Софья Ролдугина - Зажечь звезду

Также, по мнению профессора Мэйсона, мне в Академии достаточно было запомнить два маршрута: до столовой и до его кабинета.

— Все остальное приложится, детка, — доверительно добавил он и шлепнул мне пониже спины. Как грязью облил! Смущенная донельзя, я втянула голову в плечи, стараясь стать как можно менее заметной. Мэйсон оглядел меня, явно остался доволен произведенным эффектом и продолжил познавательную экскурсию по Академии. Энергии на это благое дело, подперченное постоянными подколками моей драгоценной персоны, у него хватило до позднего вечера. Надо ли говорить, что к концу прогулки я буквально валилась с ног и чувствовала себя оплеванной? Все, чего мне хотелось— это запереться комнате, которую от щедрот выделила администрация, и несколько минут методично побиться головой об стенку, дабы раз и навсегда избавиться от вредоносных идей… типа поступления в Академию.

— Вот твои апартаменты. Располагайся, — ухмыльнулся Мэйсон, словно подслушав мои мысли. Я сухо поблагодарила его и, стараясь не выказывать нетерпения, вошла в темное помещение. За спиной хлопнула дверь. С отчетливым злорадным скрипом провернулся ключ в замке.

Чудесно! Он меня еще и запер!

Я развернулась и злобно пнула косяк. Нога заболела, но на душе стало полегче. Оставалось только найти, где здесь зажигался свет.

Естественно, никакого выключателя не было и в помине. Все, что мне удалось отыскать, на ощупь обшаривая комнату, — здоровенный канделябр на шесть свечей. Точнее, канделябр сам нашел меня, подло свалившись со шкафа, в который я врезалась в темноте. Честное слово, знала бы, как все обернется, запустила бы «лампу…» Ну и что с того, что она нестабильная… Все равно разрушений было бы меньше.

Освещенная трепещущими язычками пламени, комната вызывала противоречивые чувства. В плюсы можно было засчитать просторную спальню с небольшим зарешеченным окном, лабораторию — видимо, раньше апартаменты принадлежали кому-то из преподавателей — и камин, мечту и чудо из чудес в этом сыром, продрогшем до самых его каменных костей замке.

Минусов я, увы, насчитала значительно больше.

Начать хотя бы с того, что комната не отапливалась. Вообще. Милый, уютный камин средство обогрева можно было не считать. Он располагался в гостиной и служил, скорее, украшением. В лаборатории же и, что самое печальное, в спальне микроклимат регулировался магически. Это явно выходило за пределы моих возможностей. Честь и хвала предусмотрительной Элен, положившей мне в рюкзак одеяла из лерейского меха — «на обратном пути заедешь в Пределы, вернешь Лиссэ, заодно навестишь кое-кого».

«Кое-кого», конечно… Скорей бы уже к Дэриэллу!

Вторым минусом — огромным! — было практически полное отсутствие окон. Единственное окошко располагалось в спальне и больше походило на бойницу — узкое, высокое, забранное толстыми железными прутьями, как в темнице. Если бы в стенах располагались пиргитовые «блокаторы», то можно было бы подумать, что меня поселили в карцер для особо провинившихся студентов. Хэл мне рассказывал о системе наказаний в Академии, которую он изучил на собственном, весьма богатом опыте. Решетки, холод, темнота — все атрибуты, как говорится, наличествовали, только лаборатория выбивалась из общего контекста.

И, кроме того, было в этих комнатах странное, мрачновато-удушливое ощущение. Как будто кто-то невидимый смотрит в спину, сверлит завистливым взглядом, а обернешься — отворачивается. Я даже на секунду пожалела, что рядом нет Мэйсона с его язвительными комментариями, мгновенно приводящими в чувство. Представляю, что он сказал бы на мои жалобы…

«Нет, — решительно одернула я себя, — если уж по кому и скучать, то по Макси… нет, по нему я тоже скучать не буду, обойдется… По Дэриэллу.

Вот разожгу камин, сяду на диван, завернусь в одеяло и буду тосковать в свое удовольствие… А еще лучше — почитаю ту книжку, которую я везу ему в подарок. С мифами и легендами. Буду представлять, что он мне читает вслух, как в детстве…

«Давным-давно на краю мира…»

Проснулась я от ощущения всепоглощающего ужаса. Боги, боги, боги, пожалуйста, нет… Кожа покрылась липким холодным потом, руки противно тряслись. Почти не слыша своего сердца, я сжалась в комочек под одеялом, не решаясь высунуть наружу даже кончик носа. Ужас накатывал откуда-то извне, наваливался, как душный мешок с песком, заставляя меня замереть, застыть, перестать дышать, чтобы эти, снаружи, меня не нашли…

Где я?

В Академии, услужливо подсказала память. В гостевых апартаментах на преподавательском этаже, запертая на ключ ненормальным некромантом… с которого вполне сталось бы устроить «проверку» новенькой! Вспышка злости на Мэйсона, целый день поливавшего меня грязью, чуть взбодрила, возвращая способность рационально мыслить.

Я заснула с книгой в руках, сидя у камина. Даже переодеться не успела. На мне сейчас прочные, надежные аллийские доспехи, и… и… и я равейна, в конце концов!

Медленно, трясущимися руками я стянула с головы одеяло.

Ничего.

В камине перемигивались рыжие угли, словно пытались безмолвно меня предупредить о чем-то жутком. Нервно дергалось на сквозняке пламя наполовину оплывшей свечи, и масляно-густые тени разбегались по серым стенам. Книга валялась на полу, страницы замялись. В комнате повисла тишина, неестественная и похожая на пластиковую пленку, затягивающую уши, забивающуюся в горло… И только из спальни еле слышно доносилось…

Шурх. Шурх-шурх. Ш-ш…

Я нервно сглотнула, нечеловеческим усилием воли не давая себе вновь забиться под одеяло. Там, за тонкой деревянной дверью, что-то было. И одно пристутствие этого заставляло желудок скручиваться от потустороннего ужаса и обреченности. Но если сейчас поддаться страху и забиться под одеяло, то к утру от меня останется только жалкий скулящий клубочек.

Пока я вижу, пока я готова к обороне, мой рассудок в безопасности.

Пламя на кончике фитиля дернулось, мигнуло — и погасло.

Рыже-красное свечение углей в темноте, душная тишина… И вялые, шаркающие шаги за ненадежной перегородкой двери.

Я до боли закусила губу.

«Свет, ну хоть какой-нибудь свет! — птицей билась в голове единственная мысль. — Ну почему когда не надо, силу невозможно удержать, а когда необходимо сражаться — не дозовешься?»

Шуршание за стеной прекратилось. Дверь в спальню начала открываться — медленно и абсолютно беззвучно. Я шарахнулась назад и — врезалась в высокую спинку. Диван опрокинулся, увлекая меня на пол. Деревянная от страха, я истуканом свалилась на каменный пол, стукнулась затылком и наконец-то узрела мистические нити пополам с пляшущими звездочками.