Лишь милая ведьма поможет в фэнтезийном мире, который пережил конец света - Виталий Петров
— Интересно, — пробормотал я себе под нос, продолжая осмотр, и перевёл взгляд на колёса.
Мощные широкие шины едва ли могли застрять в этом месте. Земля под ними была слегка замёрзшей и местами покрытой застывшей грязью, но, даже если бы она была сырой, этот «танк» без труда мог бы преодолеть любые препятствия. Но почему он остановился здесь? Почему не продолжил движение?
Я сразу же стал прокручивать в голове несколько вариантов:
Закончилось топливо.
Это худший вариант. В такой глуши как эта я не представлял, где мог бы найти топливо. А без него, понятное дело, машина не поедет.
Неисправность бронемашины.
Гораздо хуже, чем отсутствие топлива. Учитывая, что у меня не было абсолютно никакого представления, как управлять техникой, разобраться с неисправностью было бы крайне сложно. Особенно если учесть, что сама машина — это военный бронетранспортёр, и разобраться с ним без нужного опыта и инструментов было бы почти невозможно.
Водитель и второй пассажир умерли примерно в одно время.
Этот вариант был наиболее оптимистичным. Если они действительно погибли в одно время, и я смогу научиться управлять машиной методом проб и ошибок, у меня будет шанс продолжить путь. Но пока не было ясно, куда именно.
Машина застряла в грязи.
Маловероятно. Бронетранспортёр был создан для того, чтобы преодолевать любые препятствия, включая болота. Глядя на его колёса, я был почти уверен, что этот «монстр» легко проедет через любую грязь. Однако в голове всё равно держался последний разговор этих двоих, в котором один говорил другому, как им тяжело было двигаться по грязи.
Водитель целенаправленно привёл транспорт сюда.
Этот вариант выглядел самым правдоподобным, особенно с учётом разрушенных домов, которые находились всего в десятке метров от машины. Это могло быть местом для эвакуации или ожидания, и, возможно, они намеренно приехали сюда, чтобы ждать подмогу. Но тогда остаётся вопрос: почему они не уехали после того, как один из них погиб, а второй ещё долго терпел боль?
Пока что я склонялся к версии с эвакуацией, она казалась наиболее вероятной. Они прибыли сюда, ждали поддержки, пока один не погиб, а второй, потеряв надежду, покончил с собой. По крайней мере, это казалось логичным.
Я всё ещё держал автомат наготове, не расслабляясь, несмотря на отсутствие видимой угрозы. Наблюдая за окружающим миром, я осторожно продвигался к домикам. Пытался избежать привлекать внимание, пригибаясь и двигаясь тихо. Даже если я и не помнил, как оказался здесь, мои рефлексы помогали мне сохранять бдительность. Мышечная память всё ещё работала.
Шаг за шагом я обошёл местность. Через узкую просёлочную дорогу я подошёл к самому ближнему дому. От него осталась лишь пустая оболочка, несколько обгоревших каркасных стен, наполовину разрушенные и почти без крыши. Местность вокруг была пуста. Нет травы, нет кустарников — только обломки, пепел, мусор. На земле валялись ветки, сухие листья и остатки обгорелых построек. Ничего, что могло бы заинтересовать случайного прохожего, да и меня тоже. Обычные руины.
Я осмотрел этот участок, обходя дома, но ничего подозрительного не заметил. Ветки, сгоревшие дома и пожухлая трава — больше ничего не осталось. Деревья, казалось, росли повсюду. Прямо от дороги, вдоль домов и вдаль, на склоне, — они были везде. Эти чёрные, мертвые стволы. И тут, на пригорке, была единственная открытая поляна, лишённая этой лесной чащи. Всё это наводило на мысль, что место выбрано не случайно. Просторная площадка посреди леса вполне могла бы стать удобной для посадки вертолёта. Если это была эвакуация, эта версия стала казаться всё более правдоподобной.
После разведки местности я вернулся к бронетранспортёру, чтобы продолжить осмотр. Интуитивно зная, как устроены замки, я быстро открыл все двери и залез внутрь. Как только я оказался в салоне, меня сразу же охватил неприятный запах — смрад, который въелся в металлоконструкцию. Раньше, когда я был внутри, я этого не ощущал, но теперь, когда я вдохнул свежий воздух снаружи, всё стало очевидным: дышать в этой машине было невозможно. Запах был настолько гниющим, что трудно было понять, от чего он исходил.
Как я выжил внутри бронетранспортёра, не задохнувшись?
Это было похоже на мистику.
Вначале, когда двери открылись, я почти не смог поверить, что мне удалось выжить в этом металлическом гробу. Всё вокруг было заперто в жестокую тишину, а воздух — тяжёлый, наполненный едким запахом плесени и крови. Внутри машины было душно, как в закрытом шкафу, где долго не открывают окна. Но с каждым вдохом казалось, что я всё-таки продержусь, как бы странно это ни звучало.
Сразу после того, как двери открылись, я начал осматривать внутренность транспортного средства. Но как только я встал на пол, мои ноги утонули в какой-то вязкой субстанции, что-то мокрое, липкое. Кровь, конечно. Но ещё хуже было то, что запах… он буквально вонзал в нос. Даже ветер не мог выветрить его. Я почувствовал головную боль от этого едкого, кислого аромата, который просто не давал покоя. Всё внутри машины, включая пол, было покрыто этим слоем — я старался не думать об этом слишком долго.
Осмотревшись, понял, что внутри, кроме трупов, ничего стоящего нет. К тому же, мне казалось, что машина была разобрана до последнего винта, как будто её специально подготовили, чтобы не оставалось ничего полезного. Странно. Всё это напоминало технику, что несколько дней назад была на ремонте, и каждая деталь, которую можно было бы забрать, была вытащена. Всё ценное, всё важное — убрано. Остался лишь этот тупой металлический скелет, и я в нем, как странник в пустыне, не зная, куда идти и что делать.
— Пиздец какой-то, — выругался я в голос, глядя на пустое пространство в салоне бронетранспортёра.
Не хотелось сидеть в этом холодильнике, но больше всего на свете мне было нужно разобраться с погибшими солдатами. Они лежали в самых неудобных позах, и запах был настолько сильным, что я едва не задохнулся, даже когда просто открыл дверь. Но нужно было решать, как бы мне не было тяжело.
Первым я решил вытащить тело пассажира, того, кто умер, очевидно, после того как рвотные массы
