Князь Полоцкий. Том I - Николай Тихонов

– К сожалению, на этом мои навыки закончились. – улыбка Сигурда стала ещё грустнее. Так то парень был весёлым, жизнерадостным, легко схватывал на лету и в свои пятнадцать уже был неплохим воином, но вот с даром у того были явные проблемы.

– Это всё потому, что ты по вот его дар развить пытаешься. – Тур хлопнул парня по плечу, отчего тот немного покачнулся, и показал на Рёнгвальда – А надо было идти по нашему, от отца доставшемуся.

– Тебе то легко говорить, – на лице Сигурда вспыхнула озорная улыбка, – Раз чихнул, и пол сарая сгорело!

– Всего один раз то было! – поспешил возразить Тур. Сидевшие на гребных скамьях воины загоготали.

– В пути мы будем долго, Геллир обязательно поучит тебя. Верно? – отсмеявшись, обратился Рёнгвальд к старому норегу.

Геллир степенно кивнул. Улыбка Сигурда враз сменилась кислой миной на лице. Ну да, Рёнгвальд сам помнил, как учит старый норег. Бьёт больно, грузит много, обзывается нехорошими словами.

Одним словом, не жалеет. И правильно. Кого при обучении жалели, тот давно помер бесславно. А ему, Рёнгвальду, очень не хочется, чтобы его воины бесславно умерли. Терять людей, которых и без того у него немного, сейчас нельзя.

Немного помолчав, Тур вдруг спросил:

– А как долго мы будем в пути, брат?

Рёнгвальд ответил не сразу. Задумался. За него ответил Геллир:

– Я долго думал об этом, хёвдинг. И вижу несколько путей. Первый – плыть к нашим родичам данам. Но вряд-ли они захотят ссориться с Хаконом из-за нас. Я более чем уверен – едва мы явимся на Сёлунд, конунг норегов об этом узнает.

Рёнгвальд кивнул, соглашаясь. Геллир продолжил:

– Второй путь – мы можем отправиться к франкам и наняться на службу к тамошнему конунгу. Мой отец рассказывал мне о тех местах, когда они ходили в вик с конунгом Рагнаром Лотброком. Франки никудышные воины, но железом помахать любят. Такие, как они, всегда рады опытным воинам. Но, сказать по правде, мне не очень хочется служить франкам.

– Есть третий путь, братья, – сказал Рёнгвальд, – Словене. Вот где мы добудем настоящее богатство и славу. Их земли полны дичи и мягких шкур, земли плодородны, а настоящей силы за ними нет. Несколько раз мы с отцом спускались по Диве, грабив словенские племена. Чудное место.

– Свято место пусто не бывает, – задумчиво произнёс Турбьёрн, поглаживая бороду, – Я не уверен, что в Гардарике нет настоящей силы. Помниться, туда ушёл наш дальний родич Хельгу. Ушёл – и сгинул.

– Кем только не был Хельгу, но уж точно не нашим дальним родичем, – возразил Геллир, – И воевал он на юге, в словенском Кенугарде, что раньше платил дань хазарам, умелым степным воинам. Хазары Хельгу и убили. Подло убили. А сейчас в Кенугарде правит Ингварь. Не лучший конунг, но какой есть.

– Ингварь, он из варягов? – спросил Турбьёрн.

– Вроде того. Сын Рюрика, конунга из Холмгарда. Говорили мне, что как умереть решил Рюрик, так взял с Хельгу клятву, что сыну его он в силу войти поможет, – ответил Геллир.

– И что же? – заинтересовался Тур.

– Помочь то помог, но такая помощь, – Геллир неопределённо покачал пальцами в воздухе, – Лучше уж никакой помощи, чем эта. Медвежья услуга. Умел Хельгу и с полянами, и с варягами, и с людьми севера договариваться. А Ингварь, он жаден. Золото любит.

– Кто ж его не любит? – удивился рыжий норег.

– Одно дело любить, а другое – позволит злату сердце и дух твой подчинить. И не будешь ты окроме злата этого видеть ничего, что вокруг тебя происходит.

Турбьёрн задумался, почесал в затылке. Не найдя, что ответить старому норегу, он посмотрев в глаза Рёнгвальду, ища поддержки. Но хёвдинг слушал их в полуха. Он думал. И вспоминал все, что рассказывал ему отец о далёкой Гардарике. И чем больше он думал, тем сильнее ему нравилась эта идея.

...Жарко. Пот струиться по лицу. Рёнгвальд сидит на деревянной скамье, завёрнутый в льняную простынь. Сидит, прикрыв глаза. Лёгкий толчок в плечо. Парень лениво открывает один глаз. Отец. Огромный, суровый норег. Длинные пряди светлых соломенных волос спутались. Сидит чуть выше, прислонившись спиной к просмолённой стене.

– Не слушаешь меня, – говорит он сурово, и кивает в сторону камней, – Поддай!

Рёнгвальд взмахивает рукой. Груду раскалённых камней, сваленных слугами в углу бани, окатывает струя холодной воды. Горячий дух разлетается во все стороны.

Отец продолжает:

– ... Гардарика. Земля богата и плодовита, совсем не то, что наши фьорды. Взять, к примеру, Холмгард. Стоит на берегу озера, большой, богатый, а под сильной рукой не ходит. Вольный город. Правят там тамошние хёвдинги, да торговцы побогаче. Чуть что не по ним – соберутся на площади, народу с собой побольше позовут, и начинают глотки драть. Бывает, и до драки доходит. И убивают. А договариваются. И торговля с ними больно хороша. За рыбью кость, меха, железо, хорошую цену получить можно.

– Непонятно мне, батя. Если ты говоришь, что земля богата, а хозяина сильного нет, почему никто не прибрал? – бормочет Рёнгвальд, вытягивая на лавке ноги.

– Словене. Говорят не по-нашему. Думают по другому. Чудной народ. Однако, если чужой кто на их землю посягнёт, мало не покажется. К тому же, если сами не справятся, варягов зовут. Нынче они в Гардарике большой вес имеют. Ингварь, Стемид, Асмунд, Свенельд. Могучие вожди, и силы под себя много набрали. У каждого по десять сотен хирдманов в лучших бронях, а то и поболее. И одарённых среди них едва ли третья часть. Соберутся все вместе – ни один не устоит.

– А соберутся? – лениво спросил Рёнгвальд.

– Кто знает, – неопределённо ответил отец. Потом поднялся, дошёл до большой кадушки, опустил голову. Нырнул. Подержал с полминуты, высунул, пофыркал. Пригладил волосы.

– Эй, девка! Пива принеси! – крикнул он, опираясь на бадью.

В руках у отца появилась большая кружка. Он приложился, в мах осушил посудину, остатки плеснул в угол. Забравшись обратно на свою лавку, Олаф шумно выдохнул.

– Ух, хорошо!

– Так что, бать, соберутся вместе? – повторил вопрос Рёнгвальд. В нем вдруг проснулся неожиданный интерес.

– Перед настоящей опасностью, да. – ответил он.