Елизавета Дворецкая - Солнце Велеса

– Здравствуй, свет мой ненаглядный! – ласково ответила Семислава княжичу. – И вы, соколы, будьте живы! – Она приветливо кивнула отрокам. – А это что за красны девицы? – Ее взгляд с любопытством остановился на замерших Лютаве и Молинке. – Нет, молчи, я сама! – Она махнула пасынку, который только успел открыть рот, и шагнула ближе к девушкам. – Да вы никак князя Вершины угренского дочери! – скользнув взглядом по узорам на рубахах девушек, определила она. – Ну, здравствуй, Вершиславна!

– Здравствуй, Будогостевна! – Лютава тоже поклонилась, будто они и раньше встречались. У Семиславы тоже бровь не дрогнула. – Спасибо тебе за честь, что не поленилась выйти встретить.

Лютава слегка подчеркнула слово «выйти», стараясь подавить невольную зависть. Она умела выходить в Навь, где ее дух принимал облик волчицы, но не владела искусством «оборачиваться» в Яви.

Даже если Семислава угадала ее чувства, то не подала виду. Молодая волхва-княгиня настолько привыкла к тому, что она – лучше всех всегда и во всем, что это не возбуждало в ней никакого тщеславия. Она принимала свое превосходство как должное, умела радоваться ему, не задевая гордости других, всегда казалась веселой и приветливой, так что на нее было просто невозможно сердиться за все ее несомненные совершенства. И Лютава ничуть не удивлялась тому трепетному, самозабвенно-восторженному выражению на лице замкнутого гордеца Доброслава, которого сам он, захваченный своими чувствами, совершенно не замечал.

– Что ты примчалась, лебедь белая? – Доброслав слегка прикоснулся к руке своей мачехи, и впрямь, казалось, сотканной из чистейшего лебединого пуха. – Что там, в Гостилове? Что в доме? Все ли хорошо?

– Я в воде увидала, что ты нынче воротишься. – Семислава улыбнулась. – Уж как мы ждали тебя, сокол ясный, поджидали, сестра моя все глаза проглядела. Она ведь девочку в березень-месяц родила, а ты и не ведаешь!

– Девочку?

– Князь Светлоликой внучку нарек.

– Ну, спасибо за новость! – Доброслав улыбнулся.

– Да я не для того к вам спешила. Сказать хотела, чтоб не ездил ты в Гостилов, а поднимался дальше на Зушу, в Воротынец. Там сейчас и князь, и братья, и дружина. Там войско собирается, чтобы на Дон идти.

– А на Дону что?

– Плохо дело. Воевода воронежский, свояк наш Володыня, в первом же бою погиб, а Воислав лебедянский к нему на помощь не пришел вовремя. Хазары вверх по Дону идут, а путь заградить им некому. Если не выступим – на своей земле и нам их встречать придется. Отец тебя ждет, места не находит – все думает, приведешь ли ему подмогу.

Доброслав опустил голову, зажмурился и даже сжал зубы, пытаясь справиться со стыдом и досадой. Помощь нужна вятичам как воздух, а он проездил почти напрасно!

– Умер князь Велебор, – глухо произнес он. – Наследовала ему дочь, Избрана.

– Избрана! – вскрикнула изумленная Семислава. – Что ты говоришь?!

– Она! – Доброслав в досаде кивнул. – И разговаривать со мной не хотела, мало что на дверь не указала.

– Да, от Велеборовны нам дружбы не дождаться! – согласилась Семислава, знавшая молодую вдову. – Она что, замуж не вышла?

– Нет.

– Тогда… Добровзора бы к ней послать… – в задумчивости пробормотала Семислава. – Он у нас парень румяный да ловкий… А ты, сокол мой… – Она окинула пасынка взглядом, в котором явно читалось сожаление: и красив ты, и удал, да шея плохо гнется. – Ну, что же! Теперь поздно, теперь нам каждое копье требуется, не до разъездов. А девушек зачем везешь? – Семислава вспомнила о дочерях Вершины. – Или с угрянами сговорился, невест нам дали?

– Не дали, я сам взял. А теперь и приданое возьмем – полками оружными.

– Покорми людей, да и двинемся дальше, чтобы завтра к вечеру в Воротынце быть.

Наскоро поев заодно со всеми похлебки, закусив горсточкой земляники, набранной тут же на опушке, Лютава и Молинка вскоре снова оказались в лодьях. С мечтой о спокойном ночном отдыхе пришлось проститься.

Плыли всю ночь. Свою родную реку вятичи знали хорошо и не боялись налететь на мель. Наутро остановились, снова сварили уху, поели, наскоро передохнули и опять взялись за весла.

Под вечер две лодьи наконец приблизились к Воротынцу. Как большинство городцов, он был основан вятичами на месте древнего городища, давно покинутого прежними обитателями. Недавно, при князе Святомере, валы обновили и насыпали повыше; прежнее его название давно затерялось, и городец получил имя Воротынец – в знак того, что является крепко запертыми воротами земли вятичей. Именно на Зушу, через Сосну или другие притоки, лежал путь с Верхнего Дона. Здесь постоянно жил порубежный воевода Дедогость – младший брат Святомера, а при нем содержалась хорошо обученная дружина. Против хазар воевода Дедога не много навоевал бы, но в его задачу входило своевременно, в случае получения с Дона тревожных вестей, послать весть князю и поднимать ополчение окрестных волостей.

Слушая все это, Лютава невольно чувствовала робость. Крепость самим своим видом говорила о близкой опасности. До границ Хазарского каганата, проходивших по Северянскому Донцу, было еще очень далеко, но сама необходимость возводить стены говорила о том, что хазары могут добраться и сюда! Она никогда не видела хазар, и в ее представлении они стояли в одном ряду с давно сгинувшими обрами, с которыми еще на берегах Дуная немало воевали далекие предки кривичей.

По количеству постоянных жителей Воротынец если и превосходил Ратиславль, то не намного, но сейчас здесь кипело сплошное людское море. Вокруг располагался обширный воинский стан. Намереваясь выступить в поход уже в ближайшие дни, князь собрал сюда ратников со всех своих земель. Сколько хватал глаз, на лугах вдоль берега реки выстроились шатры, шалаши, дымили костры, шевелились, как казалось, тысячи человек. Из-за перелесков тоже доносился запах дыма – чьи-то дружины стояли и там. Столько народу разом Лютава и Молинка не видели никогда в жизни. Обе девушки невольно держались за руки, почти с ужасом думая: и с этими-то вятичами, настолько многочисленными, мы собрались воевать? Сохрани Макошь! Утешало одно: у вятичей имелся гораздо более грозный противник.

Пока высаживались, на берег сбежался народ. Княжича Доброслава здесь давно и с нетерпением ждали, и теперь со всех сторон на него сыпались новости, которые, впрочем, он уже знал от мачехи:

– Хазары, хазары идут!

– Воевода воронежский убит!

– Лебедяне отступили!

– Сколько селищ уже пожгли! Вот-вот до нас доберутся!

Было немало беженцев – тех, кто снялся с места при появлении грозных слухов и перебрался под защиту княжеского городца. Внутрь стен все они поместиться не могли, но все же рядом с князем и дружиной казалось спокойнее.