Виталий Дубовский - Дожить до рассвета

— Э, нет, малец, тебе со мной никак нельзя. Я бы и рад тебя взять, только ведь где это видано, чтобы конь небом летал? Чай, не под Богом Перуном ходишь. Не серчай, Гнедыш, конюший за тобой присмотрит. А если плохо кормить станет, я ему быстро голову откручу!

Смахнув с глаз навернувшуюся от ветра слезу, Малюта побежал прочь, догоняя удаляющихся воинов. Снег весело поскрипывал под его сапогами, переливаясь сиянием тысяч ярких искр.

…Столпившись у пристани, воины зачарованно подняли головы к небесам, наблюдая, как из густых облаков выплывала небесная ладья. Огромный корабль, ведомый магией Древних, красиво плыл по небосклону, величественно раздув свой синий парус. Воины восторженно переговаривались, впервые в жизни готовясь взлететь на корабле Уров. Малюта, уже однажды столкнувшийся с этим дивом, молчаливо ожидал его приближения. Негоже воину уподобляться дитю малому, радуясь чудесам.

— В колонну становись! — Окрик воеводы Тугдаме заставил воинов засуетиться, выстраиваясь в походном порядке. — На корабль подниматься по одному. Поочередно рассаживаться вдоль бортов. У одного борта не толпиться, ладью перевернете. У кого лишняя тяжесть в мешке, отправлю до конца дней конюшни чистить! Выкинуть все лишнее!

Спустив парус, ладья замерла над головами воинов и начала плавно опускаться. Снующая вдоль бортов обслуга торопливо выдвинула трап, едва лишь корабль коснулся земли. Втянув головы в плечи, дружинники стали подниматься на борт, неуверенно ступая ногами по качающемуся трапу.

— Шевелись! — покрикивал Тугдаме, одного за другим усаживая воинов на корабль.

Малюта легко взбежал по трапу, огляделся по сторонам и замер, встретившись взглядом с Уром. Разведя руки в стороны, высокий старец беспрестанно шевелил губами, нашептывая заклятья, удерживающие корабль в воздухе. Его длинная седая борода развевалась на ветру, покрывшись морозным инеем. Поднимающийся за медведичем воин толкнул Малюту в спину:

— Не загораживай проход, тысяцкий.

Малюта быстро сел на ближайшую лавку, продолжая внимательно изучать лицо Великого Древнего. Второй раз в жизни он видел Ура, и в этот раз лицо Ратибора не было сокрыто капюшоном. Кожаный ремешок стянул на высоком челе длинные седые волосы, широкие, выступающие скулы, укрытые бородой, острый тонкий нос. Глаза старца притягивали к себе взор, завораживая мерцающей голубизной. Ни у одной народности Малюта не встречал такого цвета глаз, словно две небесные капли сияли из-под кустистых седых бровей. Медведич смущенно отвел взгляд, заметив на себе пристальное внимание Ура.

Последний воин поднялся на борт корабля, озираясь в поисках свободного места. Толкаясь плечами и щитами, дружинники заняли все лавки, испуганно поглядывая по сторонам. Небесные мореплаватели быстро втянули трап на борт и бросились к мачте в ожидании команды. Старший из обслуги подбежал к Уру, докладывая:

— Великий Ратибор, все воины на борту. Ставить парус?

Древний молчаливо кивнул, плавно развернув руки ладонями к небесам. Корабль покачнулся, устремившись ввысь и быстро удаляясь от земли. Малюта затаил дыхание, пытаясь обуздать бьющееся в груди сердце. Осторожно склонившись у борта корабля, он выглянул вниз. Маленький, словно муравей, Тугдаме прощально махал им рукой, провожая воинов. Холодный порыв ветра ударил Малюте в лицо, заставляя голову зябко вжаться в плечи. Затрепетал поднимаемый парус, громко хлопая и надуваясь от ветра. Ратибор опустил руки, облегченно вздохнув, и указал рукой вдаль, силясь перекричать ветер:

— Держитесь вдоль Рипея! В добрый путь!

Малюта восторженно смотрел вниз, разглядывая удаляющийся Асгард. Величественный город превратился в широкий круг, улицы изогнулись серпами, образуя знак Сварога. Похлопывая раздутыми парусами и скрипя мачтой, корабль быстро оставлял позади столицу Дарийской империи.

Заснеженные горные перевалы проплывали перед глазами воинов, впервые воспаривших над ними, словно птицы. Малюта улыбнулся, видя, как стадо горных козлов испуганно бросилось прочь по склону. Рука бывшего охотника зачесалась, словно желая натянуть тетиву лука. Вздохнув, медведич втянул голову в плечи, кутаясь от холодного зимнего ветра. Не до охоты нынче. За иной добычей отправили их великие учителя человечества. Брови Малюты грозно сошлись на челе, вскоре им предстояла встреча с одним из демонов Нави. Медведич прикрыл глаза, с надеждой взмолившись к богам. Как он хотел, чтобы этим демоном был проклятый травник.

Рассенский воевода сидел за столом, с любопытством разглядывая меч плененного воина. Неизвестные ему руны исчертили темную гладь клинка, то растекаясь плавными волнами, то скручиваясь хитроумными узлами. На обоюдоострой кромке клинка не было ни единой зазубрины, хотя после боя меч никто не правил.

— Да, дела. Щиты в щепу рубил, а ему хоть бы что. Такую работу мне видеть не доводилось.

Он поднялся из-за стола, бережно заворачивая клинок в шкуру. Будучи воеводой, этот человек тем не менее был труслив от рождения. Он никогда не стремился вступать в бой, предпочитая отсиживаться за спинами собственных ратников. Потому и меч этот ему был без надобности. Другое дело, что за такой клинок можно деньгу получить немалую. Воевода вздохнул, озадаченно почесав затылок.

— Вот незадача. Цены ему нет — а продать некому. У нас за такую вещь дорого не дадут. Да и нельзя его здесь никому показывать, — воевода спрятал сверток на печи, воровато оглянувшись на окно, — не дай бог князь узнает, что я его к рукам прибрал. Надо бы понимающего покупателя из других земель подыскать. Эх, жаль, полянский воевода помер, тот в мечах разумел.

…Два дня просидела Морока у городского торга с протянутой рукой. Прикинувшись нищей старухой, она жалостно выпрашивала у горожан милостыню, то и дело поглядывая на дом воеводы. И все это время Лиходей непрестанно взывал к ней, требуя принести его меч. Морока лишь молчаливо билась в бессилии, не находя верного пути к мечу. Денно и нощно у дверей заветного дома топтались два стража, мимо которых и мышь не проскочит. Морока никогда не была воительницей, не было в ней такой искры. Хитрая изворотливая колдунья, привыкшая наводить морок и отводить глаза, терпеливо ждала удачного случая, цепляясь за одежду идущих на торг рассенов.

— Подай старушке, касатик, не обойди милостыней. — Морока потянулась к молодому парню, явившемуся на торг за покупками. — Подашь бабушке, девицы любить станут. Такого красавца-молодца грех не любить!

— Отстань, карга старая! Тут хоть бы свое семейство до весны прокормить, — парень отмахнулся от нищенки, грязно выругавшись.