Вера Камша - Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал

– Возвращайте Хейла. И потрудитесь не спотыкаться. Вражеская конница – не повод подворачивать ноги.

Конь Чарльза перескочил убитую лошадь, подкова чиркнула о кирасу лежащего навзничь всадника. Это тоже называлось войной. Той, что пристала офицеру для особых поручений и генеральской свите. Другим достался бой, а им – скачка за ушедшими вперед: Хейл был не из тех, кто оставляет атакующие эскадроны без присмотра. Небольшая кавалькада догоняла спешащую к Ор-Гаролис чужую смерть. На дороге валялись трупы, мушкеты, переломанные и все еще целые пики, шлемы, патронные сумы, холщовые походные торбы, брошенные спасавшимися от тяжелых палашей «крашеными». Впереди ржало, орало, скрежетало и бухало. Сзади тоже слышался шум, но Чарльз предпочитал не оглядываться.

Среди серых и белых пятен что-то мелькнуло. Черное и красное. Человек. Свой…

– Поднимите его, – велел на ходу Хейл, и двое адъютантов бросились к пытающемуся выбраться из-под мертвой лошади кавалеристу. Он был ранен в бедро, и снег вокруг становился все краснее. Генерал шевельнул поводьями, раненый и адъютанты остались позади. Навстречу попался еще один раненый. Этот ехал сам, то и дело стирая с лица кровь. Грохотало уже совсем близко, Хейл махнул плетью в сторону ближайшего холма. Разумеется, они опять будут смотреть!

– Завтра попрошусь к Бэзилу. Хоть коневодом, – вслух пообещал Чарльз. Раненые появлялись все чаще. Одни были кое-как перевязаны, другие просто зажимали раны, но честь отдавать они не забывали. И, Леворукий их побери, они улыбались!

– Хороший бой! – крикнул какой-то теньент. Давенпорт кивнул в ответ, перехватывая поводья. Лошади принялись взбираться по склону, и тут сквозь грохот и гул донесся сигнал – конницу звали назад!

– Горнисты! – Хейл лишь слегка повысил голос. – «Выходить из боя, собираться вместе».

Кавалькада подалась вбок и вверх и застыла на склоне. Десять всадников вскинули горны. Проэмперадор звал, генерал приказывал, но услышат ли полковники? Захотят ли услышать, и что делать с теми, кто предпочтет уже идущую драку?

По долине расплывалось дымное пятно. Негустое, но разглядеть без трубы что-то дальше, чем за тысячу бье, не получалось. Пришлось смотреть вниз. Там раненые прижимались к холмам, освобождая путь тем, кто сейчас бросится назад. Из белесого облака донесся зов полковой трубы, почти слившийся с таким же, чуть более далеким. К чести полковников Хейла, няньки им не требовались. Трубачи один за другим подтверждали: «Слышим. Собираемся. Идем». Схватка послушно затихала. Ближайшие эскадроны прекращали атаки, даже самые успешные, и выходили из боя.

– Могли бы и поживее, – буркнул Хейл. – Не в болоте…

Генерал ворчал, потому что был доволен. Будь он зол, никто б не услышал и слова. До вечера.

– Мальчики, – Хейл требовательно оглядел немногочисленную свиту, – живо к командирам полков. Приказ один – следовать за мной. Пойдем не со стороны гряды, а вдоль реки. Заодно пощиплем тех «гусей», что бегут к обозу или на тот берег.

Чалый жеребец грациозно развернулся на крохотной площадке и, игриво взмахнув хвостом, начал спускаться. Трубы все пели, а первый из возвращавшихся эскадронов уже подходил к холму. Кавалеристы шли в полном порядке, колонной по трое, только голова у богатырского вида корнета с полковым штандартом была обвязана, а у седла болталось еще одно знамя. Трофейное.

Айхенвальд по-прежнему наступал. Умело и упрямо, но это перестало быть главным. В поле зрения появился арьергард дриксов, и выглядел он внушительно. Пехоты было поменьше, чем у Фажетти, зато густые порядки конницы за дальним флангом внушали большие опасения. Тот, кто гнал солдат в тыл талигойцам, не хитрил, за холмами не прятался, и в этом был свой резон. Завидев у себя в тылу значительные силы, фрошеры должны выпустить Фридриха и перестроиться для отражения атаки. Должны… У Лионеля Савиньяка отродясь не имелось долгов. Даже в юности. Он вообще был добродетелен, пари и тех не терпел, но сейчас поставил бы рамку с Фридрихом против списка Золотого Договора, что приближающимися частями командует злющий гаунау, приставленный Хайнрихом к пока еще не великому зятю. Увы, биться об заклад было не с кем – Хеллинген подобного себе не позволял, а Мениго и Фажетти были заняты.

Марций уже развернул свои четыре полка поперек долины вместе со всей артиллерией, упершись левым флангом в холмы. Правый обрывался, не доходя до реки. Родич приказу подчинился, но только подчинился. Будь его воля, он бы растянул заслон, оставив в тылу пару рот для затыкания дыр. Именно так советуют стратеги – не только злополучный Пфейтфайер. Именно так поступил бы Айхенвальд, Бруно, пожалуй, даже фок Варзов, но дыр у Фажетти не будет. Гаунау поторопился со своей помощью, а Фридрих, судя по скромности дриксенского огня, промешкал или пожадничал. Нет бы отдать часть гвардейских запасов тем, кто дерется, только гвардия Фридриха умрет, но не поделится с тем, кто уже умирает. В том числе и за них.

– Господин маршал, Хейл выйдет на исходные позиции через полчаса.

– Хорошо.

Дриксенский зад может брыкаться, сколько его душе угодно, а вот укусит ли голова? Что сделает командующий авангардом, услышав за спиной грохот боя? Ты бы принялся считать, сколько фрошеров можно собрать в Надоре и сколько нужно, чтобы так смело атаковать. Потом, по мере приближения этого безобразия, ты бы задумался, какие силы нужны, чтобы опрокинуть чуть ли не половину армии. Возможно, ты бы понял, что враг бросил на весы все. Значит, серьезной атаки на мост не будет. Значит, наглецы на том берегу лишь отвлекают внимание и нужно, оставив надежный заслон, мчаться назад. Наплевав на полученный утром приказ. Это самое умное, что можно сделать. Это единственное, что нужно сделать, если хочешь спасти… нет, не затащившего тебя в ловушку напыщенного дурака, а своих людей и свою шкуру. Лучше отдать хвост, чем хвост вместе с головой. Ящерицы – великие тактики, потому и выживают.

– Господин маршал? – Хеллинген, и какой решительный…

– Да, полковник.

– Мне кажется, было бы правильным остановить Айхенвальда. В ближайшее время арьергард дриксов будет готов атаковать. Прикажете дать сигнал?

– Раз пехота может наступать, пусть наступает. Что у вас еще?

Прямо на глазах Чарльза лопнул строй синего батальона, вернее, его остатков. Отрезанные от своих, прижатые к реке и расстроенные залпами с близкой дистанции дриксы дрогнули и бросились врассыпную до того, как черно-белые пикинеры вышли на расстояние удара. Большинство бегущих кинулось на восток, к своим, но кое-кто из стоящих с краю рванул прямиком к бурлящей на обледеневших камнях безымянной речке.