Евгений Щепетнов - Монах

Мужчины слушали его обреченно, но он видел, как их руки сжимались в кулаки. Если даже добродушную дворовую собачонку загнать в угол, она начнет кидаться и кусаться, а этих несчастных довели до полного отчаяния, терять им нечего.

Андрей погладил рукоятку ножа, который примотал к подмышке куском ткани, оторванным от подола нательной рубахи.

Несколько заключенных побежали к женщинам и детям — видно было, как они прощались с близкими, обнимались и рыдали, понимая, что видят друг друга в последний раз. Они не вернулись к общей группе мужчин, и Андрей их не осуждал — ну кто может осудить человека за то, что он пытается защитить свою семью, ценой собственной жизни продлив их жизнь хотя бы на минуту…

Снова заиграли трубы — теперь они ревели низко, утробно, как будто трубил слон. Открылись двери с противоположной стороны арены, и из них вышли десять вооруженных мужчин. Андрей впился в них глазами, прикидывая свои шансы на выживание.

«Высокие, раскормленные, накачанные — отметил он, — значит, скорость не очень велика. Будут делать упор на силу. Вооружение — прямой меч, кинжал. Щита нет, уже хорошо. Шлем, кожаная безрукавка с нашитыми на груди пластинами… ну правильно — зачем тяжелое вооружение, когда им противостоят безоружные люди, тут сгодится одеяние не воина, а мясника, чтобы резать, рубить, колоть практически безнаказанно. Ну что ж, вы сами хотели. Мы еще поборемся…»

Бойцы выстроились в ряд и пошли на заключенных, а те стали отступать к группе женщин и детей. «Что же, в этом есть резон, — подумал Андрей и последовал их примеру. — Возле женщин биться будут отчаяннее, да и те семь человек, что ушли к своим, будут уже в группе».

— Слушайте все! — крикнул он. — Наваливайтесь на них, как подойдут близко, и вырывайте оружие, вооружайтесь и бейте их!

«Повторяюсь — но лучше повториться, взбодрить их, чтобы не резали как овечек. Чем больше бойцов они убьют, тем легче мне будет убивать остальных, тем меньше их останется по мою душу», — подумал он.

Андрей достал из-под мышки нож и опустил его в рукав, держа за рукоять. Он был готов.

Бойцы разделились на две группы и начали обходить сгрудившихся в кучу людей с флангов, видимо желая начать с самых безопасных жертв — женщин и детей.

Андрей понял, почему они идут на слабых — если убить семьи, то противники уже не будут так отчаянно защищаться. Что ни говори, а мужчин-заключенных было около пятидесяти человек — если набросятся все разом, могут и затоптать, поэтому бойцы осторожничали и были готовы в любую минуту отпрыгнуть в сторону. Не зря этих подонков было всего десять — это якобы уравнивало шансы и позволяло кому-нибудь из заключенных убить своего противника, а ведь зрелище интереснее, если оно более разнообразно. Убийство бойца заключенными тоже интересное зрелище.

На самом же деле шанс победить бойцов Круга у заключенных был минимален — бойцы обучены действовать против групп противника, они тренированы и сильны, а самое главное — в руках у них метровые мечи и тридцатисантиметровые кинжалы. Только глупец мог рассчитывать победить такого противника… или очень умелый человек.

Бойцы как по команде кинулись на заключенных под рев и визг трибун.

Первые же удары выкосили человек десять — упали несколько женщин и трое мужчин, а также два ребенка. Заключенные бросались на палачей, но те ловко уворачивались и не давали себя схватить. Андрей уклонился от удара, за его спиной кто-то захрипел, получив удар в шею, — вроде это был Марк, но некогда было оглядываться и смотреть. Ножом Андрей пропорол кожаную безрукавку нападавшего и выпустил ему кишки.

Пока детина удивленно разглядывал сизо-фиолетовые кольца внутренностей, неожиданно свесившиеся у него до колен, Андрей выбил у него из руки меч, схватил за рукоять и отпрыгнул в сторону.

Его нападение не осталось незамеченным, и за ним началась охота — двое бойцов побежали на него, желая расправиться в ту же секунду. Не тут-то было — Андрей припустил бегом по широкой дуге.

Хотя он и засиделся в камере, а кроме того, ослабел от побоев, бегал еще вполне пристойно. Он оглянулся — один боец отстал от другого шагов на десять, он был очень грузный и мощный, второй был ближе и тут же поплатился за это.

Андрей напал на него, мгновенно сменив направление движения на противоположное — доли секунды, два звенящих удара, и вот преследователь лежит на песке арены с разрубленным коленом и раной в боку.

«Школа Гнатьева не прошла даром!» — подумал Андрей и побежал по дуге назад, к основной бойне. Грузный преследователь так и топал сзади, не в силах догнать. Народ на трибунах улюлюкал, свистел и смеялся, потешаясь над неповоротливым бойцом.

Андрей увидел, что происходит в центре арены: практически всех женщин и детей убили, полегла и половина заключенных-мужчин, но и двое бойцов Круга лежали на песке, едва шевелясь, видимо умирая — под ними растекались лужи крови.

Двое заключенных с мечами в руках рубились с бойцами — с удивлением Андрей узнал в одном Марка — купец истово, пусть и не очень умело, рубил и колол, уворачиваясь и отбивая ответные удары.

«Купцы всегда были отчаянными людьми», — промелькнула на периферии сознания мысль, и Андрей на бегу подрубил ноги сзади одному из палачей.

Сзади топал громила, поэтому Андрей продолжил свой барражирующий «полет», забирая по широкой дуге. «Пусть топает, догнать все равно не может. Потом с ним разберусь!» — подумал он.

На бегу он подхватил с арены кинжал одного из бойцов, и теперь у него было два прекрасных клинка — шансы росли. Он с ходу заколол в спину бойца и ранил еще одного — теперь на ногах стояли четверо бойцов… и пятнадцать заключенных, из них двое с мечами.

Заключенные заметно устали — тот же Марк год просидел в этой душегубке, конечно, какие тут спортивные успехи, так что конец был близок. Андрей снова отбежал в поле, подгоняемый топаньем настырного преследователя, а трибуны просто ржали в голос, глядя на то, как здоровенный мужик гоняется за заключенным.

В конце концов Андрею надоело изображать зайца, он резко остановился и принял бой. Первый же удар этого мастодонта метров двух ростом и весом килограммов сто сорок чуть не выбил из его руки меч — настолько он был силен.

Боец как будто дрова рубил, громыхая по клинку Андрея своим мечом, возможно надеясь, что или меч переломится, или он тупо пробьет защиту. Не тут-то было, хотя Андрей и недотягивал до уровня фехтования Гнатьева, но уж с таким увальнем сладить мог. В фехтовании грубая сила стоит на последнем месте, если, конечно, это не удар двуручным мечом с коня, а потому более быстрый и ловкий Андрей имел гораздо больше шансов завалить своего противника, что он и сделал на третьей минуте боя — сложным отбивом увел в сторону меч противника, увернулся от его кинжала и метнул свой кинжал, попав бойцу в печень.