Виктор Никитин - Легенда дьявольского перекрестка

Год, в котором произошла трагедия, выдался урожайным, и глава семейства нанял работников, чего обычно не делал, обходясь собственными силами. Среди работников был парень, ровесник нашей героини. Они приглянулись друг другу, а в сердце юной красавицы впервые в жизни вспыхнули взрослые чувства. И, между нами говоря, это романтическое чувство принесло с собой другое, не столь возвышенное - желание близости, не ограничивающейся невинными поцелуями в укромном уголке.

Молодой человек оказывал девушке знаки внимания, которые та с радостью принимала, но преследовал он вполне заурядную цель: получить запретное, сорвать выросший в теплице бутон. Впрочем, в этом девушка оставалась непреклонной и всякий раз отвечала решительным отказом на настойчивые попытки парня добиться своего.

Так бы все и оставалось довольно невинным, если бы не добрые намерения, обернувшиеся во зло. Как-то отец застал парочку целующейся и, не желая, чтобы это заходило в область недозволенного, примерно наказал дочь и пригрозил работнику, что основательно проучит его и выставит вон без расчета.

Отец не оскорблял девушку, не допустил в ее адрес обидной брани, всего лишь выпорол вожжами. С той минуты ею без остатка овладел гнев. Гнев и желание отомстить отцу тем способом, который чудился девушке единственным доступным. На тот момент ей нравилась ее задумка.

Теперь уже пришлось добиваться согласия молодого человека, которого отнюдь не прельщала перспектива остаться без работы и оплаты - пожалуй, самое меньшее, что ему грозило. Однако девушка добилась согласия, и на ее беду все случилось.

Связь длилась не один день, и они безоглядно наслаждались друг другом, получая дополнительное удовольствие от осознания того, с какой легкостью могут нарушать правила. В своем грехе глупая девушка видела наказание для отца, но если бы она тогда догадывалась, как сильно ошибается.

Закончилась уборка урожая, и парень исчез, испарился, не сказав и пары прощальных слов обманутой любовнице. Та же быстро поняла, что ждет ребенка. И для бедной девушки рухнул весь мир.

Никому не открывшись, она полностью ушла в себя, наконец осознав глубину своего падения и свалившееся на нее горе. Прекрасно зная нравы своих родных с их чрезмерным религиозным рвением, несчастная скрывала признаки беременности, туго затягивая втайне сшитый пояс, берясь за самую тяжелую работу и все чаще небрежно причитая, что полнеет. Любыми приемами она пыталась избежать разоблачения, опасаясь стать изгоем в семье, нежеланным ее членом, которого рано или поздно прогонят прочь. Но бесконечно так продолжаться не могло.

Неизвестно, кто мог подсказать девушке старинный рецепт избавления от ребенка, и неясно, как она рассчитывала совершить задуманное в одиночку. Скорее всего надеялась, что стоит ей сделать решающий шаг, и родным не останется ничего другого, кроме как смягчить свои сердца, помочь дочери и скрыть все от посторонних.

Ближе к середине осени девушка отправилась в лес, в самую мрачную и дикую его часть, где не без труда собрала необходимые ингредиенты для особого настоя. Уже возвращаясь домой, она столкнулась с тощей старухой, одетой в обветшалые лохмотья, едва державшиеся на ее костях.

- Ты уже придумала имя для своего мальчика? - ни с того ни с сего проскрипела старуха, будто треснувшее дерево на ветру. - Наверное, назовешь в честь его сбежавшего папаши?

Девушка оторопело смотрела на ведьму, пытаясь отыскать разумное объяснение ее осведомленности, а та потянула носом воздух, косясь на холщевую сумку.

- В твоей суме я чую ядовитые грибы, коренья и черный мох, что растут только в заповедной части леса. Если все это высушить, перетереть в пыль и настоять на вине, то... - старуха ухмыльнулась, ощерив редкие гнилые зубы. - Хм, так тебе, похоже, не нужен малыш, и ты надумала избавиться от него?

- Проваливай! Сгинь!

Развернувшись, девушка со всех ног бросилась бежать, но ведьма крикнула вослед:

- Стой!

И повинуясь чужой воле, девушка остановилась недвижимо. Замерев от ужаса, не смея посмотреть назад, она слушала, как шаркает ногами приближавшаяся колдунья.

Обойдя девушку и почмокав губами, старуха попросила:

- Не бойся, милое дитя. Я так долго живу вдалеке от людей, что забыла, каким должно быть доброе общение. Пожалуйста, выслушай меня.

От внимания глупышки не ускользнуло, как изменилось лицо старухи, став мягче и приветливее, да и глаза пожилой женщины засияли добротой и заботой. Говорила она с теплотой и искренним переживанием за судьбу, вроде бы, совершенно незнакомого человека.

- Ты затеяла нехорошее. Убить еще нерожденного ребенка такой большой грех, что ты никогда не вымолишь прощения. Никакими праведными делами, никакими молитвами. По сравнению с теми бедами, что ожидают тебя впереди, если ты решишься осуществить задуманное, твои сегодняшние горести - ничто. А кроме того, вытравить плод не так-то просто. Приготовить и выпить настой - вовсе не самое главное. Без посторонней помощи тебе не обойтись. Иначе истечешь кровью и умрешь.

- Ничего другого мне не остается, - слабо запротестовала несчастная.

- Не говори так, - утешала старуха. - В моих силах забрать малыша, не лишая жизни ни его, ни тебя. Плод уже достаточно созрел, и если ты разрешишь его взять, он будет мне любимым сыночком.

- Мне без разницы, кем он тебе будет, но если это действительно в твоей власти, то помоги мне, - поспешила ответить девушка, как будто не придавая своим словам значения, не видя в них вреда и не думая о последствиях.

- Тебе достаточно сказать, что отдаешь мне ребенка. Все остальное я сделаю сама.

- Изволь, - кивнула девушка. - Ребенок твой. Можешь забирать его, когда угодно.

Тотчас лицо старухи вновь изменилось, но на этот раз его черты стали резкими и отвратительными. Грубо расхохотавшись, ведьма принялась танцевать вокруг вмиг охваченной страхом девушки, двигаясь так несуразно, словно ее кости, обтянутые пергаментной кожей, болтались соединенные нитками. Затем она отступила, как-то вся сжалась и пропала, растворившись в воздухе. Остался лишь ее рокочущий несмолкаемый хохот, который преследовал убегающую девушку до тех пор, пока она не оказалась в пустом поле неподалеку от родного очага.

Чтобы чуть перевести дух, девушка замедлила бег и тут же сложилась пополам от боли, буквально разрывавшей ее чрево. Громыхнуло в сером небе, и хлынул ливень.

Девушка каталась по земле в немыслимых муках, которые казались ей предсмертной агонией. Она извивалась, корчилась, дергалась в конвульсиях и кричала, кричала, кричала, захлебываясь хрипом. Может, сам дьявол не позволял ей потерять сознание, вынуждая переносить поистине адскую боль.