Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий
— Чего желаешь, Трояне?
— Жизни ягненка, пане.
— А ты чего хочешь, Ригелю?
— Целой бочки хмеля.
— А чего Мокоша желает?
— Чтобы радостью быть без края.
— Чего хочешь ты, Семя?
— Чтобы кровь пропитала землю.
— Ты что хочешь, Хорса?
— Горсточку проса…
— Чего желаешь, Стрыбоже?
— Того, чем владеет боже.
— Ты чего хочешь, Бельбала?
— Жить хочу в давней славе.
Какой-то жерца в ярко размалеванной плетенке, называемой шкрабуля, поднес к костру дергающегося ягненка. Другой жерца подсунул миску, после чего первый перерезал животному горло, кровь его начала стекать в миску. Третий начал сыпать в нее муку, после чего стал зачерпывать получившуюся смесь и бросать ее в костер перед Пестователем.
Арне почувствовала вонь горелого, к горлу подступила желчь. Но вместе с тем, после выпитой кружки того странного напитка, она почувствовала себя легкой, а образ происходящего наполнился странной резкостью.
На миг ей показалось, будто бы языки пламени костра складываются в женскую фигуру. Подвижную, словно сам огонь, зато совершенно реальную.
— Зоэ! — вскрикнул Пестователь. — Ты где?
Зашипела смесь муки и крови, бросаемая в пламя. Огонь на мгновение притух, потом кто-то подбросил хворост, и вновь женская фигура начала танцевать над костром.
Две грязные женщины в рваной одежде во второй раз подали Пестователю и Арне по кружке странного питья. Арне свое выпила быстро, Пестователь сочил медленно. — Крови! — воскликнул он неожиданно и очень громко.
Арне приблизилась к нему. И хотя с какого-то времени она ненавидела Даго за то, что он отобрал у нее Семовита, теперь она вновь любила его. И теперь целовала его ноги в кожаной обуви. Только глаза Пестователя оставались неподвижными, уставленными в огонь. Казалось, что никакой звук, слово, присутствие кого-либо до него не доходит.
— Семовит, господин мой, разыскивает твою Зоэ, — говорила Арне. — Он отыщет ее для тебя, даже если бы для этого ему пришлось бы завоевать половину мира. Погляди на меня, мой господин. Неужели ты не помнишь свою Арне?
Тот не слышал.
Пара ворожеев с медвежьими башками на головах приблизились к Арне и Пестователю. Ей и ему они подали небольшой жбан с медом.
— Пей, — шепнул один из них, и Арне бессознательно исполнила приказание.
Три других ворожея, закутанных в шкуры громадных оленей, принесли корзины, наполненные сушеными травами, и стали целыми горстями бросать их в огонь. Через мгновение во все стороны разошелся удивительно приторный запах, все более высокие языки пламени сформировали женскую фигуру: гибкую и летучую, каким бывает огонь.
— Зоэ, — прошептал Пестователь.
Он встал со своего трона и захотел подойти к костру. Только видение уже исчезло.
Тогда он тяжело свалился на свой «трон» и вновь подпер подбородок ладонью.
— Обращаюсь к Волосалу, Спыже и Ниже, к Белому и Черному, к твоему и моему, к тому, что будет завтра, и что было вчера, к Хыже и к крови, которую дадим тебе — покажись! — умолял ворожей в шапке из лисьих голов.
Второй, в таком же одеянии, фыркал словно разозленный кот, бормоча:
— Полаш азон озиномас бано тудон донас гехамель цлон рплай берео не пантарас тай.
Жерца в лохматой волчьей шкуре, крутясь вокруг своей оси, выл:
— На потрылу! На фуку! На выбратнэ!
Арне видела, как зарезали второго яненка, его кровь постепенно заливала костер, громко шипя и распространяя ужасный смрад.
— Господин мой, Пестователь, — умоляющим тоном произнесла Арне.
Тот ее не слышал. Не видел.
И вновь ворожеи высыпали горсть зелья в костер. Но миг показался высокий язык пламени, походящий на танцующую женщину.
Пестователь вновь поднялся с трона. Ворожеи придержали его, в противном случае он упал бы лицом в жар. Огонь погас, Арне же охватила странная немочь. Она почувствовала, что теряет сознание, так странно подействовал тот глоток меда, полученного от ворожеев.
На ее глазах на поляну вывели крупного быка и молодую корову. Его вели три ворожея в масках, двле других придерживало корову. Бык понюхал анальное отверстие коровы, после чего багровый длинный член быка углубился в ее влагалище, и самка застонала под весом покрывавшего ее самца.
А потом какой-то оборванный жерца привел обнаженную девицу. Та послушно улеглась возле костра и раздвинула ноги. Тот же самый жерца продемонстрировал всем свой огромный торчащий елдак, затем улегся на девушку и начал сучить задом. Но, похоже, делал он это слишком долго, потому что воин-согд пронзил его белой пикой. Умирающего и девку вынесли за предели светового круга, Арне же почувствовала, что вся дрожит. Потому что самым паршивым для нее было то, что внимательно следя за Пестователем, она понимала, что тот ничего вкруг себя не видит. Между ним и окружающими его людьми как бы существовала стена. Пестователь сидел у костра словно мертвый. Даже зрачки его, казалось, не реагировали, когда языки пламени делались сильнее или гасли.
И снова два воина начали обкладывать бичами толпу жерцов и ворожеев. Раздался плач и вопли. Другие воины разогнали танцующих у огня. Резко замолчали пищалки и барабанчики.
Из группки жерцов вышел человек в длинном черном одеянии, расшитом странными белыми знаками. Он подошел к Пестователю и подал ему небольшой кмешек.
— Полижи его, господин. Он дарит успокоение, — сказал он.
Петронас оттолкнул этого ворожея. Тот свалился неподалеку о костра. Тогда Петронас приблизился к Пестователю и будто ребенка поднял его на руки, унося куда-то в темноту.
Арне потеряла сознание. Разбудила ее прохлада весеннего утра. Над ней стоял Петронас.
— Пришло время отъезда, госпожа. Твой конь уже оседлан.
— Я хочу поговорить с Пестователем…
— Он сейчас спит. Я исполнил твое желание, госпожа. Ты видела Пестователя и изложила ему свои дела, равно как и дела Семовита. Я допустил тебя, госпожа, к величайшей тайне, которой является отчаяние повелителя. Если расскажешь о нем кому-либо — погибнешь. Кто не чтит печали властителя, пускай исчезнет.
— А видели ли Лестек, Авданец и Палука отчаяние Пестователя?
— Одна лишь ты, госпожа, получила доступ к тайне.
— Это означает, что Пестователя уже нет?
Петронас отшатнулся:
— Ошибаешься. Я слежу за его судьбой. Не хотелось мне вести тебя к Пестователю, но ты настояла. Все, что ты желала получить от Пестователя, я тебе уже изложил. Разве что сказанные мною слова пропали понапрасну. Пестователь жив и победит. Это и передай народу.
Он подал женщине кожаную баклагу с крепким пивом. Та осушила его, поскольку испытывала страшную жажду.
— Будь мне послушна, госпожа, и станешь владычицей, которая овладеет сокровищами скифов и позволит мардам ударить на Сваоплука.
— Кто ты такой?! — воскликнула женщина.
— Я исполняю приказы Пестователя.
— Он молчит.
— Я понимаю его молчание. В нем кроются слова и
