Лишь милая ведьма поможет в фэнтезийном мире, который пережил конец света - Виталий Петров
— Кто такие городовые?
— Это… Они — охрана города. Стражи, которые подчиняются мэру. Твоих людей увели в город, но на правах пленников, а не гостей. Это уже случалось раньше с другими чужаками. Если ты окажешься там, то есть риск стать одним из них, и я не могу гарантировать, что с тобой будет после этого. Люди потеряли свою некогда человечность
— Тебя там считают чужаком или нет?
— Я… Я могу заходить туда, но… не хочу. В городе есть люди, которых я не хочу видеть.
— Понятно. А есть ли ещё какие-то города поблизости? — продолжил я задавать вопросы.
— В лесу остались только полузаброшенные села и один город. Я никогда не была в городах за пределами леса, но по старым рассказам в Речном городе там ситуация даже хуже, чем у нас. Некоторые из ближайших городов переселились в этот лес, но большинство погибло от болезней, голода или стало жертвой монстров.
— Эти болезни, связаны ли они с твоими ожогами на руках и ногах? — я решил всё же спросить про это, не нарочно взглянув на её обнаженные руки.
Со стороны Марты послышался недовольный тяжёлый вздох.
Я мигом повернул голову обратно, делая вид, будто читаю надписи на пачке с валидолом.
— Да, это связано с болезнями, но я не хочу об этом говорить. Никому.
— Извини, — пробормотал я.
— Угу… — буркнула она в ответ.
Между нами ненадолго повисла неловкая пауза.
— Твой дом захвачен пауком. Я правильно понимаю, что он добровольно не уйдёт оттуда?
— Да, так и есть. Это не простой паук, и я не могу его прогнать. Мне понадобится помощь.
— Собираешься позвать кого-то из Речного города? — спросил я, понимая, что от меня никакого толка не будет.
— Кого-то оттуда, да, — сказала она, едва слышно. — Но мне все равно нужна твоя помощь…
Глава 9. Ожидание и кошмары
Я сидел в столовой, грустно уставившись на жестяную тарелку перед собой.
В ней лежал квадратный кусок плавленого сыра, консервированное мясо с крупными частицами жира и заветренный салат из сухарей с фасолью. Всё это было неаккуратно размазано по тарелке и никак не вызывало аппетита. Более того, нам урезали суточную норму питания почти вдвое, и качество продуктов упало заметно. Медленно, железной погнутой ложкой, я зачерпывал содержимое и через силу вталкивал это в рот. Я не хотел есть, но это было необходимо. Когда возникали рвотные позывы, я запивал их обычной водой из рядом стоящего стаканчика. Мне так хотелось горячего чая, но его давно не было на складах, а остатки хранились у офицеров.
С трудом подняв голову, я осмотрел столовую, которая представляла собой стальную прямоугольную коробку с несколькими десятками столов с несколькими лампами на потолке и едва живым кондиционером у единственного входа. Это временное сооружение уже давно приобрело статус постоянного. За столами сидели военные в белой форме, выглядевшие усталыми, поникшими и совершенно безликими. Никто толком не разговаривал между собой, а единственным звуком, разрывающим тягостную тишину, был монотонный стук ложек.
Так продолжалось еще некоторое время, пока вдруг…
— Ааа!!! Черт возьми! Что это такое?!
— Ты чего орешь?!
— Уберите!.. Уберите это от меня!..
Неожиданно в другом конце столовой, прямо у входа, раздался пронзительный крик кого-то из солдат, и это серьезно насторожило всех остальных. Я мгновенно вскочил со скамьи, следом за мной еще несколько людей с моего стола, и мы поспешили в направлении источника звуков, проходя между двумя рядами столов. Солдаты начали подниматься, выглядывая из-за столов, стремясь выяснить, что произошло.
— Сели на свои места и продолжили приём пищи! — командным голосом окликнул я, приближаясь к последнему столу, у которого лежал солдат, свернувшись в калачик и дрожал.
Рядом с ним стояли двое мужчин, пытаясь привести его в чувства, но безуспешно. Вперёд меня вышел другой солдат в форме, который вышел со мной из одного стола.
— Что здесь произошло? Что с ним? — недовольно спросил он у солдат, стоящих рядом.
— Да хрен его знает, — ответил тот, кто пытался растормошить лежачего за плечо.
— Он на завтрак уже каким-то странным пришёл, — заговорил кто-то у стола. — Хмурился без конца и кривил рожу, словно горячее дерьмо жрал…
Я повернул голову к ним и пытался разглядеть их лица, но ничего не получалось.
— И в один момент он просто кинул в меня ложкой и начал орать как сумасшедший! — возмутился другой солдат.
— Он попытался встать со стула, но споткнулся и упал на задницу, а потом отполз к стене.
— Господа сержанты, честно слово, всё так и было, клянусь!
Вдруг хор голосов прервался вскриком лежащего.
— В еде! В еде жуки!.. Я сожрал эту дрянь и теперь… теперь не могу жить! — истерично завизжал он, схватившись за голову и пытаясь ногами отпихнуть людей рядом с собой.
Услышав о жуках в еде, я быстро подошел к столу. Один из солдат указал на его тарелку, но при тщательном осмотре я не обнаружил ничего подозрительного.
— Здесь ничего нет, — сообщил я, повернувшись к лежащему.
— Короче, вызываем…
— Ничего нет?! — воскликнул лежачий, вставая на четвереньки. — Нет?! А тогда что это такое?.. Бу… Буэ-э-э!..
Внезапно его начало сильно рвать — на пол полилась ручьём чёрная водянистая жидкость, в которой можно было разглядеть остатки съеденной еды, а также маленьких чёрных жучков размером с горошину… Оказавшись на полу, они начали резво расползаться в стороны. Увиденное вызвало во мне ужас, вмиг заставив забыть обо всем на свете.
— Мать твою!
— Всем на выход! Немедленно!..
* * *
Резко проснувшись, я какое-то время пытался унять сильную дрожь в теле.
Третья ночь подряд оканчивалась кошмарами, которые тем не менее я желал увидеть каждый раз, когда закрывал глаза перед сном. Страшные и неприятные картины из прошлого глубоко отпечатались в мозге. Даже травма головы с последующей потерей памяти не смогла окончательно стереть эти пугающие эпизоды прошлого. Каждый раз просыпаясь, я дрожал от страха, навеянного собственным же сознанием, но также по крупицам собирал память. Способ не из самых приятных, что стоит признать, но пока что единственный.
Откинув с себя гору одеял, я медленно встал с кровати и направился к импровизированному умывальнику в другом конце подземной комнаты. Всё происходило на автопилоте. Масляная лампа светила не прерываясь все три дня, пока я находился здесь, хотя свет уже не был нужен. В этих четырех
