Сергей Волков - Пастыри. Черные бабочки

— Казацкие сабли, кистени разбойничьи, пищали там разные, гаковницы, — размахивая руками, фантазировал Субудай, — Иркутск же первопроходцы основали, всякое могло потом в домах их потомков остаться…

Но полдня пролазив среди груд битого кирпича и куч сгнивших бревен и досок, друзья обзавелись лишь коллекцией чугунных утюгов и ржавых замков. Правда, Робин Гуду посчастливилось отыскать обломок косы, но считать ее старинным оружием можно было с большой натяжкой.

Под вечер голодные, грязные и уставшие «историки» двинулись восвояси. И тут на них в узком проулке, между двумя высоченными дощатыми заборами, накинулась стая огромных мохнатых псов.

Полудикие собаки в ту пору стали настоящим бичом иркутских предместий. Хозяева сносимых домов, переезжая в новые квартиры, своих цепных сторожей попросту гнали на улицу, а там пса уже ждала стая его вечно голодных собратьев. Мелких и слабых съедали, сильные и свирепые пробивались в вожаки. Жестокий естественный отбор в короткие сроки привел к тому, что в окрестностях города появились сотни волкодавов, опасных для всего живого. В газетах писали о неоднократных случаях нападений на людей, а иркутяне шепотом рассказывали друг другу леденящие кровь истории о сотнях покусанных и десятках съеденных заживо.

И вот такая стая — никак не менее двадцати здоровенных псов с оскаленными пастями — напала на троицу «историков» среди руин Рабочего.

Отмахиваясь палками и антикварными утюгами, друзья попытались бежать, но псы оказались быстрее и проворнее. Вот уже собачьи клыки с треском рвут брюки Субудая, вот уже Робин Гуд орет благим матом, изо всех сил колотя вцепившуюся ему в ногу зверюгу тем самым обломком косы, а Коловрат, прижавшись к забору и побледнев, прячет за спину окровавленную руку…

Когда дело приняло совсем скверный оборот, когда ребятам стало страшно по-настоящему, до смерти, которая и впрямь замаячила совсем рядом, пришло неожиданное спасение.

За спинами рычащих псов возник худенький пацан в резиновых сапогах и телогрейке — традиционной одежде обитателей Рабочего. Он что-то крикнул, а потом вдруг заворчал утробным, низким, нечеловеческим голосом, грозно надвигаясь на ошалевших собак.

Поджав хвосты и подвывая от страха, враз превратившиеся из волкодавов в облезлых шавок, псы быстро разбежались кто куда.

— Уф-ф! — Коловрат сполз по забору вниз и уселся прямо на землю. — А я уж думал…

— М-мамка м-мня уб-бьет за ш-штаны, — лязгая дрожащей челюстью, проговорил Субудай.

— Погоди-ка, — Коловрат поднялся, подошел поближе к их спасителю, стоявшему поодаль, — Слушай, ты же в нашей школе учишься, да? Как зовут-то?

— Константином, — тихо, но с достоинством ответил парнишка. — А на улице Вием…

— Почему Вием?

— А я веки умею выворачивать. И заговоры разные знаю. Меня бабка научила, — серьезно ответил худенький Константин.

— Ноги надо делать, братья! — оборвал их Робин Гуд и повернулся к парнишке: — Эй, пацан! Как тут к трамваю быстрее пройти?

— Это не пацан, — улыбнулся Коловрат, — это Костя Вий! Будешь с нами ходить, Вий?

— Буду, — спокойно кивнул Костя и добавил: — Я давно хотел. Только случая не было…

В пионерский лагерь «Юный геолог» четверо друзей попали, закончив шестой класс. Достать путевки помогла Ольга Валентиновна, мама Игоря, работавшая председателем профкома в Иркутском геологическом управлении. Поначалу путевка была всего одна и предназначалась она любимому чаду, но чадо твердо заявило:

— Я без пацанов никуда не поеду!

Ольга Валентиновна вздохнула, но, зная непреклонный характер сына, «выбила» еще три места.

Первую смену «историки» откровенно балдели. Для двенадцатилетних пацанов лагерь был сущим раем: кругом тайга, горы, рядом речка Иркут. Пионерские дела и заботы друзья сразу пустили побоку, а чтобы лагерное начальство особо их не доставало, добровольно приняли на себя общественную нагрузку — создали кружок юных историков, время от времени проводя шумные сборища, именуемые научным словом «семинары».

Старший методист Алла Эдуардовна Горошко попыталась было проконтролировать деятельность КЮИ, но на первом же заседании кружка ее вмиг уличили в незнании таких элементарных вещей, как национальный состав Первого крестового похода и доводы противников Норманнской теории, и методистке пришлось ретироваться с позором.

Впрочем, зла на ребят Алла Эдуардовна не затаила. Ее в тот момент волновали более важные вещи, — например, понравилась ли ее новая прическа физруку и не приревнует ли его вожатая первого отряда Райка Кузнецова…

Но Алла Эдуардовна не была бы старшим методистом, если бы не устроила «историкам» мелкую пакость — объявила, что в начале второй смены КЮИвцы должны прочитать всему лагерю лекцию по истории родного края.

На этой лекции, где с докладами о первопроходцах, об основании города Иркутска, о декабристах и об обычаях и верованиях аборигенного населения Восточной Сибири выступили Коловрат, Субудай, Робин Гуд и Вий, ребята впервые увидели новеньких девчонок из своего третьего отряда. Те сидели в самом первом ряду, все время хихикали, шушукались и откровенно скучали.

После лекции угрюмые «историки» отловили возмутительниц спокойствия и в лоб спросили — чего такого веселого они говорили?

— Да ваша эта история — тоска смертная! — смело заявила в ответ симпатичная Наташа Севостьянова.

— У тех, кто ковыряется в прошлом, будущего не будет, — нагло поддержала подружку смешливая Римма Глазко.

— И вообще: мы историей не интересуемся! — решительно тряхнула косами Аня Ефимцева.

— Чем же вы интересуетесь? Журналом «Бурда» и тем, сколько мужей было у Аллы Пугачевой? — ехидно спросил Коловрат.

— Фантастикой, — хором ответили девочки.

— Ну и дуры! — грозно выпалил Робин Гуд, сжимая кулаки. — Что фантастика, что сказки — чепухня это все на растительном масле.

— Это вы — дураки! — упрямо топнула ногой светленькая Наташа. — Без фантастики человечество вообще бы не развивалось! Научно-технический прогресс писатели-фантасты придумали. Все-все — от радио и паровой машины до подводных лодок и полетов в космос! Эх вы, историки, э-ле-мен-тар-ных вещей не знаете.

— Знаем мы, — не отступил Коловрат. — Только и без знания истории человечество обречено вновь повторять свои ошибки. Это, между прочим, всем известно!

— Ладно-ладно, — Римма Глазко стрельнула шальными глазками в сторону топчущегося Субудая, отчего тот вдруг зарделся как маков цвет. — А вот докажите, что знание истории помогло людям продвинуться вперед… Ну? Чего вы молчите?