Эхо старых книг - Барбара Дэвис
А еще он стал засиживаться допоздна с юной Мэрибет, дипломная работа которой была «весьма оригинальна, но нуждалась в руководстве». В его руководстве. Когда Эшлин прямо спросила, не подбирает ли он ей замену, муж обозвал ее истеричкой. Такой у него был способ самозащиты: отрицать все, даже если факты говорят о другом. Обвинять ее. Манипулировать. Переводить стрелки. Дэниел был мастером уклоняться от прямых вопросов.
До Эшлин доходили слухи и о других студентках. Одна из них якобы угрожала утопиться, когда он ее бросил. Другая вроде как сделала аборт и ушла из университета, получив солидный чек за молчание. Эшлин не верила сплетням, пока однажды днем не пришла домой раньше обычного и не обнаружила Мэрибет и Дэниела на кухне за приготовлением яичницы. Дэниел был в пижамных штанах. Мэрибет – в халате от «Брукс Бразерс», который Эшлин подарила супругу на Рождество, и со все еще мокрыми после душа волосами.
Как и следовало ожидать, Дэниел с ходу обвинил во всем Эшлин. Она мало его поддерживает, она недостаточно талантлива и женственна. Внезапно, в разгар всех этих упреков, Эшлин с ужасом осознала, что повторяет судьбу своей матери. Вечно покорной жертвы. Козла отпущения для эмоциональных срывов несостоявшегося и злого человека.
Тем вечером Эшлин ушла, не взяв ничего, кроме сумочки. Она просто хотела, чтобы все это поскорее закончилось. Однако Дэниел не собирался отпускать ее так просто. Следовало предвидеть, что он найдет способ ее наказать, оставить за собой последнее слово. Слишком поздно Эшлин осознала, кем ее муж был на самом деле: жестоким и расчетливым человеком, готовым уничтожить их обоих, если не сможет получить то, чего хочет.
И это ему почти удалось.
В тусклом свете шрам на ладони выделялся своей белизной: идеальной формы полумесяц делил линию жизни на правой руке пополам. Вполне символично, поскольку ее существование теперь как бы разделилось на две половины – до Дэниела и после. В последнее время шрам беспокоил ее небольшими вспышками боли – уж не связано ли это с отголосками, которые исходили от книг Белль и Хеми? Может быть, каким-то образом, подобно камертону, ее рана улавливала эти вибрации.
Возможно, пора немного отступить, сконцентрироваться на делах и дать своему увлечению загадочными книгами немного остыть, прежде чем читать дальше. Или вовсе о них забыть. Нужно составить к праздникам информационный бюллетень и отправить его в печать, а затем направить все силы на книги Гертруды и закончить работу над ними к Рождеству.
Эшлин поднялась со стула и пошла запереть дверь магазина. На ходу она наводила порядок: поправляла таблички и книги на полках, и только начала обдумывать варианты ужина, когда услышала характерный звон дверных колокольчиков.
Она подавила готовый вырваться стон. Ни одного покупателя за весь день, а теперь вдруг кто-то заходит в половине шестого.
– Извините, – сказала она. – Мы уже закрыты. Я как раз собиралась запереть дверь.
Мужчина в намокшем от дождя анораке оторвал взгляд от стойки с рекламными материалами. Лет тридцати, высокий и худощавый, с коротко остриженными волосами, которые, наверное, выглядели бы песочно-каштановыми, не будь они мокрыми. Он взял со стойки ее информационный бюллетень и обратил на Эшлин взгляд своих светло-зеленых глаз.
– «Уход за старыми книгами и их хранение». Умное название. Ваша идея?
Эшлин нахмурилась, встревоженная тем, что мужчина проигнорировал ее слова.
– Да, спасибо. Но, боюсь…
– И ваша фотография здесь удачная.
– Спасибо, но, как я уже сказала, магазин закрыт. Завтра мы откроемся в девять, и, если вы ищете что-то особенное…
Мужчина вернул бюллетень на место, сунул руки в карманы и огляделся. Он оказался моложе, чем она сначала подумала. Немного неловкий в движениях, но красивый, несмотря на его далеко не парадный вид.
Эшлин заставила себя улыбнуться и попробовала еще раз.
– Если вы ищете что-то конкретное и знаете название или автора, давайте я запишу ваше имя и номер телефона и позвоню вам завтра.
– У вас уже есть мой номер. Мы говорили несколько дней назад. Я Итан Хиллард. Не знал, во сколько вы закрываетесь, но решил заскочить. Хотел, если можно, взглянуть на те книги.
Эшлин удивленно заморгала. Когда они общались по телефону, он не проявил ни малейшей заинтересованности.
– Взглянуть на них?
– Точнее, почитать.
Его внезапный интерес вызвал у Эшлин тревогу. Может быть, он пришел сюда с намерением забрать книги?
– Если у вас сложилось впечатление, что эти книги имеют ценность, мистер Хиллард…
– Итан, – перебил он ее. – И дело не в деньгах. После нашего вчерашнего разговора имя Белль все крутилось у меня в голове, и я не мог понять, почему. А потом вспомнил. У меня была одна родственница… Двоюродная бабушка, если точнее. Сестра моей бабушки по отцу. Ее настоящее имя – Мэриан, но однажды я точно слышал, как родители, беседуя между собой, назвали ее Белль.
У Эшлин участился пульс.
– Мэриан, – медленно произнесла она, словно взвешивая слово на языке. – Вы думаете, Белль на самом деле была вашей тетей Мэриан?
– Понятия не имею. Но книги как-то оказались в кабинете моего отца, а Белль – не самое обычное имя. Поэтому я и пришел. Подумал, если взгляну, то, наверное, смогу понять, она это или нет. Может, там встретятся знакомые мне имена, фамилии или места, которые я узнаю.
Эшлин охватило волнение при мысли о том, что, возможно, вот-вот подтвердятся ее подозрения о реальности Белль и Хеми. Пожалуй, она сможет сэкономить ему время.
– Вам знакомо имя Голди?
Итан на мгновение задумался, затем помотал головой:
– Нет.
– В те годы она владела несколькими газетами, – уточнила Эшлин.
Он снова помотал головой:
– Нет, мне это ни о чем не говорит. Но я никогда не встречался с тетей, поэтому вряд ли смогу вспомнить имена ее друзей.
– Не сказала бы, что Голди была подругой Белль, хотя упоминается в обеих книгах. Судя по всему, она была начальницей Хеми.
– Кто такой Хеми?
Волнение Эшлин угасло. Она надеялась, что он узнает это имя.
– Автор книги «Сожалеющая Белль», но это не его настоящее имя. Белль так его называет. Сокращенно от Хемингуэй, потому что он писатель. «Голди», кажется, тоже прозвище, хотя я надеюсь вскоре узнать, кто она такая. И, если выясню, возможно, удастся найти и настоящее имя Хеми, поскольку он писал для одной из ее газет. А как насчет Элен? Это имя пробуждает какие-нибудь воспоминания?
– Нет. Кто это?
– Мать Белль. По крайней мере, такое имя Белль упоминает в книге. Она могла быть вашей прабабушкой, то есть бабушкой вашего отца. Элен умерла, когда ее дочь была совсем маленькой… По словам Белль, покончила жизнь самоубийством. Судя по всему, семья сделала все возможное, чтобы это скрыть. – Эшлин замолчала, заметив отсутствующее выражение на лице
