещи, не упоминая даже приблизительно, что это за вещь. Оттон трудился день и ночь почти целую неделю и вечером, накануне отъезда короля, принес Невину весьма прочное и тяжелое, но притом красивое изделие с двойными стенками, двумя запирающимися крышками и потайным ящичком в дне, для хранения пластинки.

– Я могу запаять этот ящичек, а вы, господин мой, наложите на него парочку заклятий, – весело сказал Оттон. – Тогда сам Владыка преисподней не сумеет эту штуку извлечь!

– Будем надеяться. Но до чего же он тяжелый! Наверно, тридцать фунтов…

– Около того. Зато я пустил тут повсюду украшения, видите, как вы и просили, чтобы никто не удивлялся, почему он стоит в женских покоях. Я и сам дивлюсь, как ловко у меня вышли эти розочки. Женщины любят красивые цветочные узоры!

– Да и я их люблю. Ну, назови свою цену, и я добуду для тебя эти деньги!

Оттон довольно долго раздумывал, переминаясь с ноги на ногу, и по мучительным гримасам можно было судить, какая страшная борьба кипит в его душе. Наконец он вздохнул так, словно сердце его вот-вот разорвется, и сказал:

– Я ничего не возьму, господин. Пусть это будет подарком нашему королю и его прекрасной маленькой королеве!

– Оттон! Благодарю от всей души!

– Ха! Знаю, о чем ты думаешь: неужто настал такой день, когда гном палец о палец ударит бесплатно, а? – он широко ухмыльнулся и добавил: – Ну, я тоже себе удивляюсь…

Вечером Маррин собрал совет военачальников, последний перед выступлением в поход, а Невин воспользовался случаем навестить королеву; преклонный возраст позволял ему входить в женские покои. Беллира сидела на кресле с высокой резной спинкой, в окружении избранных ею женщин; рыжая кошка с четырьмя котятами расположилась у ее ног на зеленой шелковой подушке. Но и алое шелковое платье, и драгоценная брошь, приколотая на плече, лишь подчеркивали, как она молода и одинока, и Невин усомнился в правильности своего замысла.

Однако иного выбора не было, и когда она приветствовала его, тепло, но не забывая о разделяющем их ранги расстоянии, он по глазам понял, какой сильной она станет со временем.

– Ваше величество, прошу о милости: могу ли я переговорить с вами наедине?

– Разумеется, – она отпустила женщин грациозным взмахом руки. – Чуть попозже вернетесь, и тогда мы сможем и выпить вина, и закусить!

Улыбаясь и кланяясь, женщины удалились; слышно было, как они спускаются по лестнице, обсуждая, где бы найти служанку, чтоб принесла угощение. Невин, не спрашивая позволения, сел рядом с королевой и приступил к подробному рассказу, опустив лишь описание расчлененного младенца, щадя ее чувства. Она слушала внимательно, и глаза ее раскрывались все шире и шире.

– Возьмете ли вы эту вещь на сохранение, ваше величество?

– Непременно, однако я сожалею, что вы рассказали мне о ней. Если в этом ларце есть потайной ящичек, то вы могли просто засунуть ее туда и запечатать.

– Вам следует знать, что вы храните, ваше величество, и, кроме того, я никогда бы не отдал такую злую вещь в чьи-то руки, не спросив сперва согласия.

– Вы, конечно, правы. Хорошо, я наболтаю всякого насчет ларца, и буду складывать в него что попало, как если бы не придавала ему никакого значения. А если кто-то попросит его у меня, я откажу, под предлогом, что не хочу разбивать нежное сердце бедного коротышки Оттона.

– Отлично! Как раз то, что и нужно говорить, ваше величество!

Тем не менее, произнося эти слова, он ощутил приступ ледяного страха: ведь он сейчас преподнес опасность в дар… Глупости, раздраженно подумал он, – нельзя быть таким дурнем! Не может эта штука быть настолько опасной, я бы почуял! И, несомненно, с той минуты, как ее спрятали под гномье серебро и запечатали заклятиями, маг не ощущал никакого излияния злой силы ни от самой пластинки, ни от ларца…

На следующее утро они с Отгоном преподнесли ларец королеве; она искусно изобразила удивление и восторг, и даже поцеловала Оттона в щечку, после чего бедняга краснел, бледнел и заикался при всем честном народе, но с той поры душой и телом предался служению королеве.

Во главе большого войска Невин и Маррин выехали из замка; так начался тот поход, который впоследствии историки назвали «Пробуждение Речной долины», когда и лорды, и вольные отряды один за другим переходили на сторону нового короля, и надежда на победу из бессильной мечты превращалась в реальность. Но в то яркое утро, когда они покидали высокие стены и башни Дан Кермора, Невин не мог предвидеть ни успеха, ни поражения, и мог лишь уповать, что нашел верное решение в деле, частью которого был талисман с проклятием. Многие годы судили и рядили чародеи и жрецы, строя мудрые схемы и сложные планы, но теперь обстоятельства вышли из-под их контроля. Верховному королю сопутствовали не их ухищрения, а Предназначение.