Алексей Пехов - Жнецы ветра

Она поморщилась от неприятных воспоминаний и начала рыться в своей сумке, одновременно отвечая:

— Согласись, мало хорошего, когда ты похож на обожравшуюся свинью. Я работаю над оболочкой. Закаляю ее. Прежний хозяин мог бы быть вполне доволен тем, что получилось.

— Боюсь, он не слишком оценил бы твои труды.

Спорить с этим она не стала.

— Ты говорила о выжженном круге. Что именно так ушел убийца Лаэн.

— Лаэн? Так звали твою жену? — Она сделала вид, что не слышала наших с Шеном разговоров. Я сделал вид, что поверил ей. — Это сродни Лепесткам Пути, но намного опаснее. И работает только с теми, у кого есть темная «искра». Дорога проходит через другой мир. И там полно голодных тварей. Они требуют жертв. Много жертв. Огромное количество крови. Я этой стороной магии никогда не пользовалась.

— А кто пользовался?

— Рован. Лей. Аленари. И около двадцати Избранных за все время моей жизни. Удачно путешествие завершилось только для восьми из них.

— Еще кто-то?

— Прости? — недоуменно нахмурилась она.

— Кто еще способен воспользоваться волшебным трактом? Кроме перечисленных тобой?

— Я и Митифа. Мы умеем. Но никогда не делали этого. Тальки, кстати говоря, тоже. Она слишком ценила свою жизнь, чтобы так рисковать.

— Как ты можешь говорить за Митифу?

— Она не настолько дура, чтобы экономить время на путешествия таким способом. Говорю же тебе — слишком опасно.

Я задумчиво кивнул. За окном начал накрапывать дождь.

Погода стремительно портилась. Ледяной ливень злыми плетьми хлестал по уставшей земле. Ветер усиливался с каждым наром. Если он продолжит в том же духе, то к середине ночи сорвет крышу. Чтобы преодолеть путь от нашего убежища до конюшни, мне пришлось приложить массу усилий. И это всего лишь чтобы пересечь улицу! Даже не хочу думать, как плохо было бы, окажись мы в степи.

Я добрался до хижины, с трудом приоткрыл дверь, протиснулся внутрь и перевел дух. В сенях ярким светлячком горела масляная лампадка.

— Вот так, собака! — поприветствовал меня Юми.

Я снял плащ, отряхнул его от воды, бросил на лавку и спросил:

— Что? Тоже надоело слушать, как они цапаются? Вполне тебя понимаю.

— Собака! — выразил он свое отношение к ситуации.

Тиф, пытавшаяся объяснить Шену плетение, в конце концов вспылила, и теперь у них шла словесная перепалка, в результате которой я счел за лучшее прогуляться и проверить лошадей.

— Откуда у тебя это? — поинтересовался я, заметив, что Юми вертит в лапках обломок бедренной кости человека.

— Вот так, собака! — задумчиво произнес он.

— Надеюсь, ты не будешь это есть.

Вейя поднял уши, и «собака» на этот раз прозвучала оскорбленно.

— Извини, не собирался тебя обижать, — повинился я.

Юми фыркнул, сунул кость в рот, надул щеки и плюнул сквозь трубочку. По счастью, не в меня.

— Вот так, собака! — пискнул он, явно радуясь, что можно так здорово плеваться, и обернулся ко мне, ища одобрения.

Мне не оставалось ничего другого, как восхищенно цокнуть языком. Друг Гбабака остался вполне доволен этой оценкой.

Следующие полнара я возился с лошадьми. Они тревожились, слушая вой ветра за стенами, но не были столь испуганны, как утром, когда по округе ошивалась кир-лле. Шен застал меня за работой. Я покосился на его вымокший плащ и хмыкнул:

— Урок закончен?

— Закончен, — сухо ответил он.

— Как Рона?

— Без изменений.

Он не стал рассказывать, что там у них произошло, а мне, если честно, не было интересно.

— Послушай, — Целитель взялся за вилы, — ты знаешь, что во сне разговариваешь с Лаэн?

Я вздрогнул и неохотно сказал:

— Мне снятся сны. Это преступление?

— Нет. Конечно нет. Просто подумал, ты должен быть в курсе.

Я не стал говорить ему, что каждый день веду беседы с моим солнцем. И во сне. И наяву. Мне не хватает ее, и иногда я нарами разговариваю с пустотой, словно Ласка может меня услышать.

За прошедшие недели это вошло у меня в привычку. Вот уж не знаю — к худу или к добру, но мне так было легче не свихнуться окончательно.

Мы в полном молчании покормили лошадей.

На улице бесчинствовал ветер.

Глава 9

Корь разбудило вежливое покашливание. Она неохотно подняла веки и с минку разглядывала расписанный звездами потолок шатра. Затем сладко потянулась на шелковых простынях и посмотрела сквозь полупрозрачный персиковый полог, отделяющий кровать от остального помещения.

Массивный человек застыл в коленопреклоненном поклоне, терпеливо ожидая, когда она почтит его своим вниманием. Девушка не спеша села, протянула руку, чуть-чуть отодвинув занавесь. Внимательно изучила вошедшего и, оставшись недовольна увиденным, вновь скрылась за восточной тканью.

— Ты выглядишь опечаленным, Замир, — мягко произнесла Митифа Данами. — Что-то случилось?

— Сожалею, госпожа, — прогудел Избранный. — Произошла досадная ошибка.

— Вот как? — Тон ее голоса не изменился, лишь взгляд задержался на некроманте дольше обычного. — Меня ждет неприятное утро?

— Боюсь, что так, госпожа.

Корь вздохнула, вновь легла и, стараясь скрыть раздражение, посмотрела на звездное небо. Она терпеть не могла начинать день с плохих новостей.

— Твой рассказ может подождать какое-то время? — наконец вымолвила она.

— Да, госпожа.

— Выйди.

Он бесшумно покинул шатер, и Митифа легонько хлопнула в ладоши, призывая рабынь. В отличие от шлюхи Тиа, она не испытывала никакого удовольствия от того, чтобы вертеть голой задницей перед Избранными. И дело здесь не в скромности. Просто она ничем не хотела быть похожа на свою бывшую подругу.

В тонкой, едва ощутимой телом рубашке девушка встала с кровати и, не обратив внимания на склонившихся в низком поклоне женщин, села на стул перед зеркалом. Одна из рабынь тут же начала расчесывать пышную гриву госпожи, другая принесла бронзовый тазик с подогретой водой из минерального источника, третья старательно застелила постель и теперь смахивала несуществующую пыль с мебели.

Митифа взяла со столика книгу в скромном переплете.

Проклятая обожала книги и преклонялась перед ними. Они были ее семьей, лучшими друзьями, верными советчиками, терпеливыми учителями и самой главной страстью. Уникальные фолианты времен Скульптора, рассыпающиеся свитки Войн Силы, оплетенные в кожу тома эпохи Великого упадка, трактаты Войны Некромантов и множество других бесценных экземпляров, составляющих гордость ее коллекции, которой не гнушалась пользоваться даже всезнающая Тальки. Разумеется, только той частью, которую Митифа не стала скрывать от ее вездесущих глаз и жадных рук.