Софья Ролдугина - Зажечь звезду

— Как вы это сделали? — в хриплом шепоте едва ли можно было узнать мой голос.

— Наука, детка, наука, — Мэйсон покровительственно похлопал меня по плечу и… нет, не улыбнулся — приподнял верхнюю губу, обнажая зубы в каком-то шакарском оскале. — Некромантия — это искусство делать живое мертвым, ты разве не знала? Ладно, собирайся, и пойдем, я тебя ждать не буду, сам еще не завтракал.

Я встала, растерянно глядя на него. Не таким он был простым, каким хотел казаться. Сильный, очень сильный маг… и романтик к тому же: «искусство делать живое мертвым». Некромант — это тот, кто становится сильнее, убивая и причиняя боль. И ничего возвышенного в этом нет.

— Иду. Только умоюсь.

Мне определенно требовалось побыть несколько минут наедине с собой…

— Кстати, — Рэмерт разорвал булочку с маком на две части, тут же запихнул одну половину в рот, а потому продолжил уже невнятно: — Ты так и не сказала, от кого оборонялась ночью. Шутки шутками, а фон в твоей комнате такой, что мозг переклинивает… Тем, у кого он есть.

Вишня из компота встала у меня поперек горла. Еще одна шпилька в мой адрес… Да, я девушка, а к женщинам в магической науке относятся с предубеждением. Да, я при этом еще и равейна, а значит, мало училась. Но называть меня дурой практически открытым текстом — по-моему, уже слишком.

— Так… Померещилось что-то, — я неопределенно пожала плечами. Открывать душу перед некромантом совершенно не хотелось — еще примет меня за истеричку или еще что похуже.

— Но фон… И все такое, — Мэйсон сощурился и взмахнул булочкой, осыпая меня крошками. Я отряхнулась, пряча брезгливую гримасу, и ответила, стараясь не заострять ни на чем его внимание:

— Какой еще фон, подумайте, профессор. Я же равейна, причем не последнего ранга. Вы просто почувствовали мою силу, наверное.

— Не последнего? А какого именно? — уточнил Рэмерт, с интересом поглядывая на меня поверх чашки с чаем. И глаза у него при этом были стали такими голодными, что я волей-неволей почувствовала себя десертом. Не самое уютное ощущение.

— Каэль, ­— вежливо соврала я, а про себя оскалилась: попробуй, улучи. Ты не равейна, не шакаи-ар, и даже не аллиец. А младшие расы таких тонкостей не понимают. Для вас все выше шестого ранга сливается в один поток. И, пока я не колдую, распознать во мне эстаминиэль, а тем более Дэй-а-Натье невозможно. А колдовать я и не собиралась.

— Серьезно? — задрал брови Мэйсон. — Такая мелкая и уже каэль?

— Это не от возраста зависит, а от природных способностей.

— Ясно. А стихия?

— Без специализации.

Он скептически хмыкнул, явно не доверяя мне на слово, будто шестым чувством различал обман.

— А зачем вы спрашиваете? Это для экзамена пригодится? — бесхитростно поинтересовалась я.

Мэйсон фыркнул, как большой кот. И вообще он смахивал на кота… с помойки. Наглый, неряшливый, пронырливый. «И тощий, — мстительно добавила я про себя. — Небось, летом, когда в шортах ходит, ноги как спички торчат».

— Может, и пригодится. А может, и нет, — Рэмерт улыбнулся, не подозревая о моих злобных измышлениях, и тут же посерьезнел: — А теперь к делу. Повторять по два раза не буду, так что запоминай. И чушь советовать тоже не стану, поэтому слушай внимательно.

Я ощутимо напряглась. Наконец-то! Хватит уже разговоров вокруг да около, не за этим сюда приехала. Рэмерт, конечно, неприятный человек, но он декан, и если его советы могут помочь, то нужно выслушать все и принять к сведению. Не зря же Хэл советовал мне к нему обратиться.

Мэйсон окинул меня таким понимающим взглядом, словно все эти мысли были написаны у меня на лбу. Я наклонила голову, пряча выражение глаз за длинной челкой. Не люблю, когда меня пытаются подвести под образ. В сравнении с этим телепатия — куда как меньшее зло. Все же она дает более-менее правдивую картину, а простые люди зачастую обманываются, замечая лишь то, что хотят увидеть. Вот и Мэйсон, похоже, принял меня за недалекую дурочку, цепляющуюся за покровительство брата-отличника. Хорошо, что он не знал еще о письме Дэриэлла… И без этого впечатление я произвела замечательное: трусливая, необразованная равейна, да еще и с непомерным самомнением. Этакая фифа — полезла поступать на самый популярный факультет и надеется, что так прокатит, к тому же шмотки носит обтягивающие и вызывающе распускает волосы, то есть относится к весьма определенному подтипу студенточек. Да, картинки складывалась, что надо. И кому какое дело до того, что аллийские доспехи всегда сидят по фигуре, а савальский шелк можно опознать только на ощупь? Или, скажем, многие ли знают, что с распущенными волосами колдуется лучше, причем с длинными — особенно?

Все это мгновенно и зло промелькнуло в моей голове, пока я осторожно разглядывала Мэйсона из-под челки. Некромант, не подозревая о моем пристальном внимании к его особе, позволил себе снисходительно-ядовитую ухмылку. Так обычно ухмыляются, когда замышляют гадость. «Что ж, дерзайте, профессор», — подумала я обреченно и приготовилась слушать.

— Во-первых, о составе комиссии. Она обычно небольшая, всего четыре человека: председатель, ассистент и еще два маразматика, которым делать больше нечего. Все они с основного факультета, в твоем случае — с целительства. Иногда присутствует наблюдатель с другой кафедры. Председателем будет профессор Леми, замдекана — тут тебе повезло. Человек он приятный, к девушкам снисходительный, валить не станет. Зато ассистент — редкостная сволочь. Дэмиан Грант его зовут. Преподает энергетические воздействия, постоянно лажает с формулами, а потому равейн на дух не переносит — вы-то без них обходитесь. Завидует, я полагаю. Ты его сразу узнаешь — здоровенный, жирный, морда красная… Вопросы задает каверзные, но по большей части сам не может на них ответить, так что просто неси уверенный бред, может, и повезет. Двое других — преподы, один алхимик, другой анатомию ведет. Этот второй еще может чего-то спросить, а алхимик точно весь экзамен проспит.

«Интересно», — подумала я. Экзамены у были меня октябрьские, индивидуальные, для заочников. Тема вступительных — яды и противоядия. Логично было бы предположить, что в комиссию войдут те, кто имеет к этому предмету непосредственное отношение — собственно, профессора биологической безопасности, травники, токсикологи, специалисты общей практики и им подобные. А на деле только алхимик мог что-либо понять в моих объяснениях, да и ему было все равно, по словам Мэйсона. Это что — совпадение или намеренное пренебрежение? И, если верно второе, то какова цель: завалить меня, специально посадив тех, на чьи вопросы по специализации я ответить не смогу, или наоборот, помочь мне таким образом — чтобы некому было среагировать на ошибку?