Джон Толкин - Две башни

В этот момент из окна сверху донесся пронзительный крик, тотчас же оборвавшийся.

– Кажется, Саруман тоже так думает, – заметил Гэндальф. – Пойдемте отсюда.

Они вернулись к развалинам ворот, и не успели миновать арку, как из тени вышел Фангорн, а с ним еще несколько энтов. Арагорн, Гимли и Леголас изумленно глядели на них.

– Это мои друзья, Фангорн, – сказал Гэндальф. – Я говорил тебе о них, но ты их еще не видел, – и он назвал по имени одного за другим. Старый энт долго и пытливо разглядывал всех по очереди и каждому сказал несколько слов. Под конец он обратился к Леголасу: – Так вы пришли из самого Лихолесья, добрый эльф? Когда-то это был очень большой лес.

– Он и сейчас большой, – ответил Леголас, – но, конечно, не такой большой, как когда-то. Мне бы очень хотелось побродить по вашему лесу. Я побывал только на опушке и рад был бы вернуться туда.

Глаза у Фангорна заблестели от удовольствия. – Надеюсь, ваше желание исполнится раньше, чем холмы успеют состариться, – сказал он.

– Я приду, если мне удастся, – ответил Леголас, – и с вашего разрешения, мы придем вдвоем с другом.

– Я буду рад всякому эльфу, который придет с вами, – сказал Фангорн.

– Это не эльф, – возразил Леголас, – это Гимли, сын Глоина, вот он.

Гимли низко поклонился, топор при этом выскользнул у него из-за пояса и звякнул о камни.

– Гм-гм! Кха! – покашлял Фангорн, мрачно поглядев на него. – Гном, да еще с топором! Я люблю эльфов, но вы хотите от меня слишком многого. Эльф и гном – вот странная дружба!

– Пусть странная! – пылко воскликнул Леголас, – но пока Гимли жив, я без него не приду. Его топор не для деревьев, а для орков, и в недавнем бою он срубил их с полсотни, обойдя меня на одного. Но я так люблю его, что не обижаюсь.

– Вот как? – удивился старый энт. – Ну, это уже лучше. Что ж, пусть все будет как есть. Нам незачем торопиться. Вы придете в мой лес, когда захотите, придете оба. Но теперь пора расставаться. День близится к концу, а Гэндальф говорил, что вам нужно уехать до вечера.

– Да, нам нужно ехать, – кивнул маг. – Боюсь мне придется забрать и ваших привратников, по-моему, они вам больше не понадобятся.

– Наверное, ты прав, – ответил Фангорн, – но мне без них будет скучно. Мы подружились так быстро, что я, кажется, тоже начинаю спешить, как все в вашем сумасшедшем мире, а может – впадаю в детство. Я очень давно не встречал столь необычных существ, они поразили меня. Я их не забуду, они останутся друзьями энтов до тех времен, пока новые листья не перестанут распускаться на ветвях. Прощайте! Возвращайтесь, если сможете!

– Мы вернемся! – ответили в один голос Мерри и Пин, и поспешно отвернулись, чтобы скрыть волнение. Фангорн молча глядел на них, покачивая головой, потом обратился к Гэндальфу.

– Так Саруман не захотел выйти? Я так и думал. Внутри он черный, как гнилое дерево. Но на его месте я бы тоже спрятался.

– Да, – ответил маг, – но ты не собирался покрывать всю землю своими деревьями и душить все остальное.

Он добавил, что Саруман оставил ключ Ортханка у себя, поэтому его нельзя выпускать. Он посоветовал Фангорну снова залить долину водой и держать ее, пока не будут залиты все подземелья. Тогда ему останется только сидеть наверху и смотреть в окно. Не выпускайте его!

– Предоставь это нам, – пророкотал Фангорн. – Мы обыщем долину, заглянем под каждый камушек. Здесь вырастет лес и мы назовем его Сторожевым. Не то что Саруман, ни одна белка не прошмыгнет здесь без моего ведома. Пока не пройдет всемеро больше лет, чем он мучил нас, мы не устанем его стеречь!

6. ПАЛАНТИР

Солнце заходило за длинную цепь холмов на западе, когда Гэндальф, Теоден и их спутники покидали Скальбург. Мерри ехал с Гэндальфом, а Пин – с Арагорном. Правитель Ристании выслал вперед разведку, остальной отряд двигался неспешно.

У ворот молчаливыми изваяниями застыл строй энтов. Фангорн держался чуть поодаль, и больше всего напоминал старое дерево с обломанными ветвями. Небо над холмами было еще светлое, но на развалины Скальбурга уже легли длинные тени.

Когда отряд поравнялся со стрелой с изображением Белой Руки, все заметили, что рука сброшена вниз и разбита вдребезги. Один палец валялся посреди дороги, и красный ноготь на нем почернел.

– Энты ничего не упустили, – сказал Гэндальф. Они миновали столб, торопясь уйти из разгромленной долины до наступления темноты.

Мерри молчал, молчал, и наконец, не выдержал: – Мы что, так и будем ехать всю ночь? Я, может, и кукла, но только и кукле изредка нужно прилечь и отдохнуть.

– А, слыхал, значит, как вас величают! – усмехнулся маг. – Не стоит обижаться. Саруман мог бы обозвать вас чем-нибудь похуже. Он никогда не видел хоббитов, откуда же ему знать, как к вам обращаться? Но смотрел он на вас во все глаза. Можешь гордиться: вы с Пином интересовали его больше, чем все остальные: кто вы, откуда, зачем прибыли, что знаете, как вам удалось сбежать, если все орки погибли? Вот какими загадками смущен сейчас великий ум Сарумана. Так что насмешка с его стороны – это честь для тебя, любезный Мериадок.

– Вот уж спасибо, – скептически отозвался Мерри. – Чести хоть отбавляй. Один мудрый обзывается, другой мудрый всю душу вытряс. Но с этого хоть польза есть: можно все-таки выяснить – долго нам еще трястись.

Гэндальф засмеялся. – Вот прилип! Эти хоббиты любого мага научат не бросаться словами. Ну, не ворчи. Обо всем я подумал, и об отдыхе тоже. Пересечем долину и устроим привал. Но уж завтра придется поспешить. Сначала я хотел возвращаться в Эдорас прямо по равнинам, но теперь думаю, что лучше ехать ночами и среди холмов.

– У тебя всегда так: или мало или много. Я только и хотел узнать насчет ночлега, а теперь мне придется еще думать о твоих планах и о том, почему они изменились.

– Да узнаешь ты все, узнаешь, только не сразу. Мне и самому еще не все понятно.

– Ладно, вот остановимся, спрошу у Бродяжника, он не такой скрытный. Но мы же победили, чего таиться теперь?

– Победили-то победили, – задумчиво ответил маг, – но это наша первая победа, и опасность меньше не стала. Между Скальбургом и Мордором есть какая-то связь. Уж как они обменивались новостями – не знаю, но обменивались – это точно. Око Барад-Дура сейчас обращено к Скальбургу и Ристании. Чем меньше оно увидит, тем лучше.

Дорога шла вдоль Изена. Поднявшийся было ночью туман разогнало холодным ветром. Почти полная луна встала на востоке и на долину лилось золотистое сияние. Наконец, холмы кончились, перед всадниками открылась обширная серая равнина.

Здесь они остановились, найдя защищенную от ветра лощину, заросшую вереском. Были здесь густые кусты терновника и боярышника. Под ними и развели костер.