Джон Толкин - Две башни

– Посмотри на меня! – приказал Гэндальф.

Пин взглянул ему прямо в глаза. Некоторое время Гэндальф молча пронизывал его взглядом. Потом лицо мага смягчилось и в глазах появилась тень улыбки. Он ласково потрепал Пина по голове. – Хорошо! С тобой все в порядке. Ты не врешь, а это главное. Он, к счастью, недолго говорил с тобой. Ты дурачок, Перегрин. Был бы поумнее, все могло бы кончиться куда хуже. Запомни теперь: твоя жизнь и жизнь твоих друзей спасена только благодаря счастливому случаю. Второй раз так не получится. Если бы Он допрашивал тебя подольше, ты выложил бы ему все, что знаешь на погибель всем нам. Он поторопился. Он решил, что ты в руках Сарумана и собрался, не торопясь побеседовать с тобою в Черной Крепости. Нечего вздрагивать! Коли ты ввязался в дела мудрых, привыкай. Ну, хватит. Я прощаю тебя. Успокойся! Все обошлось не так уж плохо. Могло бы быть хуже.

Он осторожно поднял Пина и понес на ложе. Мерри подошел и сел рядом. Гэндальф постоял над ним, улыбаясь, но когда заговорил, голос у него был серьезным. – Если у тебя опять зачешутся руки, ты уж скажи мне сразу. От этого можно вылечить. Только никогда больше не суй мне булыжник под руку. Ну, отдыхайте теперь, если сможете.

Гэндальф вернулся к остальным, в тревоге стоявшим вокруг таинственного шара. – Опасность пришла откуда не ждали, – ворчливо сказал он. – Мы были на волоске от гибели.

– Что будет с Пином? – спросил Арагорн.

– Я думаю – обойдется, – ответил маг. – Его держали недолго, а хоббиты народ крепкий. Он быстро все забудет. Может, даже слишком быстро. Возьми камень, Арагорн, и сбереги его. Это опасное сокровище.

– Опасное, конечно, – промолвил Арагорн. – Но мне думается, я могу взять его по праву. Ведь это Палантир Ортханка, когда-то хранившийся в Гондоре. Мой срок близок. Я возьму его.

Гэндальф пристально взглянул на Следопыта, взял закутанный шар и почтительно подал ему. – Возьми, – сказал он, – но позволь дать тебе совет: не пользуйся им пока. Будь осторожен!

– А когда я был неосторожен за эти долгие годы? – горько спросил Арагорн.

– Да, пожалуй что и не был. Тем обиднее споткнуться в конце пути. Но прошу тебя, – маг положил руку на плечо Следопыту, – сохрани это в тайне. Я прошу об этом и остальных. Ни в коем случае не говорите ничего Пину, а то он опять не выдержит. Ему нельзя было прикасаться к камню даже там, в Скальбурге, или мне нужно было быть проворнее. Но я был занят Саруманом и не сразу догадался, что это за штука. Зато теперь все прояснилось.

– Да, сомнений больше нет, – кивнул Арагорн. – Теперь мы знаем, наконец, какая связь была между Мордором и Скальбургом. Многое объясняется.

– Странными силами владеют наши враги, и странные слабости им присущи, – заметил Теоден. – Но давно уже было сказано: «Зло часто побеждает само себя».

– Так бывает, – согласился Гэндальф. – На этот раз нам повезло. Я даже думаю, что невысоклик спас меня от страшной ошибки. Я уже готов был сам заглянуть в камень, надо же было узнать, как он действует. Если бы я это сделал, я бы открылся Врагу. А я не готов к такому испытанию, и не знаю, буду ли готов когда-нибудь. Но если бы даже у меня и хватило сил, в открытую выступать еще рано.

– А может быть, пора? – тихо спросил Арагорн.

– Нет, – так же тихо ответил маг. – У нас есть немного времени, его нельзя упускать. Враг, конечно, думает, что камень в Ортханке: с чего бы ему думать иначе? Значит, он считает, что невысоклик в плену у Сарумана. Пока еще он поймет, что ошибся... Этим-то временем мы и должны воспользоваться. Мы и так слишком медлили. Окрестности Скальбурга – не такое место, чтобы здесь задерживаться. Я сейчас уеду и возьму с собой Перегрина. Это будет для него полезнее, чем воровать волшебные камни.

– А мы двинемся на рассвете, – сказал Теоден.

– Это уж как вам лучше, – ответил Гэндальф. – Только доберитесь до холмов, как можно быстрее.

В этот миг яркий свет луны закрыла огромная тень. Некоторые из всадников вскрикнули, закрывая голову руками. Слепой ужас и смертный холод охватил их. Низко над ними промчалась огромная крылатая тень. Она описала широкий круг и быстрее ветра умчалась на север.

Всадники, бледные от ужаса, медленно приходили в себя. Гэндальф погрозил вслед тени кулаком.

– Назгул! – вскричал он, – посланец Мордора! Они пересекли Реку, значит, буря близка! Советую не медлить, и выступать, не дожидаясь рассвета.

Он подхватил на руки Пина и позвал коня. Беллазор тотчас примчался. Через секунду маг был уже в седле и кричал Арагорну: – Прощай! Торопись! Вперед, Беллазор! – конь тряхнул головой, распустил хвост, заблестевший в лунном свете, и сделав скачок, от которого зазвенела земля, исчез.

– Это надо же, какая спокойная ночь! – ворчал Мерри. – Везет некоторым. То им не спится и они таскают волшебные шары у магов, а те, вместо того, чтобы превратить их в камень, берут наглецов с собой в путешествие...

Стоявший рядом Арагорн осадил его:

– Я не ручаюсь, что было бы лучше, если бы в камень заглянул доблестный Мериадок. Что теперь говорить! Во всяком случае, если Гэндальф взял с собой Пина, тебе придется ехать со мной и немедленно. Собирайся и захвати вещи Пина. Да скорее!

Беллазор летел по равнине. Казалось, его копыта совсем не касаются земли. Пин постепенно приходил в себя. Ему было тепло, а в лицо дул прохладный свежий ветер. Он был с Гэндальфом. Ужас перед камнем и перед тенью, заслонившей луну, постепенно исчезал, таял, как туман или страшный сон. Он застенчиво подергал мага за плащ.

– Гэндальф, скажи, а эти Палантиры, они что? Их много?

Гэндальф ответил не сразу.

– Название это означает «видящий сквозь даль». Камень из Ортханка – один из них.

– Значит, его сделал не... не Враг?

– Нет. Не он. И не Саруман. Чтобы изготовить один Палантир не хватит всей мудрости Средиземья. Они привезены из-за моря. Может быть, их сделал сам Феанор, и было это невероятно давно. Но Саурон все способен обратить во зло. Саруман считал, что может справиться даже с наследием Феанора, хотя он и не пытался постичь тайну Палантира, а просто пользовался им. Так нельзя. Древнее знание – это обоюдоострый меч. Вот Саруман и погиб. Он считал, что все должно служить на пользу ему и его замыслам. А мы не знали, что Палантиры сохранились после падения Гондора... И эльфы и люди забыли о них. Разве что дунаданцы могли помнить.

– А что с ними делали в древности? – обрадованный разговорчивостью мага, спросил Пин. Он боялся, что такое настроение долго не продержится.

– Камни Феанора давали возможность устанавливать мысленную связь и видеть через расстояния, – ответил Гэндальф. – Они долго объединяли земли Гондора. Такие камни были в Минас Аноре, и в Минас Итиле, и в Ортханке. А самый главный из них находился в Звездной Башне в Осгилиате. Где остальные – неизвестно. Все камни были связаны между собой, а тот, что хранился в Осгилиате, был связан со всеми. Палантир Ортханка показывает или очень далекие или очень давние дела. Саруман погружал взгляд все дальше и дальше, пока однажды не заглянул в Барад-Дур. И тут же был пойман! У Саурона в руках оказался, по-видимому, камень из Минас Итиля. Жадность Сарумана оказалась очень удобным ушком, Саурон зацепил его и с тех пор Камень Ортханка был настроен на Барад-Дур. Он сразу переносит туда разум и взгляд всякого, кто в него посмотрит, и чья воля не тверже алмаза. А как он влечет к себе! Разве я сам не чувствовал этого? Даже сейчас мне хочется испытать на нем волю, посмотреть, не смогу ли я вырвать его из-под власти Врага и повернуть, куда захочу. Заглянуть через глубины времени и пространства и увидеть чудные руки и несравненный ум Феанора за работой, в те дни, когда Белое и Золотое деревья стояли в цвету! – он вздохнул и умолк.