Татьяна Каменская - Эртэ

— Огонь, он спалил ваши брюки и рубашку. Да проснитесь же… — вопит мальчишечий голос над самым ухом, и доктор поневоле просыпается. Он видит, как мальчуган бьёт по земле дымящейся тряпкой, и старается засыпать песком другую…

Да, кажется, в таком наряде из полурубашки и полубрюк не станет ходить ни один уважающий себя мужчина. Глаза мальчика наливаются слезами, когда он смотрит на доктора. Он словно чувствует свою вину за происшедшее.

— Ну вот! — пожимает мужчина плечами и комично вздыхает. — Мои фильдеперсовые брюки и рубашка сгорели если не дотла, то до крайне неприличного состояния. Но пусть не радуются недоброжелатели, я могу спокойно обойтись и этими лохмотьями. Итак, прикинем свой наряд. Каков я?

Можно было и не спрашивать. Теперь в глазах мальчишки, что сидит на зелёных сосновых лапах, столько затаённого смеха и веселья, что первым не выдерживает мужчина. Он хохочет, перегнувшись, зажав живот руками, словно изнемогая от смеха, а ему вторит тоненьким колокольчиком детский веселый голосок.

— А ты… ты угадал, когда лёг спать в одежде. А то бы и твои брюки постигла такая же участь! — заливается смехом мужчина.

Конечно, можно с юмором отнестись к тому, что теперь представляет собой одежда доктора. Одна штанина сгорела до колен, а другая до уровня самых коротких в мире шорт для мужчин, если таковые, когда- либо существовали. Тоже самое получилось и с его рубашкой, которая напоминала короткую футболку-хулиганку с обгорелыми рукавами и неровными полами, открывающими подтянутый живот мужчины, поросший короткими и светлыми завитушками волос.

Чертыхнувшись, доктор потянул полу рубашки вниз и та, затрещав, оторвалась почти наполовину, обнажая ещё больше тело мужчины.

— Да что же это такое! — произнёс он с досадой, внутренне ругаясь самыми последними словами на себя, на костёр, на эту кроваво-красную реку, на тухлый овраг, запах которого всё ещё исходит от одежды, несмотря на то, что она почти сгорела… Доктор мучительно застонал, и скривился, словно от зубной боли, вдруг представив себя со стороны. Смешного погорельца! Ещё и этот мальчуган! Очень уж он веселится, глядя на взрослого дяденьку…

— Конечно, я смешон! — вздохнул доктор, обращаясь к мальчику. — Сам виноват. От жадности больше чем положено веток в костёр накидал, а от усталости совсем обо всём забыл. И вот результат! Смешон, конечно! Поверь, я бы не расстраивался у себя в городе, если бы это случилось в родном лесу. Сел бы в попутную машину, вжик, и я дома! А тут… Ну и смейся, пожалуйста! Я сам вижу, нелепость ситуации… Навряд ли кто-то подумает что-то хорошее о таком голодранце…

Но мальчик, вдруг прекратив смеяться, вскочил с земли и, преклонив перед доктором одно колено, важно, с патетикой в голосе, произнёс:

— Последний Потомок Владов заслуживает одежду великих воинов…

— Ай, да брось ты меня так называть! — отмахнулся Сергей Викторович, и, вздохнув, критически осмотрел свой экстравагантный наряд. — Кстати, кажется, я сам себе начинаю немного нравиться. А что малыш, в таком наряде я могу себе позволить то, чего никогда не позволял, будучи примерным учеником, а затем, уважаемым в городе доктором в белом халате…

— Почему в белом? — загорелись любопытством глаза мальчика. — Ты стал шаманом?

— Нет, просто тот, кто лечит людей, обязан быть чист душой, телом и одеждой…

— Не понимаю… — прошептал мальчик, распахивая глаза. — Значит, ты умер…

— Ты что? — возмущенно фыркает доктор. — Белый цвет- это символ чистоты, ведь так?

— Так! — согласился мальчик, но тут-же оглянувшись в сторону всё ещё темного леса, прошептал чуть слышно: — Я видел символ чистоты. Эта женщина… она как мёртвая… но живая, хотя лежит в гробу…

— Что ты болтаешь! И ты туда же! — поморщился мужчина, протягивая мальчугану руку. — Поднимайся, ребёнок, мы идём дальше!

Они затушили огонь, накидав на него кучу земли, прошли уже несколько поворотов реки, прежде чем мальчик заговорил вновь, обращаясь к мужчине.

— Ты мне не веришь, доктор Апрель, я это вижу и чувствую. Но я видел ту женщину в белых одеждах. Да, она как мёртвая, но старик Лес говорил, что она спит. А ещё я слышал, что она невеста самого Великого Мага. Все ждут, когда она проснётся…

— И что тогда? — вопрос задан шутки ради. — Эти сказочные истории о мёртвых царевнах уже давно известны как классика. Как и спасители- принцы! А без этого никак нельзя. Что-бы интерес был обоюдный у всех. Хоть и читано-перечитано о них, но интересно…

— Когда эта женщина в белом, и Великий Маг обменяются кольцами, произойдёт солнцестояние. А когда они поцелуются…

— Что тогда? — споткнуться о торчащий из земли корень дерева несложная проблема. Сложнее удержаться на ногах…

— Как что? — от возмущения мальчишка чуть не задохнулся. — Но ведь тогда…Тогда Великий Маг обретёт силу, великую и страшную…

— Ну и что? — равнодушно пожимает плечами доктор. — Что взять с его силы?

— Но… но как вы м-можете…

Странный мальчик. Кажется, сейчас его хватит удар. Чего он так разволновался?

— Послушай мальчик…

— Я Далв! Я говорил это вчера…

— Прекрасно Далв! Твоё имя так же необычно, как и ты сам! Давай не будем напрасно спорить. У вас тут свои дела, а у меня тоже своя проблема. Это выбраться быстрее из этого леса. А теперь объясни, куда мы идём?

— Нас ждёт Лес! — упрямо сдвинул брови мальчик.

— Но мы и так в лесу. Дремучем и непроходимом. Какой странный девственный лес! — оглядывается мужчина. — Такое ощущение, что сюда никогда не ступала не только нога человека, но и животных…

— ДаКоны сожрали всех животных. — мрачно произнёс Далв.

— Здесь водятся драконы? — шутливо удивился доктор. — Может, ты имеешь в виду самых обыкновенных гигантских змей, или ящериц, но драконы…

Но его слова были неожиданно прерваны. Далв, схватив доктора за руку, испуганно задрожал, когда где-то рядом неожиданно раздался громкий крик неизвестного животного. Крик, который тут-же перерос в странный рёв. Низкий, тягучий и малоприятный.

— Это даКоны. Они чувствуют запах крови человека. Бежим!

— Ну, что-же! — обречённо пожал плечами Сергей Викторович. — Бежим, так бежим…

Они опять мчались по непроходимой чаще, порой врываясь в буйные заросли лопуха, крапивы или папоротника так бесстрашно, что, в конце концов, Сергей Викторович почувствовал себя великим воином, сражающимся с огромными полчищами врагов. Когда же, наконец, они перебрались через небольшой ручей с холодной и вкусной водой, Далв обессилено повалился на землю, и простонал: