Анна Оуэн - Стальное зеркало

— Весной прошлого года конгрегация лордов объявила регентшу низложенной — именем королевы. Подделали печать, — пояснил Герарди. — Альба дала войска и деньги, много денег. Это золото должен был привезти в страну некий Кокберн. Но каледонцы хвастливы, болтливы и неосторожны. Сведения о гонце и маршруте каким-то образом просочились в каледонское приграничье, а что знает приграничье — знает Хейлз. Он перехватил гонца и сделал это громко. Бунтовщики оказались на мели, а Лондинуму стало очень трудно отрицать, что восстание случилось на их деньги.

— Мне нужны детали, — очень мягко говорит Корво. — Мелочи. Забавные, сомнительные, даже недостоверные. Мне нужны не только факты, мне нужны отражения, блики, волны…

Секретарь молча кивает — он понял. Сухих фактов недостаточно. Очень легко представить себе герцога стоящим на берегу озера, например, Браччиано, и наблюдающим за тем, как кто-то бросает в зеркальную водную гладь камушки. Брызги, круги на воде, солнце дробится в блестящем отражении неба…

— Каледонские лорды бедны, а где бедность — там и жадность, — герцог согласно кивает. — Они разглагольствуют о вере, но на самом деле готовы служить тому, кто заплатит, да еще и грызться, если соратнику досталось больше. Конгрегация, пытавшаяся сместить регентшу, никогда не преуспела бы, не будь у Марии недостатка в деньгах. Зато альбийцы очень вовремя сумели предложить им помощь, и весьма щедрую помощь. Точная сумма неизвестна, но она действительно велика.

Секретарь останавливается ненадолго, на пару глотков кисловатого аурелианского вина.

— Лорды настолько привыкли к постоянным изменам, что посланца Хейлза, сообщившего, что его господин хочет примкнуть к Конгрегации, встретили весьма благосклонно. Настолько благосклонно, что когда Хейлз предложил везти деньги через его земли, пообещав охрану и защиту, согласились, даже не взяв на себя труд подумать, с чего бы верному стороннику регентши вдруг предавать ее.

Кокберн отправился в путь и действительно повстречался с Хейлзом и его людьми, после чего лишился золота и свободы. Узнав об этом, уже знакомые вам графы Мерей и Арран очень огорчились. Они отправили на розыск похитителя и золота не менее двух тысяч человек. Хейлз покинул замок Кричтон, в котором прятался, и укрылся в доме одного из своих вассалов. Дом этот, Ваша Светлость, неоднократно обыскивали — как и прочие дома в окрестностях, и, представьте себе, не нашли ни грабителя, ни денег. Хейлз же, как выяснилось впоследствии, был в доме и переоделся… судомойкой, — Герарди делает выразительную паузу.

— Кем?

— Судомойкой, Ваша Светлость. А роста в нем… — прикидывает секретарь, — на полголовы повыше вас.

— Неплохо, — кивает Его Светлость, — даже более чем неплохо.

И Агапито вдруг понимает, что его временный патрон действительно вправе оценивать качество авантюры, ибо его самого, еще в бытность лицом духовным, некогда взял в заложники, осмелился взять в заложники король Людовик, не нынешний, а его пред-предшественник, не к ночи будь помянут. Аурелианскому живоглоту очень нужен был послушный Папа и он решил обеспечить послушание самым простым и доходчивым способом. Как только аурелианская армия отошла от Ромы достаточно далеко, ценный заложник пропал. Испарился из тщательно охраняемой палатки в наглухо перекрытом лагере… а в сундуках улетучившегося кардинала вместо денег и багажа обнаружились камни вполне прозаического свойства. Разгневанный король перевернул округу вверх дном, но никого не нашел. Впрочем, судя по легкому разочарованию в тоне Его Светлости, прикинуться судомойкой ему тогда в голову не пришло.

Он прикинулся купцом, что, как ни крути, куда проще — зато надежнее, а в случае Хейлза трудно понять, каким чудом переодевание удалось. Учитывая, что каледонец не только на голову выше многих соотечественников, он еще и в плечах соответственной ширины — и где были глаза обыскивающих? Как эту кариатиду вообще можно было принять за женщину?..

— Дальше графу пришлось расплатиться за свою выходку. Арран и Стюарт объявили, что если он не сдастся с повинной, его имущество будет изъято в компенсацию понесенного Конгрегацией ущерба. Его поместье сожгли и разграбили, замок разрушили… но в итоге Хейлз оказался в прибытке. Альбийское золото в руках регентши сдвинуло баланс в ее пользу. Теперь аурелианские купцы, раньше отказывавшиеся снабжать изрядно задолжавших им сторонников Марии Валуа, отказали уже не менее задолжавшим им лордам Конгрегации. Альбийцы решили взять силой то, что не сумели купить, и осадили Лейт, но их быстро выбили оттуда. Хейлз там сражался, весьма успешно. Так что он рассорился не только с соотечественниками, но и с альбийцами. Регентша предпочла отправить его в Орлеан от греха подальше…

— И что он сделал, после того как у него сожгли дом?

— Послал Аррану вызов по всей форме. Арран его не принял, заявив, что пока Каледония занята аурелианскими войсками, честь не позволяет ему заниматься личными делами, да и вообще он с ворами не дерется. И больше из родового замка и носа не высовывал.

Его Светлость запрокидывает голову на спинку кресла.

— Хейлз получил за это хоть что-нибудь? От королевы-регенши?

— Почти ничего.

— Это плохо, — герцог не объясняет, почему.

Этот круг на воде Герарди видит и сам. Когда сталкиваются партии, стороны щедрее всех к тем, кто может переметнуться. Если такой человек как Хейлз — за победу, за ущерб — не получил ничего, это может значить только две вещи. Либо его патрон глуп и не понимает, что графу может надоесть таскать каштаны из огня и нести потери. Либо патрон уверен, что Хейлз не сменит сторону ни при каких обстоятельствах. Мария Валуа, королева-регентша — сказочно умная женщина, которая жонглирует ножами не первый год. Ошибок первого рода она не совершала даже когда ей было двадцать лет. И, следовательно, сейчас посольству ставит палки в колеса очень храбрый, очень талантливый и не то бескорыстный, не то крайне дальновидный и целеустремленный интриган. И правда, плохо.

— Благодарю вас, — медленно кивает герцог. — Это очень хорошая работа. Завтра я хотел бы услышать о здешних сторонниках каледонской регентши. Надеюсь, это не слишком короткий срок?

Это вопрос, действительно вопрос и пожелание, а не приказ в форме вопроса, понимает секретарь. Его не будут торопить, позволят выполнить поручение предельно тщательно и обстоятельно. Можно отказаться — но зачем? Часть сведений уже есть, а до завтрашнего утра… вечера их станет намного больше. Герарди и сам предположил, что за рассказом о каледонцах последует вопрос о тех, кто поддерживает их здесь.