Эйнемида IV. Солнце нового мира. - Антон Чигинёв
Неожиданно появившиеся корабли налетели на врага. Защитники значительно уступали числом, но вовсю пользовались внезапностью своей атаки, раскалывая союзный флот надвое и сея хаос в его рядах. Справа неприступные скалы, впереди огонь и солнце на вершине страшной башни, слева полностью владеющий волной вражеский флот, а над всем этим град камней, стрел и огненных шаров. Положение, гаже не придумать, и как выкручиваться, совсем неясно, а ведь они ещё даже не добрались до берега.
Хвала Сефетарису-волногонителю, эфериянин Гигий сообразил, что нужно делать. Бросив бесполезную перестрелку с неарскими катапультами, сине-белые корабли развернулись и пошли на выручку левому флангу. Этелийцы – мореходы, немногим худшие островных – сумели кое-как оправиться от внезапного нападения и дать отпор. Часть илифийских кораблей, по сигналу с дорилаевой «Ласточки», пришла им на помощь. Натиск будто бы удалось сдержать, ещё бы врага не поддерживали такой стрельбой с берега… Нужно высаживаться, но как пройти мимо солнечной башни?
Латарийский корабль, покачивающийся на волнах локтях в тридцати от уже догорающих кораблей, вспыхнул как свечка. Его соседи принялись отчаянно разворачиваться, но прежде, чем им удалось отплыть, загорелись ещё двое. Ликомах крепко выругался, и вдруг понял: солнце! Оно поднимается, сейчас около десяти, а башня отражает солнечные лучи в корабли. Видно, чем солнце выше, тем дальше бьёт машина. Значит, часа через два она накроет половину залива, а ведь именно здесь сгрудилось больше всего кораблей!
По команде Ликомаха, горнист поднял медный, закрученый раковиной рог, над заливом пронёсся низкий протяжный рёв. Сигнальщики выставили флаги «к атаке», «следуй» и «веером», а лёгкая унирема, державшаяся подле командирского корабля, начала разворот, имея приказ отыскать наварха Гигия и передать ему распоряжения. В голове Ликомаха прояснилось, точно после доброго глотка хисского вина. Кровь бурлила от возбуждения. Решительный час! Если задуманое удастся, ещё сегодня они свершат невозможное и вступят в Неару. Вёсла «Жеребца» ударили о воду, спущеный парус раскрылся, наварх Хисса, увлекая за собой островитян, латарийцев и уцелевших гелегов пошёл в атаку.
Вот она, та черта, докуда распространяется сила чудесного неарского орудия. Пересекшая её латарийская дирема запылала быстро, но не мгновенно, позволив сразу полудюжине кораблей прорваться дальше. Загорелся ещё один, но другие вновь продвинулись вперёд. Скорость, только скорость. Орудие всего одно, а кораблей много ‒ доплывём. Лишь бы высадиться, а там разговор будет другой. С берега полетели стрелы и камни, хисские и илифийские луки ударили в ответ. Ветер рвал парус, медный барабанчик келевста тюкал так часто, что звенело в ушах.
Взлетели в воздух какой-то илифиянин и хисская «Элака». Ликомах различил на берегу высоченные журавлеподобные краны и верёвки с крючьями, тянущиеся к подводным таранам пойманных кораблей. Крючья разжались, корабли упали, задев соседей, но остальные прошли под кранами невредимые. Повезло и Ликомаху, выдернутый из строя корабль упал совсем рядом, окатив палубу холодной солёной волной, но «Жеребец» уцелел. Неарский берег рядом! На нём выстроились закованые в железо и неарскую бронзу гоплиты в серо-красном, а меж ними поблёскивают бронзовыми боками громоздкие прямоугольные коробки передвижных сифонов.
Стрелы и камни густо летели с берега, щёлкали пневмоболы, ломая мачты, превращая в решето паруса и насквозь прошибая разом по нескольку человек, но на близком расстоянии стрелки островитян тоже могли показать на что способны. Лучшая в Эйнемиде броня сошлась с лучшими в Эйнемиде луками. Неарские гоплиты стояли плотно, но даже в этой непроницаемой стене островитяне находили мельчайшие щели, и красно-серые копейщики падали один за одним. Стрелял и Ликомах – к чему скучать луку, восемь раз бравшему венки в Калаиде? Стреляли все, кому было чем: дротики, камни, стрелы – между атакующим флотом и берегом словно перекинули шевелящийся и постоянно меняющий очертания мост.
Передние корабли уже готовы были забросить клювастые помосты на берег, когда пять длинных огненных линий протянулись от набережной, превратив палубы в один большой костёр. Неарские сифоны исправно выбрасывали длинные струи пылающего зелья, но уже поздно. Бронзовые тараны ударили в камни набережной, тяжёлые помосты-«вороны» рухнули вниз, давя тех, кому не повезло попасть под медный клюв, и первые воины бросились вперёд, на землю доселе неприступной Неары.
Их встретили на славу: огонь, стрелы, блеск щитов и лес копий. Всё новые корабли, втягивая на ходу вёсла, протискивались сквозь уже приставшие суда, и свежие отряды врывались в бой. Подошли илифияне, с палуб ударили камнемёты, прокладывая широкие просеки в рядах защитников. Один из камней угодил прямиком в сифон, гулко бухнуло, и из недр машины, сметая окружающих её неарцев, рванулись во все стороны потоки оранжевого пламени. Пользуясь замешательством врага, илифийские моряки посыпались на берег. Ветер отнёс в сторону дым горящего по левому борту корабля, и Ликомах узрел лазурнобокую дорилаеву «Ласточку», нацелившуюся в тесный проём между причаливших кораблей.
– Поднажали! – взревел наварх, пуская стрелу в какого-то удачно опустившего щит неарца. – Клянусь конём Сефетариса, я не собираюсь быть на берегу позже илифиянина! Вперё-о-од!!!
Гребцов не нужно было подгонять. Каждый понимал, что единственная возможность выжить – мчаться что есть сил. Вёсла вздымались и опускались, точно крылья гигантской птицы. Берег всё ближе и ближе. Выпустив последнюю стрелу, Ликомах отложил лук, надел бронзовый шлем с султаном из конского волоса и потянулся к топору. Соратники уже выстраиваются к битве – сверкают шлемы и щиты, гремят топоры, грозно вздымаются боевые трезубцы. Команда келевста «Втягивай!», вёсла слаженно вдёргиваются внутрь, и «Жеребец», проскребя бортом о борта, пролетает в узкое пространтсво меж двух кораблей. Оглушительно звякнув, носовой «ворон» ударился в камни мостовой, и с радостным кличем «Найимосэйе, Септайорэ афатон!» команда «Жеребца» бросилась в бой.
Дошли! Бессмертные боги, дошли! Он, Ликомах, ступил на берег Неары с оружием, чего не случалось от Основания Эйнемиды! Великий день, о котором будут петь рапсоды, день славы Ликомаха и его Островов. Но радоваться некогда, вокруг сражение, падают воины, летят камни и
