Из бурных волн - Вал И. Лейн

— Что вы имеете в виду? Как… как вы вообще узнали об этом?

Как будто ожидая, что я задам этот вопрос, он указал на рабочий фургон, припаркованный напротив здания центрального офиса на другой стороне кампуса.

— Тебе нужно кое-что увидеть. — Он бросился к машине, а я последовала за ним. Можно было только догадываться, что он собирался мне показать. Я, конечно, понятия не имела, чего ожидать.

Садовник распахнул дверцу со стороны водителя и наклонился, роясь под сиденьем в поисках чего-то, что он явно положил туда с таким намерением. Затем, повернувшись ко мне, Рассел встретил мой пристальный взгляд, остекленевший, почти со слезами в уголках глаз. И сунул мне в руки газету.

— Не понимаю, — призналась я.

— Прочти. Первую страницу. — Его голос дрогнул, когда он указал на газету в моих руках.

Она была старой. Я почувствовала, как на страницах осел слой пыли и плесени, когда провела пальцами по пожелтевшей бумаге. Сглотнув, посмотрела вниз и прочла заголовок, датированный «19» июля 1988 года.

Местная исполнительница роли русалки утонула в море.

— Должно ли это что-то значить для меня? — спросила я, естественно, немного встревоженная упоминанием о русалках.

— Серена была моей дочерью. Они сделали это, — его тон стал твердым, как камень. — Она утонула не случайно. Она была убита. Они не смогли этого доказать. Но я знаю, что видел.

Я почувствовала, как участился мой пульс, и беспокойно заерзала.

— И что же вы увидели?

— Она участвовала в шоу русалок. И еще ей нравилось нырять с аквалангом. Однажды она пошла на пирс, и ее взяли с собой. Так получилось, что в тот вечер я рыбачил с пирса. Я видел того парня — Беллами — я видел, как он крался по берегу — и с ним еще одного парня — блондина.

Майло. Я заставила его продолжать умоляющим взглядом.

— Я понял, они замышляют что-то нехорошее. Они забежали под пирс. Когда я услышал ее голос — ее крик — я бросился бежать. Но пирс такой длинный. Когда добрался туда, там никого не было. Они исчезли, и она тоже. Там лежала женщина без сознания. Я отнес ее к телефону-автомату и вызвал скорую.

Я сделала глубокий вдох через нос. Как, должно быть, ему было больно переживать этот инцидент прямо сейчас, когда он описывал его мне.

— Но потом я сразу же отправился на поиски Серены на своей рыбацкой лодке. Я знал, что это был ее крик. Я проплавал всю ночь. Недалеко от острова я нашел ее, лежащую в воде, окровавленную. Эти ублюдки разрезали ее. — Он провел пальцем по воображаемому порезу на груди, и каждое движение причиняло ощутимую боль. Его губы дрожали, когда он заканчивал рассказ. Я стояла, потеряв дар речи, ловя каждое слово.

— И тут, откуда ни возьмись, прямо передо мной возник этот проклятый корабль. И капитан — сам дьявол во плоти — велел мне возвращаться на берег. Сказал, что убьет и моих жену с сыном, если я когда-нибудь вернусь. Я выстрелил в него, но пули прошли навылет, и он рассмеялся. Его нельзя было убить. А Беллами и еще кто-то находились с ним на корабле. Конечно, когда я рассказал об этом полиции, они мне не поверили. Корабль исчез вместе с капитаном и всеми остальными на нем. Они подумали, что я сошел с ума, а даже если бы это было не так, показания чернокожего человека мало что значили для них. А ее смерть квалифицировали как самоубийство. Дело закрыто, вот так просто.

Произнося последнее предложение, Рассел щелкнул пальцами. Затем он надолго замолчал, словно затаив дыхание. Я не могла найти слов, чтобы заполнить тишину. Наконец, он заговорил снова.

— Моя Серена, — он провел кончиками пальцев по изображению улыбающейся девушки на фотографии, — ей было всего восемнадцать.

Какое-то сочетание того, что он говорил, и искаженного выражения его лица действовало мне на нервы. Обычно спокойный, жизнерадостный садовник был сейчас на грани нервного срыва, и его губы дрожали, борясь с горем. Кто бы мог подумать, что этот пожилой человек, который так преданно заботился об ISA, все это время таил в себе такое темное бремя?

— Рассел, мне так жаль. Я не знаю, что сказать. — Я хотела положить руку ему на плечо.

— Ничего не говори, — отрезал он. — Просто имей здравый смысл держаться от них подальше, пока с тобой не случилось то же самое.

Последовало еще одно долгое неловкое молчание, и я снова опустила взгляд в землю.

— Можно мне это сфотографировать? — Наконец я набралась смелости поднять глаза и спросить.

— Ты же не собираешься делиться этим со всем миром в одной из этих социальных сетей, не так ли? — В голосе Расселла послышались нотки раздражения.

— Нет. — Я энергично покачала головой, будто чем сильнее трясти, тем больше подтверждаю правдивость слов. — Нет, конечно, нет.

— Ты мне не веришь. Ты тоже думаешь, что я сумасшедший.

— Нет, я… я верю вам. Поверьте мне, это не самое безумное, что слышала за последнее время. — Пока я говорила, чувствовала, как гнев поднимается у меня в животе и переполняет грудь. Если это было правдой, я позабочусь о том, чтобы Беллами и Майло никогда больше не увидели ни меня, ни моего ожерелья. Если это было правдой, часть меня была убеждена, что они с самого начала заслуживали своего проклятия. Они лгали мне, особенно Майло. Но в одном он был явно прав, когда сказал, что пиратам никогда нельзя доверять по-настоящему. — Я хочу, чтобы у меня было что-то, что можно было бы использовать против них, что-то, чего они не смогут отрицать, если вернутся за мной. — Я инстинктивно сжала пальцами ожерелье.

Когда Рассел замолчал, я начала отворачиваться, но потом оглянулась, когда мне в голову пришла внезапная мысль.

— Вы, случайно, ничего не знаете об этом ожерелье? — Рассел внимательно осмотрел кулон на моей шее.

— Извини, нет. — Он покачал головой, будто я поставила его в тупик. — Предполагается, я должен что-то знать об этом?

— Нет, — вздохнула я, стараясь не выдать ему больше никакой информации, которая могла бы сделать его еще более параноиком. — Просто интересно, видели ли вы его раньше.

Или знали, как использовать его силу, чтобы спасти страдающую галлюцинациями алкоголичку.

14. Слетевшая с катушек

Возвращаясь в общежитие, я низко опустила голову, в мыслях все еще крутились фрагменты рассказа Рассела. Капитан Вальдес настоящий монстр, если верить этому рассказу. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы не прокусить губу, когда я в отчаянии жевала ее и размышляла, действительно ли