Осажденные камнем - Терри Гудкайнд
Кор возьмет несколько сотен опытных норукайских воинов — покрытых шрамами мускулистых мужчин и жестоких опасных женщин, — но на кораблях должно остаться место для пленников.
Когда туманный шторм кончился, король Скорбь на высокой зубчатой стене глубоко вздохнул, разглядывая клыкастое устье гавани. На шести змеиных кораблях бурлила деятельность, налетчики прибывали на борт. Корабли с широкими корпусами, длинными веслами и узнаваемыми парусами цвета ночного неба наводили страх на побережье. На носу каждого корабля была резная фигура жестокого змеиного бога, ведущего налетчиков к победе.
Наблюдая за приготовлениями экспедиции к отплытию, король Скорбь страстно желал снова отправиться в набег. Он с восторгом вспоминал дни юности, когда король Суровый отослал сына, чтобы тот ожесточился, закалился кровью или умер в битве, если окажется недостаточно умелым воином. Такова была участь неудачников.
Соленый ветер хлестал по крыше бастиона, но небо было ярко-голубым, а море — относительно спокойным. Мелок любил оставаться у очага, но сегодняшнее солнце было достаточно ярким, чтобы белокожий шаман решился присоединиться к королю. Мелок подпрыгивал и суетился, пытаясь согреться.
— Бухта Ренда, бухта Ренда! — сказал он. — Не думай о бухте Ренда!
— Почему? Кор уничтожит поселение, и больше не придется о них беспокоиться.
Скорбь, зевая, сунул пальцы в рот и выковырял застрявший кусок мяса яксена, которое ел на обед. Королю этот вкус нравился куда больше надоевшей рыбы или жесткой козлятины. Еще одна причина завоевать Ильдакар.
— Бухта Ренда, бухта Ренда! — Мелок потер руки, глядя меж зубцов стены на шесть змеиных кораблей, пришвартованных у доков далеко внизу. Шаман был настолько неловким и легкомысленным, что чуть не упал со стены, но успел ухватиться за стену тощей рукой. — Война с Ильдакаром, мой король Скорбь! Все будут скорбеть! Ильдакар, а не бухта Ренда.
— Кор уничтожит бухту Ренда и успеет вернуться до войны. Мы еще не достроили корабли.
— Бухта Ренда! — голос Мелка напоминал крик вороны.
Шаман затряс покрытой шрамами головой и попятился, ничего больше не говоря. Кожа на его плечах, руках и спине была испещрена следами укусов голодных бритвенных рыб.
Король прислушивался к видениям Мелка, но шаман был чудаковат и немного не в себе. Редкие пучки волос покрывали его голову там, где они смогли пробиться через шрамы. Мелок вытер костяшками слюну, вытекшую из поврежденного рта. Он стоял в солнечном свете, обратив лицо к небу и подставляя теплу обнаженную кожу.
Хотя жуткое прошлое наделило Мелка способностью к видениям, Скорбь так и не простил отца за этот поступок. Тогда он был еще слишком молод, чтобы бросить вызов королю Суровому, и едва знал Мелка — не настолько хорошо, чтобы отдать жизнь ради спасения странного создания. Вытащив альбиноса из бассейна с бритвенной рыбой, Скорбь завернул израненного и покалеченного мальчика в парусину и забрал его. Остальные норукайцы решили, что уродец мертв, но принц перевез его через залив на соседний остров, больше похожий на пригорок из камней и трав, торчащий над волнами, будто пень. Там в хижине жила слепая старая рыбачка, к которой многие обращались как к целительнице, особенно когда раны на щеках воспалялись после ритуального разрезания рта. Старуха была знатоком по части шрамов. Скорбь принес старухе Мелка и властно, как его отец, приказал спасти мальчика. Не споря, она покрыла разодранную кожу Мелка жирными дурно пахнущими мазями, сделанными из гуано и рыбьей печени, и обернула альбиноса полосками ткани, запеленав, словно в кокон. Скорбь не мог позволить, чтобы король Суровый или любой другой норукаец узнал, что он пытался спасти несчастного, которого они намеревались принести в жертву. Каждый день он тайком плавал на лодке к острову рыбачки, следя за выздоровлением Мелка. Наконец, покрытый шрамами бледный мальчик пришел в себя достаточно, чтобы говорить, и взглянул на юношу, странно закатив глаза.
— Пока не убивай отца, — отстраненно сказал Мелок потусторонним голосом. — Позволь сказать, когда придет время. Я узнаю.
Скорбь ответил молчанием, уставившись на слепую рыбачку, которая притворилась, что не слышит. До сих пор он даже не думал об убийстве отца. Правление островами Норукай маячило в далеком будущем, но Мелок выглядел абсолютно уверенным. Юноша почувствовал, как по спине и рукам поползли мурашки. Он верил, что Мелок узнает и расскажет ему. Что тот и сделал.
За эти годы он посетил сотню главных островов, образующих архипелаг Норукай, а также побережья, которые налетчики разграбляли, забирая ресурсы. Норукайцы заставляли рабов вырубать леса, оставляя лишь голые холмы, и добывать в горах железо, золото и серебро. Но Скорбь всегда хотел большего, и теперь намеревался получить это.
Он согласился с предсказанием шамана и оценкой Ильдакара капитаном Кором. Если они захватят легендарный город, то вонзят нож в сердце Древнего мира. Оттуда норукайцы смогут выдвинуться во всех направлениях, вверх и вниз по реке Киллрейвен, блокировать устье и занять все побережье до Танимуры и даже дальше.
Тысячи лет назад норукайские племена были дикими и свирепыми, вели бесконечные междоусобные войны, оставляя после себя разруху и горе. Но опустошавшие земли норукайцы были недостаточно организованными, чтобы стать непобедимыми. Когда империя Сулакана набрала силу, на племена объявили охоту, поскольку те доказали свою неуправляемость. Норукайцы отказались присягнуть на верность Сулакану, и император приказал истребить весь народ. Армия императора оттеснила норукайцев к морю, и племена отступили к многочисленным неприступным островам. Число погибших с обеих сторон было огромно.
Спустя тысячелетия норукайцы снова набрали мощь и принялись неторопливо мстить. Но это заняло слишком много времени.
Нетерпение стало одной из причин, по которой Скорбь сверг короля Сурового. И теперь обглоданный рыбами череп его отца был главным украшением стоявшего в тронном зале аквариума Мелка, где тот держал своих любимых рыбешек.
Скорбь и Мелок стали друзьями; шаман-альбинос был всецело предан своему спасителю. Новый король убил девять неотесанных норукайских воинов, которые совершили ошибку, посмеявшись над странным юношей. После этого остальные норукайцы оставили Мелка в покое, тем самым неохотно выказывая уважение королю.
Король настаивал на том, чтобы Мелок оставался дома, когда он сам отправлялся в набеги. Он ценил видения шамана, но Мелок не был бойцом, а
