Любовь Пушкарева - Утраченный покой

Тони был задумчив, я тоже. Я считала, что ему надо повидаться с семьей, пусть не со всей, но хотя бы с отчимом или сестрами, но не знала, как начать разговор. В конце концов, я пошла напрямик

– А что твоя семья знает о тебе? Вы виделись с тех пор, как ты ушел из дома?

– Нет.

И замолчал.

– Так что они знают о тебе? – не отстала я.

– Ничего.

– Значит, они думают, что ты мертв или в тюрьме, или скололся…

Он молчал.

– Не слишком ли жестоко, а?

– А что я могу сделать!? Заявиться на семейный обед со словами «Здрасьте, а вот и я!»?

– Нет, ты бы мог где-нибудь встретиться с Чаком и коротко сообщить, что ты в порядке, узнать, в порядке ли он и твои сестры.

– Ты молчишь о матери… – буркнул он.

– Молчу, – согласилась я.

Какое-то время мы ехали в тишине.

– Хорошо, заедем, – решился Тони, – я повидаю Чака… и только.

– И только, – согласилась я.

Сказано – сделано, мы сделали крюк и остановились на ночь в небольшом городке в единственной гостинице, взяв уже по привычке один номер на двоих. Кровать оказалась огромной, а вот кресла или дивана, наоборот, не было, так что Тони улегся рядом. Учитывая, что последние сутки он вел себя тише воды, я особо не сопротивлялась. Ночью мне снился сон о том, как пес – смесь лайки и бойца – пришел и плюхнулся рядом. Мне тут же стало жарко, и я принялась спихивать псину и отодвигаться сама. В результате проснулась и, конечно же, обнаружила обнявшего меня во сне Тони. Пришлось его немного разбудить и заставить откатиться, но стоило мне уснуть, как всё повторилось снова. Тут я уже не стала тратить время на борьбу с оборотнем, а просто сбросила покрывало, позволив ему греть меня. Проснулась я на удивление отдохнувшей и полной сил – во время сна ТиГрей меня немного подпитал, и я припомнила слова Седрика о его способах кормления с волков.

– Ты и с Седриком так спал? – спросила я без всякой задней мысли.

Тони смутился и надулся.

– Мы оборотни, для нас прикосновения не означают в обязательном порядке прелюдию к сексу, – тут же принялся оправдываться он.

– Тони, ты чего? Мне ты это можешь не рассказывать – и так знаю.

Он вздохнул.

– Ну… Это ведь неправильно, спать в обнимку в одной кровати с мужиками. Кто после такого поверит… – он замолчал, оборвав себя. – Вот ты спрашивала, как я буду подчиняться женщине – а я рад, что сменил хозяина на хозяйку. Мне так спокойнее… намного.

– У вас сильная эмоциональная связь с Седриком, почти влюбленность, – констатировала я.

Он кивнул:

– И это неправильно. Так не должно быть.

– Да нет, именно так и должно быть, – ответила я. – Будучи лидером, на одном страхе далеко не уедешь, должно быть сочетание его с любовью.

– А на одной любви тоже далеко не уедешь? – вдруг спросил он.

– Ты ответь мне, – немного насмешливо отозвалась я.

– Ну да… Да. Нам нужно чуять силу.

– Всем нужно чуять силу, – невесело отозвалась я и отправилась в ванную.

Быстро позавтракав, мы выехали. Путь наш почти всё время пролегал между полями – федеральная трасса осталась в стороне. Тони нервничал: боялся и радовался одновременно.

14

За час до полудня мы подъехали к аккуратному фермерскому домику в окружении небольшого садика и сарайчиков. За усадебкой, чуть поодаль стояли загоны для скота и коровники.

– Аккуратненько… – обронила я.

– Да, наверняка Чак помощника нанял или даже двух…

– Ну, иди… Я подожду тебя в машине или прогуляюсь туда-сюда по дороге.

Видя, что он разрывается между желанием броситься на поиски отчима и необходимостью быть вежливым ко мне, почти приказала:

– Иди.

Тони выскочил из машины и мягкой пружинистой походкой умотал к коровнику. Я вышла из машины и примостилась на ограде загона.

Солнышко припекало… Мне вдруг стало не хватать запаха цветов, и начало раздражать еле слышное амбре навоза. Надо же, не так уж часто я бывала на своей цветочной ферме, однако успела привыкнуть к сочетанию солнца и ароматов цветов. Тут же вспомнила о флерсах – как там Лиан без меня… Все последние дни он усиленно кормил Пижму сам, не подпуская меня к нему, будто неосознанно ревновал, мол, нечего тебе на него время и силы тратить. Я не сдержала смеха, вспомнив эпизод, произошедший на прошлой неделе: Тони увидел кормление Пижмы. Лиан привычно «разбудил» того поцелуем в лоб – рацио, а после напоил, ну, конечно же, в поцелуе. Вид целующихся флерсов заставил Тони разве что не плеваться. Причем закончивший кормление Лиан так и не понял, что вызвало такую бурную негативную реакцию оборотня.

Все же Тони в нашей компании единственный почти-человек, к тому же абсолютно гетеросексуальный, если не сказать гомофоб. Ну да ладно, за последние годы это перестало быть недостатком в моих глазах. Я сочувствовала геям до сексуальной революции и рок-н-ролла, когда их тихо или не очень тихо линчевали в нищих западных штатах. Они были меньшинством, не такими, как все, мишенью для человеческой злобы и дурости. На их месте могли быть «ведьмы»-divinitas, да и были раньше. Но последние годы… Это что-то невообразимое. Выпячивать свои сексуальные предпочтения и гордиться ими – это как минимум пошло. А требовать себе каких-то благ на этом основании! Да, столкнувшись с таким лицом к лицу, легко пополнить ряды гомофобов. А еще этот растиражированный типаж «тонко чувствующего, всегда готового прийти на помощь, скрывающего за юмором свою ранимость» гея… Не знаю, где эти «идеальные геи»? Мне отчего-то попадались лишь мелочные, манерные, насквозь двуличные типы – сборища всех женских недостатков, но без наших достоинств. Хотя… может, я и предвзято к ним отношусь, оттого что толку мне от них никакого.

За этими мыслями я и не заметила, как у дороги показались Тони и… Чак. Приземистый, крепко сбитый мужчина лет за сорок со светло-русыми выгоревшими волосами и такими же, как бы выцветшими, серо-голубыми глазами не мог быть никем иным. Рядом с ним Тони вдруг стал напоминать подростка. Мой обманчивый и опасный волк улыбался во весь рот и нервничал, как пятнадцатилетний паренек на знакомстве с родителями своей девушки.

Я спрыгнула со своего насеста.

– Здравствуйте, мэм, – обратился Чак и протянул руку. Пришлось крепко пожать. Я переключилась на vis-зрение и замерла на мгновение – Чак был белым… Белее моего Вика, а подобных Вику я мало видела за свою довольно долгую жизнь.

– Ти сказал мне, что вы его босс.

– Да, как это ни странно, – ответила я с улыбкой.

– Тогда я приглашаю вас, мэм, в мой дом. Очень прошу не погнушаться моим гостеприимством и разделить с нами ленч, – глаза его при этом сверкнули веселой хитринкой.