Сергей Мусаниф - Понты и волшебство

Уследить за схваткой простым человеческим зрением я не мог.

Они разошлись. Сэр Реджи был ранен в бедро, довольно сильно, ибо движения его замедлились и он припадал на правую ногу, Келлен потерял перо со своей шляпы.

– Ты, как вино, Ястреб, – проговорил он. – С годами становишься все лучше и лучше. Постижение боевого искусства – суть вечное учение, и через пару веков ты выучишься настолько, что сможешь биться со мной на равных. Если тебе посчастливится пережить день сегодняшний.

– Я очень способный ученик, Келлен, – ответил сэр Реджи. – Думаю, что столько времени мне не понадобиться.

Вторая схватка была медленнее, и я успевал выхватить из нее отдельные движения. Но и только. Помочь сэру Реджи я не мог. Не мог этого сделать и маг, стоящий поодаль, но внимательно наблюдающий – слишком уж близко противники были друг к другу, слишком быстро они двигались и слишком часто менялись местами. Мечи звенели. Они пели свою любимую песню, песню боя, они аккомпанировали двум лучшим музыкантам, они создавали спецэффекты в виде снопов искр, выбиваемых ударами стали о сталь.

Сэр Реджи упал на одно колено, и мне показалось, что ему конец, но это был лишь финт, который закончился ударом в ступню, и Келлен тоже охромел.

Больше они не разговаривали.

Темп поединка спал, и у меня появился план помощи.

Я перехватил Валькирию, аки копье, и, выбрав момент, когда противники замерли в относительной неподвижности, метнул ее в Черного Лорда.

Как впоследствии объяснит мне сэр Реджи, если и есть в мире более глупый способ распроститься со своим оружием, чем выпустить его из рук по собственной воле, то ему, сэру Реджи, такой способ незнаком. Брошенный меч не представляет никакой опасности. Он гораздо больше стрелы или арбалетного болта, летит со значительно меньшей скоростью, и отбить его так же просто, как самый неумелый выпад, зато ты в итоге лишаешься своей единственной защиты. «Никогда больше так не делай», – скажет мне впоследствии сэр Реджи.

Но тогда я этого не знал, поэтому мой план сработал. Конечно же Келлен отбил брошенный меч. Это было инстинктивное движение, условный рефлекс, я уверен, что в тот момент Черный Лорд не задумывался, что именно он сейчас делает. Он просто повел своим клинком в сторону и ударил по летящей к нему Валькирии.

Естественно, его собственный меч сразу же переломился пополам.

Оба они были профессионалами, и исход схватки могла решить любая мелочь. И именно этой мелочью оказался перевес ровно в один меч в пользу сэра Реджи.

Затаившийся Змей мгновенно увидел брешь в обороне противника и атаковал с удвоенной силой. И уже на втором выпаде его меч вонзился в плечо Черного Лорда.

Келлен отшатнулся назад, сползая с клинка, на который он был насажан, как кабан на вертел, и расстояние, отделяющее его от противника, увеличилось до полутора метров. Чего оказалось достаточно для того, чтобы Морган нанес свой удар.

Огненный шар, уже виденный мною ранее, прокатился по грунту и ударил Черного Лорда в грудь.

Последнее, что я помню об окончании этой схватки, была дьявольская улыбка на лице Черного Лорда и отчаянный крик Моргана:

– Нет!

И шар и Келлен исчезли, не оставив следов, кроме выжженной земли под ногами.

– Проклятье! – крикнул сэр Реджи, оборачиваясь к волшебнику. – Он был у меня в руках!

Маг виновато развел руками.

Я подошел к месту их схватки и поднял свой меч. Он нисколько не пострадал, на лезвии не было даже зазубрин, которые имеют обыкновение появляться после использования холодного оружия по прямому назначению.

– Никогда больше так не делай, – сказал сэр Реджи и сделал мне то самое внушение, которое я привел вам чуть раньше. В его речи не было и намека на благодарность.

Потом я сидел на земле и задумчиво грыз травинку, осмысливая свое новое положение в этом мире, а маг и воин бродили по полю битвы, оказывая помощь живым монахам и нанося короткие, милосердные удары кинжалами живым врагам. В этой войне пленных брать не будут, подумал я. Никто не просит пощады, и никто не ждет ее от других.

Конечно, нам пришлось задержаться в монастыре, оказывая посильную помощь оставшимся в живых монахам и ликвидируя последствия нападения.

Заклинание Моргана, решившее исход битвы, было одной из мощных разновидностей сонных чар, которые погружали жертву в глубокий сон, но не убивали. Их применение напомнило мне трагический и повергший мир в шок захват заложников в театральном центре на Дубровке. Российские спецслужбы применили там какой-то сверхсуперпуперсекретный газ, вынесли заложников на свежий воздух и пристрелили террористов. Только они сначала пристрелили террористов, а потом начали выносить заложников.

Заклинание Моргана выгодно отличалось от того газа абсолютным отсутствием вредных для здоровья последствий. Как вы помните, все погибшие заложники, за исключением одной женщины, застреленной террористами, умерли от отравления газом, и большая их часть скончалась в больницах уже после штурма.

У братанов не было даже головной боли.

Трупы наемников они обезглавили и свалили в большую кучу за наружной стеной. Головы они насадили на пики и выставили на стены. Акт устрашения, надо думать. Хотя они имели на это полное право, и насаженные на пики головы врага заставят следующую партию искателей приключений дважды подумать, прежде чем связаться с Орденом Святых Понятий.

Трупов братанов было куда меньше. Братан Лавр ошибся, когда говорил о ста пятидесяти послушниках, на самом деле монахов внутри монастыря было около восьмидесяти. Очевидно, он не принял во внимание тот факт, что значительное количество его единоверцев ночью выступило в поход в одну из отдаленных деревень на предмет взимания с крестьян налога и платы за защиту.

Вместе с настоятелем и Гармоном погибли около сорока человек. Их тела братаны сложили на огромном, наспех сколоченном помосте в центре монастыря. Вечером их ждал погребальный костер.

Братан Лавр, оставшийся за старшего, подошел к сэру реджи и поинтересовался, не был ли Гармон приверженцем какой-то религии, дабы они могли похоронить его с соответствующими ритуалами, на что Парящий Ястреб пожал плечами и рекомендовал похоронить барда по местным обычаям. На том и порешили.

Братан Лавр не был дураком, он был способен учиться на ошибках, как на своих собственных, так и на чужих. На время нашего пребывания в монастыре он приказал наглухо закрыть ворота и выставил удвоенные караулы. Поэтому людей для других работ не хватало, и нам тоже пришлось засучить рукава. Я думал, сэр Реджи вызовется добровольцем в команду, создающую монастырю мрачный пиар, однако этого не произошло. К мертвым врагам сэр Реджи был равнодушен.